Ирса Сигурдардоттир - ДНК [litres]

– Хорошо, отделяй зерна от плевел. – Хюльдар, прежде чем встать из-за компьютера, сохранил и закрыл все открытые документы. – Я найду кого-нибудь сменить тебя, когда мы вернемся.

– Это не обязательно. Если уж я начну, так уж лучше я и закончу. – Рикхард выглядел так, словно откусил кусок лимона.

– Ну, посмотрим. Занятие, конечно, не из забавных… Насколько я знаю, уже начала названивать мистическая бригада.

Лицо Рикхарда снова скривилось в кислой гримасе. Бедолага… Может, он извлечет из этого урок и начнет говорить, чего хочет, вместо того чтобы молчать.

– Мистическая бригада? – Эртла удивленно подняла брови.

Она уже не опиралась о косяк, а стояла так глубоко затолкав руки в карманы, что брюки, казалось, не сползали с нее только благодаря крепкому ремню. Может, она таким образом просто снимала нагрузку с больного плеча?

Хюльдар шарил по столу в поисках ключей от машины.

– Те, что предлагают посодействовать нам с помощью сновидений, связи с умершими и тому подобного. Такой народ всегда появляется, когда расследуются убийства. Впрочем, я не помню случая, чтобы когда-либо такие «спецы» объявлялись до появления информации в СМИ.

Он отыскал ключи и встал.

– Всё в таком духе, как правило, – бред собачий; как по мне, Рикхард, можешь оставить все это напоследок. Прежде всего сосредоточься на том, в чем есть хоть какой-нибудь смысл. – Хюльдар улыбнулся, пытаясь подбодрить его, – все же Рикхард делал ему великое одолжение. – Давай, удачи. Поговорим, когда я вернусь. Я хочу, чтобы ты был со мной на допросе бывшего сожителя Фрейи из Дома ребенка. Из-за собаки. Нам нужно хорошенько дать ему по мозгам, чтобы он оставил ее в покое.

Хюльдар заметил, как уголки рта Эртлы обиженно потянулись вниз; она даже не попыталась это скрыть. Они с Рикхардом вели себя как маленькие дети, и Хюльдар пожалел, что переломал все карандаши – для такого случая, как сейчас, не помешало бы иметь под рукой хоть парочку целых. Ну почему они не могут быть такими, как раньше? До того, как он стал их начальником, и до того, как, словно последний идиот, влез на жену Рикхарда. Как бы ему хотелось вернуться назад, в то время, когда они с Рикхардом были на равной ноге, когда ему не нужно было трусливо опускать глаза в те редкие моменты, когда тот делился с ним своими проблемами с Карлоттой и мечтами о маленькой настоящей семье… Даже если б это было возможно только на время расследования. Когда оно закончится, Хюльдар мог бы заняться этим и постараться все уладить, но сейчас он не мог тратить на это силы. У него было такое чувство, будто он играл в классики на заминированном поле. Это нужно прекратить.

Однако красивая мечта Хюльдара наладить между ними отношения ни к чему хорошему не вела. Зачем ему было исповедоваться перед Рикхардом? Чтобы облегчить собственную совесть, но в то же время сделать коллегу еще более несчастным? Разве тот и без этого мало пережил? Если рассказать ему об их с Карлоттой ужасной ошибке, это как оплевать его воспоминания об идеальном браке, который в конце концов оказался не лучше, чем многие другие. И это не считая последствий для их совместной работы – как в отделении, так и за его пределами.

Его размышления прервала Эртла; ее голос звучал нравоучительно и ворчливо. Хюльдар постарался не обращать на это внимания.

– Почему мы тратим время на эту Фрейю и ее бывшего? У нас и без них дел навалом, пусть сама решает свои проблемы. Она же психолог?

Хюльдар осторожно отложил в сторону ключи, достал никотиновую жвачку, запихал в рот сразу две пластинки и разжевывал до тех пор, пока не почувствовал, как никотин заструился по капиллярной системе. Только после этого он решил, что готов ответить. Впрочем, скрыть раздражение жвачка все равно не помогла, но ее оказалось достаточно, чтобы не заорать.

– Пока Маргрет находится у Фрейи, наша первейшая задача – устранить все, что может ей угрожать. Этого сожителя необходимо допросить, и больше ни слова об этом!

Вот так мечта об их отношениях на равных уплыла в туман.

Хюльдар зашагал к лифту, и Эртла молча последовала за ним. Их путь лежал мимо офисов двух сотрудников, которые, скорее всего, возглявляли бы сейчас это расследование, если б методы их работы не заинтересовали общественность. Отстраненные от всего публичного, они ждали, когда народ перестанет возмущаться этим скандалом и переключит свое внимание на что-нибудь другое. А пока этих людей хранили в их кабинетах. Когда кто-нибудь проходил мимо, оба неизменно поднимали взгляд, притворяясь очень занятыми, хотя все знали, что это не так. Хюльдара они не приветствовали.

Молли, похоже, никак не могла привыкнуть к воротнику. Перед началом собеседования она бродила по комнате наблюдения, натыкаясь на всех и вся. У Хюльдара уже саднили обе икры, которые почему-то нравились ей больше всего. Он пытался не подавать виду, но едва сдерживался, чтобы не выволочь ее из комнаты и не закрыть в полицейской машине. Но этого он, конечно, не сделает. Маргрет, похоже, здорово привязалась к Молли, и присутствие собаки ее успокаивало. Если псина поможет разговорить девчушку, Хюльдар готов был сколько угодно терпеть бодание своих икр этим дурацким воротником.

Из кофепития с Фрейей ничего не вышло. Как только Хюльдар и Эртла явились на место, началось обсуждение предстоявшего интервью. Никак не могли прийти к согласию, кто должен опрашивать Маргрет – Силья или Фрейя. Силье не очень-то удавалось выжимать из нее важную информацию, зато Маргрет привыкла сидеть с ней рядом на маленьком диванчике. Фрейе удалось установить с девчушкой хотя и хрупкие, но довольно доверительные отношения, однако Маргрет могла закрыться, если роль Фрейи по отношению к ней изменится. Ни Хюльдар, ни Эртла в этом обсуждении не участвовали.

После недолгих споров на долю Фрейи выпало засовывать в ухо маленький наушник и протягивать шнур к прикрепленному к поясу брюк передатчику. В это время Силья сидела в комнате для интервью, тихонько о чем-то разговаривая с Маргрет. Девочка была одета в джемпер с изображением панды и джинсы, украшенные вышитыми блестками цветами. Из-за этого она казалась младше своих семи лет.

Наблюдая за осторожными движениями Фрейи, Хюльдар удивлялся разнице между ней и полицейскими, когда те цепляли на себя аппаратуру. В ней не было ни капли раздутого геройства, и не создавалось впечатления, что она по-тарзаньи застучит в грудь кулаками, как только все шнуры и провода улягутся на свои места. Следователь признавал, что ее задача отличалась от обычных задач полицейских в полной амуниции, но, по его мнению, дела это не меняло. Эртла, без сомнения, забила бы в ухо наушник так, что перепонка охнула, а потом, пропустив шнур под рубашкой, азартно топала бы ногой, пока тот не спустится вниз.