Лорен Норт - Идеальный сын [litres]

У нас с ней шли постоянные разговоры. Важные для обеих. Был, правда, один неловкий момент: Тесс занималась ужином, а я зашла в комнату Джейми. Я и не думала, что её это разозлит. Я и заглянула-то только на секунду, – а она, да, разозлилась. Понятное дело, материнский инстинкт. Надо было сначала спросить. Мне просто послышался в комнате какой-то шорох, вот я и решила заглянуть. Но мы с Тесс об этом происшествии забыли. В следующий раз мы увиделись и нормально общались. Именно мне она позвонила, когда случилась беда, так что мне она точно доверяла.

Поставить новые замки у слесаря не получилось.

– У меня, такие дела, только стандартные, – заявил он мне во вторник утром. Опоздал ещё на полчаса, хотя какая мне разница. Всё одно дома сижу.

Мужик он оказался приземистый, в бороде у него было явно больше волос, чем на голове, а кожа чуть красноватей здоровой.

– Взять любую дверь, я вам штук десять разных замков подберу. Но такие здания исторические – это дело особое. Какой век, шестнадцатый? Здесь замок другого размера, а значит, с собой у меня их нет, а значит, надо заказывать. Тогда и вернусь, пару дней. Когда удобнее было бы?

Удобно в любое время, ответила я ему, постаравшись обойтись без «а значит».

Поэтому, когда по пустующему дому, вырвав меня из сна, эхом разнёсся лязг дверного молотка о дубовую парадную дверь, я решила, что это слесарь привёз-таки замки нужного размера или почтальон – новые игрушки для «Плейстейшн», которые я заказала на день рождения Джейми.

Но нет, я ошиблась.

– Сестрёнка, привет! – Я рывком открываю дверь, и с порога мне улыбается Сэм.

– Сэм! – вскрикиваю, одновременно улыбаясь, я и бросаюсь ему в объятья. Внутри меня словно прорывает плотину: не успеваю сдержаться, как начинаю громогласно всхлипывать у него в руках.

Отстранившись, вижу, что и он плачет, отчего только больше его люблю.

– Мне так жаль, что тебе такое пришлось пережить, – говорит он, – надо было мне раньше приехать. Надо было вообще не уезжать после похорон. Прости.

Протираю глаза.

– Всё хорошо. Правда, всё хорошо.

– Как так? – Слёзы стоят в его широко раскрытых глазах, которые так напоминают мне глаза Джейми.

Закрываю глаза, по щекам бегут горячие слёзы.

– Бывает лучше, бывает хуже, – шепчу я, вспоминая, как Джейми угрюмо молчит или в ответ на расспросы пожимает плечами. Стараюсь не думать, вспоминаю, как мы прыгали по лужам.

– А ты всё качаешься, – спрашиваю я следом, когда оба не знаем, что сказать, и бью по его бицепсу. Джинсы у брата приталены, ботинки модные. Похоже, Сэм в кои-то веки перенимает вкус Финна в одежде.

Пропускаю Сэма войти, и мой взгляд застывает на пустой дороге и полях за ней. Поспешно закрываю дверь.

Перевожу внимание на Сэма. С переезда в Ноттингем он очень изменился. Это уже не тот долговязый парень с растрёпанными а-ля Эйнштейн светлыми волосами, которого знал ты. Теперь он коротко подстрижен, широкоплеч, мускулист. Но для меня Сэм всегда тот же старший брат, который рассказывал мне на ночь страшилки про призраков, а когда я упала в канаву с крапивой, научил втирать щавель, чтобы не так щипало.

– А ты всё так же забываешь причесаться, – парирует Сэм, указывая на мои растрёпанные кудри.

– Ты что приехал-то? – спрашиваю я.

Сэм театрально разводит руками.

– Если Магомет не идёт к горе, значит, гора идёт к Магомету.

Улыбаюсь, качая головой.

– Там, кажется, наоборот было.

– Как бы то ни было, на телефон ты не отвечала, я и решил, что сам свожу тебя пообедать.

– То есть ты четыре часа ехал перекусить.

– Ну да. Или ехать, или мама так и будет каждый день названивать в больницу и рассказывать, как за тебя волнуется.

– Что, правда звонит? – кривлюсь я и чувствую укол совести. – Прости. Она и моей подруге Шелли названивает.

– Ну да, знаю. – Он поднимает брови, повторяя моё выражение лица. – Давай, надевай ботинки, идём есть.

– У меня и здесь есть что поесть.

– Слушай, ну я четыре часа не ради бутерброда с ветчиной мчался. Хочу бургер. В посёлке же был ресторан, я правильно помню?

– Да, на вершине холма на границе с другим посёлком. Туда только на машине.

– Так поехали!

– Сейчас, пять минуток, – бегу наверх снять с себя легинсы, в которых целый день проходила.

– Давай только поторопись, а то мне в два уже обратно, – кричит мне Сэм.

– Эх. – Джейми расстроится. Он и так едва видит Сэма.

– А у Финна как дела? – кричу я ему, гребя по волосам расчёской.

– Скажу, когда мы с ним наконец нормально пересечёмся. А то у нас смены невпопад. Мы и пересекаемся-то раз в день минут на пять в прихожей: один на работу идёт, второй – спать.

– Всё, готова, – тяжело дыша, сбегаю я по лестнице несколько минут спустя. Сэм сидит на нижней ступеньке.

– Сойдёт, – улыбается он. – Круто тебя увидеть наконец.

На глаза снова наворачиваются слёзы, киваю в ответ.

– И тебя.

Хорошо, внезапно думается мне, что Джейми в школе, а мы с Сэмом одни. Необязательно поддерживать разговор, притворяться, что мне лучше, чем есть. Необязательно быть мамой. Можно побыть собой, кто бы я такая ни была.

В ресторане тихо, и мы выбираем столик в углу у длинного стеклянного окна, выходящего в сад. На стенах развешаны огромные коровьи шкуры, а рядом стоят металлические скульптуры животных и других существ.

Сэм заказывает бургер – башню из мяса и хлеба с картошкой фри в серебряном горшочке. Я себе беру фиш-энд-чипс. Порция огромная, но я ем, пока живот не отзывается болью. Параллельно с поглощением пищи склоняемся над воскресным кроссвордом, который Сэм достал из кармана, словно маленький ребёнок – поделиться утаёнными им сладостями.

Силюсь разгадать хоть что-то, но мысленные каналы засорены, будто раковина на кухне. Ответы перемежаются разговорами про маму и Финна. Более чувствительные темы не затрагиваем: не заводим разговор ни про тебя, ни про то, как мы с Джейми справляемся, и я брату за это благодарна.

– Здорово было тебя повидать, – говорю я, когда мы выходим на холодный послеполуденный свет. У меня от такого количества еды болит живот. – Необязательно тебе было так далеко ехать.

– Обязательно. – Сэм приобнимает меня и ведёт к своей машине – старому «Вольво», зелёному, с ржавеющими вмятинами.

– Тесс, ты потрясающая. Тебе столько пришлось вытерпеть…

Киваю, но ничего не говорю. В горле болит, на глаза снова угрожают навернуться слёзы. Мы ведь так хорошо посидели, не хочу плакать. Сжимаю зубы, пока не успокаиваюсь.

– Ты нас ещё не скоро навестишь? – спрашивает Сэм. – Тебе было бы полезно на недельку выбраться из посёлка.

– Это тебя мама подбила предложить? – прищуриваюсь я, но с улыбкой. – А то она то же самое предлагала.