Дэвид Балдаччи - Искупление

Ланкастер посмотрела на мешок с уликой.

– Надо бы сообщить об этом Нэтти. Сейчас он руководит расследованием.

– Я не думаю, что он с энтузиазмом отнесется к тому, что мы подозреваем Салли в соучастии по Сьюзан Ричардс.

– Хм. Это еще мягко сказано. Если только он сам здесь не задействован, – с внезапной мыслью добавила она. – Ты не думаешь, что так может быть?

– Я думаю, подозреваемые здесь все, пока не докажут обратное.

– Ну, как там твои дела? – спросила Алекс Джеймисон.

Декер вечерней порой сидел у себя в «Резиденс Инн» с телефоном.

– Да идут. А у тебя?

– Поле непаханно. Продвижения почти ноль. Богарту не хватает твоей лошадиной силы.

– Он так сказал?

– Я тебе говорю.

– Последний разговор у нас был уже по понятиям. Не уверен, что, когда разделаюсь здесь, мне найдется место в опергруппе.

Сказал это Декер отчасти для того, чтобы снять с души камень, но и затем, чтобы услышать реакцию Джеймисон.

– Это как посмотреть, Декер.

Стрелка настроения скакнула. С внезапной ясностью он ощутил, что ему действительно хочется вернуться в ФБР после того, как здесь все завершится. Понятное дело, не сейчас: сейчас нереально.

– Ну да, понимаю, – сказал он в трубку.

– Послушай, если б все зависело от одного Богарта, то проблем бы у тебя не было. Но у него ведь тоже начальство. И оно знает, что ты до сих пор в Берлингтоне, несмотря на указание быть здесь. И им это совсем не нравится. Богарт несколько раз ради тебя подставлялся, Декер. Был громоотводом от начальников. Мы же все знаем, что ты сделал для Бюро, сколько жизней спас в прошлом. Но вечно на этом не продержаться, вот что я хочу сказать.

– Спасибо за откровенность, Алекс. Душевно ценю.

– На твоем месте я ожидала бы того же.

– Не хочу менять тему, но ты не можешь пробить список фирм, если я тебе их скину? Найдешь время?

– Декер! Ты что, издеваешься?

– Да знаю, Алекс. Все понимаю. Но это действительно важно.

– А то, чем я занимаюсь здесь, – нет?

– Да я не об этом, перестань. Просто у нас тут нет таких ресурсов, как у ФБР.

Повисла такая многозначительная пауза, что казалось, она не в эфире, а на шее. Наконец в трубке послышалось:

– Скинь по имейлу, а я посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо, Алекс. Очень тебе благодарен.

Он послал ей перечень с названиями фирм, после чего прилег. Снаружи разгуливался ветер – вероятно, опять к ненастью. А с холодами снова жди дождя со снежной крупкой.

Декер плотней запахнулся в пальто: отопление в «Резиденс Инн» было явно не лучшим в мире. Тепло от радиаторов здесь как будто протискивалось на определенное расстояние, а там обреченно махало рукой: дальше заботьтесь сами, дорогие гости.

Уж по чему скучать не приходилось, так это по зимам в Огайо. На Восточном побережье тоже бывают холода, куда ж без них. Но здесь на пути у ветра не вставало ничто, и он своим стылым дыханием безжалостно продувал все здешние равнины.

Тем не менее это был его родной город в родном штате. Здесь он, Декер, играл за «Бакайз», а затем, пусть и недолго, за «Кливленд Браунз». Он был и оставался плоть от плоти Среднего Запада – по жизни ни низок ни высок, на мир смотрел глазами реалиста. Про таких говорят: «Джинсы да пиво местного розлива». В «Феррари» он бы не сел не только из-за нехватки средств, но и по убеждениям. А поступать всегда и во всем стремился правильно. Помогал по мере сил нуждающимся.

И без устали выслеживал убийц.

Вот оно, кредо и резюме Амоса Декера.

Вытянув руки из карманов, он потер виски и крепко зажмурился. Ощущение было странное, как будто где-то в глубине души занимается острая тревога. Декер не без труда поднялся, прошел в ванную и, пустив из крана шумную струю, в попытке успокоиться выпил несколько пригоршней воды.

Вернулся и снова лег.

Где-то внутри пузырями взбухали вулканические массы памяти, норовя обрушиться и поглотить его, бессильного избавить собственный разум от мучений.

Тяжело вздрогнув, Декер откинулся на спинку кровати и судорожно, глубоко вздохнул, словно перемогая тошноту. Удивительно: эта нехитрая физическая манипуляция сработала на успокоение; тревога унялась.

«Может, йогой заняться? Стойка буквой „зю“ по утрам весьма способствует».

Поглядев в окно, он решил, что проголодался. И для похода на уме было только одно место.

Декер сел в машину и поехал в «Американ Гриль».

Внятного ответа на вопрос, почему Рэйчел Кац до сих пор владеет этим заведением, по-прежнему не было. Но не верилось, что это из-за сентиментальной памяти о бизнес-дебюте ее мужа.

По прибытии Декер уселся за столик и подробно изучил меню. В семь вечера зал был заполнен примерно на три четверти. Контингент составляли в основном «синие воротнички», в том числе и супружеские пары, некоторые с детьми. Стайка подростков уписывала гамбургеры с крылышками. На большом экране – вечный спортивный канал (сейчас обсуждение грядущего воскресного футбола).

Напротив окна виднелся банк – тот самый, в котором работал Дон Ричардс. По другую сторону от «Гриля» стоял многоквартирный дом; Декер одно время в нем жил, когда по окончании своей футбольной карьеры вернулся в Берлингтон.

Декер окинул взглядом интерьер. Под потолком висели большие модели самолетов, кораблей и автомобилей; на стенах фотографии старых кинозвезд в рамках, с юморными афоризмами между ними. Припыленные искусственные растения по углам. По центру зала «шведский стол». Белый верх, черный низ у официантов.

За распашными дверями располагалась кухня. Туалеты справа для мужчин, слева для женщин. На входе гостей встречали хостесы. Компьютер для регистрации заказов у дверей в служебное помещение, там же кучковался персонал. Барная стойка в самом конце ресторана, с несколькими настенными экранами. Ковер тускло-зеленого цвета, против грязи и пятен. Столы из тяжелого дерева. По периметру столешницы на небольшую компанию. Везде витал запах жареного, пива и десертов.

Типичная американская жральня во всей своей красе.

На такой не озолотишься. И тем не менее она функционировала, хотя у Кац были проекты куда более гламурные, достойные траты времени и инвесторских денег.

Декер заказал еду: «рубен» [30] Cэндвич на ржаном хлебе с солониной, сыром, кислой капустой и смесью соусов, известной как «русская заправка». с картошкой фри и пинту пива «Микелоб» для запивки. Прежде чем приступить, он еще раз виновато огляделся: не выпорхнет ли вдруг откуда-нибудь Джеймисон («стой, куда! ты что делаешь!»).

Сэндвич оказался очень даже ничего: в меру сочный и не крошащийся по всему столу. Картошечка поджаристая, хрусткая. Пивко холодное, в полость заливается любо-дорого.