Сара Пекканен - Тот, кто всегда рядом [litres]

– Девочки, почему бы вам не освежиться. Ужин в шесть, – сообщила им мать и поспешила вслед за новым мужем. – Я приготовлю морской язык и спаржу.

Даже их мать изменилась – стала выражаться изысканнее и бросила курить. Перестала красить ногти сама и начала ездить в город на маникюр. И стала гораздо активнее жестикулировать левой рукой – на ней теперь было кольцо с большим бриллиантом.

Кассандра посмотрела на Джейн и пожала плечами. Их маму словно подменили на Кэрол Брейди. Но отчим на Майка Брейди совершенно не походил; из-за глаз навыкате и пухлых губ он напоминал жабу.

– Что такое морской язык? – прошептала Джейн, и они обе начали хихикать.

Произошла и еще одна большая перемена: у них появился сводный брат – красивый, светловолосый, спортивный подросток, который приезжал к ним каждые вторые выходные. Даже его кличка – Трей, – данная ему потому, что он был третьим в своей семье, после деда и отца, кто носил то же самое имя, была крутой.

Когда сестры увидели его впервые, они сидели на краю бассейна на заднем дворе, опустив ноги в прохладную хлорированную воду. Он пробежал по двору и прыгнул в него бомбочкой. Когда он вынырнул на поверхность, девочки смеялись и смахивали капли с волос.

– Привет, – сказал он, без усилий скользя по воде. – Хотите узнать, кто сможет дольше всех задержать дыхание?

Дважды в месяц Трей наполнял жизнью дом, который в присутствии его отца был похож на музей. Трей поднимал их и носил на плечах и шепотом рассказывал про секреты своего отца – например, что тот хранит в тумбочке пузырек «Виагры». В подвале, в игровой комнате с большим деревянным баром и гигантским телевизором, Трей учил их играть в пул, наклоняясь над ними и поправляя угол удара.

– Не спешите, – говорил он.

Трей таскал из бара виски «Джек Дэниелс» или текилу и давал им попробовать, смеясь, когда сестры делали крошечные глотки и морщили носы.

Он делал комплименты их матери и всегда открывал перед ней дверь, чем моментально ее покорил. Он называл отца «сэр» без малейшего сарказма. Когда Трей замечал, что уборщица пытается затащить наверх тяжелый пылесос, он вставал и помогал ей. Взрослые его обожали.

– Трей – настоящий джентльмен, – любила повторять их мать. – Я и мечтать не могла о таком пасынке.

А потом, через несколько месяцев после того, как Кассандра и Джейн переехали, они обнаружили во внутреннем дворе маленького воробья – он врезался в стеклянную дверь и теперь лежал неподвижно.

– Бедная птичка! – заплакала Джейн.

Кассандра взяла ситуацию в свои руки.

– Он на нас смотрит. Мы должны помочь.

Они забежали в дом, нашли крепкую обувную коробку – к тому моменту у их матери их накопилось немало – и начали наполнять ее бумажными полотенцами с кухни.

– Мы можем кормить его червяками, – предложила Кассандра, когда на кухню зашел их сводный брат, все еще в форме для лакросса после субботнего матча.

– Кормить червяками кого? – Трей достал из холодильника молоко и начал пить прямо из пачки.

– Мы нашли птичку, – сказала ему Кассандра. – Она поранилась, и мы сделали ей гнездо.

– Его зовут Твити, – добавила Джейн.

Трей поставил молоко на столешницу и последовал за ними на улицу.

Птица лежала все в той же позе, глядя на них блестящими черными глазками. Девочки присели рядом с ней.

– Просто поднимем его? – спросила Джейн.

Но никто из девочек не двинулся.

– Ну и чего вы сидите? – рассмеялся Трей. – Вам помочь?

– Можешь положить Твити в коробку? – попросила Кассандра.

Он приблизился к воробью. Наклонился и посмотрел на него.

– Привет, малыш.

А потом его нога – он еще не снял бутсы для лакросса – поднялась высоко в воздух и опустилась прямо на него.

Послышался тошнотворный хруст.

Джейн и Кассандра непонимающе уставились на сводного брата, и тот сказал:

– Он бы все равно умер.

Трей развернулся и ушел, оставив их сидеть на коленях на каменном полу, пока их шок переходил в слезы.

Рыдая, они завернули тело птички в бумажные полотенца и написали маркером ТВИТИ на коробке, которая должна была стать больничной койкой, но теперь превратилась в гроб. Они нарисовали на ней цветы и радугу и выбрали самое красивое место в саду – под кусом желтых роз.

Утрамбовав на могиле землю, Кассандра и Джейн взялись за руки.

– Прости, – сказала Кассандра. – Мы должны были защитить тебя.

После этого они, насколько возможно, старались избегать сводного брата. Но его по-прежнему тянуло к ним. Он оттягивал лямки спортивного топа Кассандры, а когда по коридору проходила Джейн, кричал ей: «Вон пошла плоская Джейн!» Хотя у него была своя ванная комната, он часто наведывался в ванную к Кассандре и Джейн, когда они ложились спать.

– Просто ищу «Тайленол», – заявлял он, без стука распахивая дверь. И это всегда случалось, когда кто-то из девочек мылся в душе; видимо, он слушал, когда потечет вода. Сестры пытались прикрыться, когда он косился на них сквозь рифленое стекло.

Но им не пришлось слишком долго избегать Трея. Через семнадцать месяцев после того, как их мать надела длинное белое кружевное платье – словно была невестой впервые – и очаровательно плакала, произнося клятвы, отчим вышвырнул их из дома и подал на развод.

Перемены и хаос, воцарившийся в их жизни, сплотили сестер еще сильнее, особенно теперь, когда их мать становилась все жестче и все сильнее от них отдалялась. Кассандра и Джейн, связанные общими секретами и сходством друг с другом, больше никого не впускали в созданный ими вокруг себя защитный пузырь. Они всегда были вместе. Поддерживали друг друга. Отстаивали друг друга. Любили друг друга.

Защищали друг друга.

На мой одиннадцатый день рождения, который выпал на субботу, мама отвезла меня за покупками в местный торговый центр. Она сказала продавщице в «Лорд и Тейлор», что мне нужен особый наряд на особый случай. Я была не из тех девочек, кто мечтал о розовых оборках или тюле – я предпочитала футбол и математические головоломки. Но когда я примерила ярко-синее платье до колен с поясом вокруг талии, то почувствовала себя особенной.

Я вышла из магазина прямо в нем, и мы направились в маникюрный салон, где мы с мамой сидели в больших кожаных креслах, пока нам делали маникюр и педикюр. Чуть позднее, когда мы подъехали к дому типа ранчо, где мы теперь жили с Барри, я увидела, что отчим стоит на алюминиевой лестнице в выцветших джинсах и футболке с Брюсом Спрингстином и чинит крышу. По дороге к входной двери я почувствовала на себе взгляд Барри.