Сара Пекканен - Тот, кто всегда рядом [litres]

В меня упирается пистолет Валери, и поезд уже совсем близко. Я в ловушке, между двумя ужасными финалами.

Грохочет поезд.

Потом я слышу крик:

– Полиция! Валери Риччи, руки вверх!

Приказ доносится откуда-то сзади. Валери оглядывается, слегка поворачивается в сторону и на мгновение опускает пистолет.

И в этот момент инстинкты берут верх. Собрав все оставшиеся силы, я напрягаю ноги, поворачиваюсь дальше, по той же траектории, и тащу Валери за собой. Потом бью ее локтем в грудь и отталкиваю от себя.

Из туннеля появляется поезд, и Валери падает спиной на пути.

Поезд проносится мимо, стирая ее с лица земли. Я опускаюсь на платформу. Сжимаю веки, когда вагоны резко тормозят – скрежет звучит ужасающе по-человечески.

Ко мне с криками подбегают люди, но я просто лежу в оцепенении. Когда я наконец открываю глаза, то вижу перевернутую розовую коляску с выпавшей из нее пластмассовой куклой.

Катавшая ее женщина была полицейским, как и женщина в спортивном костюме, понимаю я.

Я ни секунды не пробыла на платформе одна, как и обещала детектив Уильямс, когда я позвонила ей из такси.

Мне на плечо опускается рука, и ее спокойный, знакомый голос говорит:

– Шэй, теперь все в порядке.

«Хорошо, что она все слышала», – думаю я, когда она осторожно расстегивает мою куртку и проверяет передатчик, который надела на меня перед встречей на станции.

Ведь еще нужно наказать двух других сестер.

Три вещи, которые меня спасли:

1. Когда Валери, бывшая актриса из Лос-Анджелеса, изображала детектива Сантьяго с сильным бруклинским акцентом, она спросила, какой поворот я проезжаю на «фривее». Это слово с Западного побережья, как я когда-то отметила в своей Книге Данных, собирая регионализмы. Человек, родившийся и выросший в Нью-Йорке, сказал бы «шоссе».

2. Женщина, которая была с Джеймсом Андерсом в ночь его убийства – как уже выяснилось, это была Аманда Эвингер, – носила серьги-обручи и потеряла одну из них, покидая «Твист». Бармен заметил это и прокричал ей вслед, но она не услышала. Настоящая детектив Сантьяго забрала серьгу, когда допрашивала бармена после обнаружения тела Джеймса. Она знала, что я не могла быть с Джеймсом в «Твисте». У меня не проколоты уши.

3. Когда детектив Сантьяго попросила Джоди принести фотографию Аманды, оставленную в моей Книге Данных, с ней пошел Шон. Он рассказал, как сестры Мур предложили мне присмотреть за квартирой, как я удивилась, что они знают про мои смузи, и что он слышал мой телефонный разговор с сестрами, которые уговорили меня занять освободившуюся квартиру Аманды с неправдоподобно низкой ценой за такое расположение. И выразил стопроцентную уверенность в том, что в данной ситуации жертва – я. Когда я наконец забрала из обшарпанного отеля свой айфон, то увидела, что он оставил полдюжины сообщений.

Заскакиваю в вагон за секунду до закрытия дверей и хватаюсь за металлический поручень над головой, пошатываясь, пока поезд набирает скорость.

Моя старая сумка с Книгой Данных внутри снова висит на плече.

Осматриваюсь и, как всегда, собираю информацию. Помимо меня в вагоне тридцать пять человек. Значит, двенадцать из тридцати шести – или тридцать три процента – скорее всего, считают себя очень счастливыми, если верить одному исследованию эмоций американцев. Согласно другому исследованию, четверо – или одиннадцать процентов – могут быть глубоко несчастны.

Мы приезжаем на станцию «42-я улица», и я опускаюсь на освободившееся сиденье. Я еду домой со своей новой работы в «Глобал Метрикс». Человек, которого приняли на работу после заваленного мной собеседования, им не подошел, так что я попробовала опять, на этот раз успешно. Предвкушаю тихий вечер в своей студии в Верхнем Вест-Сайде. В ней нет очарования квартиры Аманды, но зато все воспоминания там – мои собственные.

На спектре счастья я где-то среди оставшихся пятидесяти шести процентов.

На меня смотрит какой-то парень. Но сомневаюсь, что это оттого, что я в его вкусе. Мое лицо появилось на развороте газеты «Нью-Йорк Пост», когда в ней была напечатана история об аресте сестер Мур за соучастие в убийстве. Сейчас Кассандра и Джейн задержаны без права на залог и дожидаются суда вместе с остальными участницами группы. И, как уверяет меня детектив Уильямс, они точно будут осуждены; против них накопилось множество улик.

Теперь я выгляжу немного иначе. Я отрастила волосы, хотя решила оставить цвет, и ношу и очки, и линзы – по настроению. Так что некоторые детали образа Аманды я оставила; теперь я гибрид нас обеих.

Я думаю о сестрах все реже и реже, но все равно еще часто о них вспоминаю. Например, когда вижу трех девушек, смеющихся за бутылкой вина, или когда напоминаю себе не горбиться и выпрямить спину, или наблюдаю, как подруги держатся за руки, идя по улице.

Тяжело признать, но даже после всего содеянного ими какая-то часть меня продолжает по ним скучать. Рядом с ними мне никогда не было одиноко.

Еще я вспоминаю всех трех сестер каждый раз, когда оказываюсь на платформе в метро.

Каковы были шансы, что я стану свидетельницей двух насильственных смертей в одном и том же месте, с разницей в несколько месяцев?

Но я стараюсь не задумываться над этими данными.

В последнее время я часто думаю и о другой статистике: в среднем за свою жизнь человек проходит мимо шестнадцати убийц.

Наблюдаю, как по вагону идет женщина.

Продолжаю смотреть на нее, пока она проходит мимо. Интересно, пройдет ли она за свою жизнь мимо других пятнадцати.

Я никому не рассказывала, что, когда офицер полиции отдал приказ поднять руки и Валери рефлективно повернулась, я продолжила движение в том же направлении, так что она оказалась зажата между мной и путями. Собственное тело, которое я постоянно пыталась уменьшить, сжимаясь и горбясь, стало в тот момент моим величайшим союзником: мои длинные конечности, сильные мышцы и несколько лишних сантиметров роста помогли ее одолеть. Затем я использовала последние остатки сил, чтобы ее оттолкнуть.

Я видела ее глаза, когда она падала на пути. Они были широко открыты и сверкали молчаливым упреком.

Некоторые могут посчитать меня убийцей. Но я надеюсь, что большинство людей назовут это самообороной.

Поезд останавливается, и открываются двери. Несколько человек выходят, и заходят другие.

Наблюдаю, как они появляются и исчезают из поля зрения. Одним в следующем году повысят зарплату, других попросят о разводе. Часть из них будут страдать физически – по разным причинам, начиная со сломанных костей и заканчивая страшными заболеваниями, – а некоторые влюбятся. Так говорят мне числа.