Анне Ханкок - Трупный цветок

Следующие 47 минут они слушали хрипловатый голос Анны Киль.

Когда они закончили, Шефер сказала:

– Пожалуйста, скажите мне, что у вас есть документы, о которых она говорит.

Он встал на середине записи, он был слишком взволнован, чтобы сидеть. Теперь он стоял с прижатыми к щекам руками, как участник викторины, ожидающий результатов джекпота.

– Есть, – кивнула Элоиза.

Шефер зажмурился и победно сжал руку в кулак.

Элоиза достала папку и передала ему.

– Это они? – спросил он. – Те материалы?

– Да. Я успела только бегло их просмотреть, но то, что я увидела, это полное безумие. Есть DVD-записи порнографии с участием детей, фотографии надругательств, переписка в чатах и прочие мыслимые и немыслимые ужасы. Есть множество имён участников, их IP-адреса, их фотографии. Мы можем забить свиней, Шефер. Их всех.

Шефер поднял глаза.

– Мы?

– Да.

– Нет, Элоиза, об этом нельзя писать. Не сейчас.

– Простите? – Она быстро поднялась. – Чёрт побери, это я раздобыла эту информацию! Она моя!

– Пока нет. – Он покачал головой. – Вам придётся подождать, пока я не дам добро.

– Один из богатейших мужчин в Дании насиловал детей. Если я не напишу об этом, то напишет другой – поверьте мне. Это моя история, Шефер. Я её опубликую.

– Вы обязательно получите на это разрешение. Но не сейчас. Сначала мы проведём расследование. Если вы опубликуете что-то до того, как мы посадим этих придурков, то вы просто предупредите их, а я не могу позволить чёртову Моссингу снова улизнуть.

Элоиза скрестила руки.

– И что вы предлагаете делать?

Шефер подошёл к двери и тихо сказал что-то офицерам, которые следили, чтобы никто не заходил в лаундж-зону. Затем закрыл дверь и запер её, так что они с Элоизой остались наедине.

– Я предлагаю как следует подготовиться, прежде чем мы передадим всё это дальше, – сказал он, опускаясь в кресло. Он открыл папку. – Садитесь, – сказал он, кивая на диван. – Итак, начнём с первой страницы.

– Да что за бред!

Шефер листал документы уже третий раз, рассыпая фотографии и бумажные вырезки на стол и на ковёр с длинным ворсом.

– Что за хренов БРЕД!

– Я… я не понимаю, – сказала Элоиза.

– Здесь нет ничего?! Ничего о Йоханнесе Моссинге.

– Но Анна сказала, что это был он. Она сказала, что в папке есть доказательства того, что он…

– ПРОКЛЯТЬЕ! – взревел Шефер и швырнул папку в сторону, так что она пролетела через всю комнату. – Где они, чёрт возьми? Где документы, связанные с Моссингом? Где его фотографии?

Элоиза смущённо покачала головой.

– Это бессмыслица. Зачем ей врать об этом?

– Она не врала, – кипел Шефер. – За всем этим стоит Моссинг. Я знаю , что это он. Это его Анна хочет достать, она сама сказала. Это он виноват во всём этом, сукин сын. Если бы мы только могли заставить её дать против него показания…

– Я тоже пыталась убедить её, – сказала Элоиза. – Я сказала ей, чтобы она сама сообщила о нём в полицию. Но она сказала, что уже слишком поздно. Что сроки давности по её делу прошли.

Шефер покачал головой.

– Это не так.

– Но она так сказала. Вы сами слышали.

– Да, она сказала , но это не так. Срок давности для особо жестоких изнасилований, под которые подпадает её случай, составляет пятнадцать лет. И, когда речь идёт об изнасиловании ребёнка в возрасте до пятнадцати лет, срок начисляется с двадцать первого дня рождения человека. Таким образом, у Анны Киль ещё есть год или два, чтобы с этим поработать, пока не стало слишком поздно что-либо предпринимать.

– Ясно. Но она-то этого не знает.

Шефер прищурился и скептически посмотрел на Элоизу.

– Нет… Она должна узнать об этом.

Элоиза встала и начала собирать с пола то, что упало, а Шефер сделал несколько глубоких вдохов и просмотрел свои заметки, которые сделал, изучая содержимое папки.

– У нас есть двенадцать имен, – сказал он. – Двенадцать человек, на которых мы можем завести дело.

– Да. А Моссинга нет.

Он тёр шею и думал.

– Анна сказала, что всё происходило на его складе. Она сказала, что это здание принадлежит Йоханнесу Моссингу. Поэтому если я смогу заставить кого-то из остальных дать против него показания… Кто-то должен знать что-то такое, на чём его можно взять. Среди двенадцати человек должен найтись хотя бы один, кто заговорит, оказавшись в тисках.

Элоиза кивнула.

– Я всегда знал, что этот ублюдок проворачивает что-то незаконное. Но чтобы он был настолько чокнутым, настолько испорченным и злым, я всё-таки не ожидал. Дети, ну… – Шефер перебирал порнографические фотографии, и Элоиза по движению его челюсти поняла, что он стиснул зубы. – Это же, чёрт возьми, просто дети.

– Что будем делать? – Элоиза протянула ему материалы, которые подняла с пола.

– Начните писать свою статью, чтобы она была уже готова. Но вы должны попридержать её, пока я не дам отмашку, понятно?

Элоиза неохотно кивнула.

Шефер перевёл взгляд на внутренний дворик отеля, который теперь освещался гирляндой из лампочек, протянутой между двумя зданиями. Он посмотрел на свои наручные часы. Время приближалось к полуночи.

– Вы всё здесь закончили? Я имею в виду, в Париже.

Элоиза сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Затем она кивнула.

– Хорошо, – сказал Шефер. – Тогда завтра утром летим домой.

Свежие утренние газеты, ещё хрустящие, лежали на стойках у выходов к самолётам. Элоиза схватила экземпляр «Demokratisk Dagblad» и развернула его, пока стояла в очереди на посадку.

На первой полосе была статья Бётгера, продолжавшая расследование по делу Скривера и рассказывавшая о том, как несколько недель назад одного из журналистов газеты дезинформировали источники в Министерстве экономики относительно производства, размещённого в Индии. Далее следовало объяснение, что упомянутому журналисту выдали фальшивые документы с целью дискредитации Скривера.

Имя Элоизы в статье не упоминалось.

Статья сопровождалась карикатурой на министра экономики и его пресс-секретаря Карстена Хольма. На рисунке у обоих мужчин были длинные клыки и трезубцы, и Хольм, очевидно, заговорщически шептал что-то на ухо министру, а тот в ответ громко смеялся, как Дракула: «МУАААХАХА».

Элоиза пробежала глазами текст на первой странице, а затем перешла на страницы 4 и 5, где был напечатан более подробный обзор дела.

Мартин был упомянут в качестве информанта.

Тёплое чувство заструилось по телу Элоизы, когда она увидела напечатанным его имя. Она едва вспоминала о нём на протяжении этого дня, пока была не дома. Её мысли были поглощены отцом, Анной, статьёй. Но теперь ей захотелось вернуться домой. Начать с чистого листа, начать всё сначала.