Дэвид Балдаччи - Искупление

Впереди взгляду открылись лифты, но здание, скорее всего, обесточено. Оставалась лестница. Высвечивая себе дорогу узким лучом фонарика, Декер добрался до выхода на лестничную клетку.

Как и Ланкастер, он видел ту вспышку и использовал ее зрительный образ для отсчета этажей.

Шестой.

Бесшумно отворив дверь, он осторожно двинулся наверх. Не исключалась встреча со спускающимся стрелком. Или же он мог ждать наверху, к себе в гости.

Декер отсчитывал этажи, пока не добрался до шестого; понятно, что стрелок мог спуститься этажом ниже, пропустить его и затем беспрепятственно скрыться через заднюю дверь.

Спустя мгновение послышался вой сирен. Ладно, хорошие парни спешат на подмогу. А с ними и «Скорая», в зависимости от того, что там в квартире Кац.

Он приоткрыл дверь и заглянул в пространство шестого этажа.

Использовать фонарик было опасно: это просто бы сделало его мишенью. Света из окон хватало, чтобы глаза быстро привыкли к темноте. Планировка этажа была открытая – какая-то рекреация, – что одновременно и хорошо и плохо. Меньше мест и закоулков для игры в прятки, но меньше и шансов укрыться при такой игре.

Декер тихо прикрыл за собой дверь и юркнул за прикрытие в виде старого металлического стола.

«Не спеши, сосредоточься и слушай».

Между тем в уши лезло лишь завывание близящихся сирен.

Это глушило всякий звук движения здесь, наверху. Приходилось удваивать усилия, чтобы расслышать хоть что-либо связанное с шевелениями стрелка.

Позиция получилась удачной. При желании скрыться ему придется выходить через ту самую дверь, через которую вошел Декер.

Пора было решиться сдвинуть иглу на патефоне.

– Полиция! Сопротивление бесполезно! Опустить оружие и выйти на открытое место! Руки над головой, пальцы сцеплены! Пошел!

Он замолчал и стал ждать.

Сирены снаружи прекратились. В любой момент Декер ожидал услышать, как грохают створки парадной двери и здание наводняет перестук шагов.

Все, что оставалось делать, – это удерживать позицию.

«Ну давай же, давай, показывайся!»

Если это тот же самый стрелок, то снова ввязываться с ним в рукопашный бой не хотелось. Разница в весе, если это он, составляет килограммов сорок. И все же есть серьезные сомнения насчет того, кто в этой схватке одержит верх.

И тут Декер увидел ее .

Над пространством, хищно его выискивая, пронеслась красная точка.

У парня был лазерный прицел.

Это давало ему преимущество над Декером, по крайней мере в некоторых отношениях. Пока точка порхала, пыль в заброшенном здании вела себя весьма своеобразно. Она скапливалась вокруг исходящего из прицела светового луча, словно вокруг кто-то выхлопывал тряпицы для стирания мела.

Декер тихо скользнул влево и, мелькнув через открытое пространство, укрылся за какими-то ящиками. Выглянул поверх них, но красной точки нигде не заметил.

Пригнулся он как раз вовремя: мимо прошла пуля и цокнула в стенку позади него. Судя по всему, точка прыгала у него на голове.

Он продолжал двигаться, держась за случайными предметами, и так добрался до дальнего конца рекреации. Здесь он лег на бок и посмотрел из-за ножки какого-то стола. Снова стал виден красный луч.

На этот раз Декер отследил его источник.

Выверил линию прицела – большой деревянный короб.

Он выстрелил пять раз; первые четыре выкурили стрелка из укрытия, пятый пришелся куда-то в цель.

Послышался сдавленный вскрик.

Попал, хорошо. Но это еще не развязка.

Взглядом Декер поискал красную точку, но не нашел. Тогда он скользнул на животе вперед, сокращая дистанцию вдвое.

Слух уловил приближение по лестнице шагов.

Их, безусловно, расслышал и тот стрелок. В порыве отчаяния он мог выскочить из того места, где прятался.

Так оно и случилось, но не как ожидалось.

Едва уловимое движение где-то сбоку, и на Декера сверху упруго шлепнулся тот самый герой, отсекая возможность выстрелить.

Они покатилась по полу, каждый пытаясь взять верх. Декер придавил парня, напружинив весь свой вес и мышцы. Лицо ощутило что-то горячее: брызги чужой крови.

И тут сбоку в голову оглушительно саданул клин локтя.

Декер схватил стрелка за подбородок, с силой оттягивая его в сторону вместе с шеей.

А вот свободную руку не учел. Два коротких удара, один за другим, по силе и резкости не уступали гирям. Хватка Декера ослабла, и он невольно съехал набок.

Завидев взблеск клинка, он, защищаясь, вскинул руку.

Грянули два звучных выстрела.

От первого стрелок дернулся, при втором выронил нож и завалился на пол.

Неловко сев, в двух шагах от себя Декер увидел Ланкастер, которая опустила ствол.

И опять морг.

В голове все еще плыло после драки.

Декер посмотрел на тело, лежащее на каталке. « Если б не Мэри, здесь сейчас лежал бы я ».

Он испытал огромное облегчение, узнав, что Марс не пострадал, хотя Рэйчел Кац с ранением все еще находилась в операционной.

Приподняв простыню, он оглядел труп сверху вниз. Татуировки на руках почти идентичны тем, что были у Карла Стивенса. Декер попросил тюремщиков отснять для сравнения партаки Стивенса – так, на всякий случай.

Он присмотрелся повнимательней и еще раз впечатлился необычайным разнообразием изображений. Между тем у всех у них было что-то общее: символика групп ненависти. Декер проходил по ним взглядом, от правого предплечья и далее к левой руке. Многие из этих символов были ему знакомы еще по работе в полиции, а затем и в ФБР. Субъекты с этими наколками к категории законопослушных явно не принадлежали.

Две восьмерки – числовой эквивалент «Heil Hitler», по восьмой букве алфавита, «H».

Дальше трилистник со свастикой – вместе они символизируют «Арийское братство».

Крест с каплей крови – знак принадлежности к ку-клукс-клану, его мистическая эмблема.

Еще аббревиатура «K.И.» – возможно, какая-нибудь другая группа ненависти, не столь известная.

Кое-что Декеру пришлось погуглить: символы Арийской Бригады Террора и «Weiss Macht» (по-немецки «белая власть»). Солнечное колесо – древний индоевропейский символ, заимствованный нацистами и переделанный в паучью свастику.

Молнии SS и треугольная эмблема Клана (три треугольника один внутри другого, каждый с литерой «К»).

В общем, настоящий шведский стол из чернил. Сложно даже представить, зачем было человеку выкалывать все это на себе; явно серьезные нелады с психикой.

Этот тип выглядел крепким даже после смерти. Для такого лишить человека жизни раз плюнуть. Скользя взглядом по телу, Декер замечал шрамы, старые раны и другие признаки буйной жизни.

Невольно вспомнилась Митци Гардинер. У нее жизнь смолоду тоже петляла по ухабам. Но потом она ее резко повернула. И опять стала в известном смысле «звездочкой» своего отца. Как на обороте фотографии, найденной у Хокинса в бумажнике. Звездочка, которая упала и покатилась. А потом родилась заново. Или все же нет?