Лорен Норт - Идеальный сын [litres]

– Доктора? Мама, он не доктор, он следак. Но видишь, он нас обеих обманул.

Дверь распахивается, я вздрагиваю, и от напрягшихся мышц боль в очередной раз расходится по телу. Всеми рецепторами, сознанием я жажду морфина, с ним не будет ни боли, ни этой палаты.

С Сэндлером заходит низкорослый медбрат, которого я до сих пор не видела, заносит поднос с чашками и шоколадными галетами. Под мышкой у него коричневый конверт А4.

Сэндлер подходит к креслу, в котором и сидел все часы нашего разговора. Медбрат ставит поднос на стол. Когда он выходит, за ним плотно закрывается дверь, но на долю секунды до этого я вижу Джейми.

Мимолётом мелькнули блондинистые кудри, и сам он пронёсся мимо, поспевая за медбратом. Но это точно Джейми. Наш малыш здесь, в больнице.

Сердце бешено стучит в груди. Рана так дерёт, словно швы вот-вот разойдутся, но, Марк, я его видела. Видела Джейми. С ним всё хорошо!

Дверь закрывается с щелчком, и я перевожу взгляд на Сэндлера. А он смотрит прямо на меня, изучая, что написано у меня на лице.

– Надо было сказать. – Я со вздохом закрываю на миг глаза. Как давно уже они отыскали Джейми и привели сюда? – Надо было сказать, – повторяю я, – что Джейми вы нашли.

Сэндлер кивает, но ничего не говорит и вместо ответа поворачивается к маме.

– Миссис Гарфилд, я до сих пор вёл записи наших бесед с Тесс, и с вашего позволения хотел бы вести их и в дальнейшем.

– Хорошо. – Голос мамы дрожит, и она снова достаёт платок. Меня вдруг обуревает порыв вырвать его у неё из рук, бросить на пол. Это мне надо плакать. Меня ударили ножом. Меня здесь заперли. А мама пусть идёт, за Джейми смотрит.

Гляжу на Сэндлера. Когда он сидит в кресле, его сутулость не особо заметна, но и так он такой великан, что комната даже кажется меньше. Выражение его лица понять невозможно. Часами мы говорили, днями, а всё без толку. Почему он не сообщил мне, что Джейми в безопасности?

– Кто вы такой? – спрашиваю я. – Маме вы сказали, что врач. Почему же мне не сказали, что Джейми нашёлся?

– Я врач, Тесс. Психиатр. Вы решили, что я полицейский, но я сам вам этого не говорил. Я не разубеждал вас, чтобы, заручившись вашим доверием, вас выслушать.

– Чего? – качаю головой. – Не верю. Мам, не слушай его.

– Тереза, прошу тебя, не надо.

Резко перевожу глаза на мамино лицо. В глазах у той слёзы, а руки так трясутся, что трость так и ходит из стороны в сторону.

– Зачем вы мать привезли? Видите же, ей больно.

– Мне очень жаль, что пришлось так потревожить вашу маму, Тесс, но я ей вчера позвонил, объяснил суть дела, и она сразу заявила о готовности приехать.

– Что ж, объясните тогда и мне.

– Конечно, – кивает он.

– Ну и заодно, может, объясните, почему у вас тут как ни в чём не бывало разгуливает Шелли, а я сижу в палате. И куда тот медбрат увёл Джейми, – киваю на дверь, скрывающую коридор. – Когда я его увижу?

– Давайте-ка мы выпьем с вами чаю, – Сэндлер наклоняется вперёд и передвигает чашки к краям подноса, чтобы нам было легче дотянуться. В чашках напиток кремовато-тёмного цвета, отчего вспоминается горячий шоколад, которым меня угощала Шелли. Что, теперь Сэндлер будет меня опаивать?

– Вы мне говорили, что вы следователь. – Я так сильно сжимаю зубы, что слова еле получается из себя выдавливать. – Я всё это время думала, что вы полицейский. Ладно, допустим, вы врач, тогда где ваш стетоскоп, где белый халат? Я думала, вы пришли мне помочь Джейми найти.

– Я врач другой специальности, Тесс. Но я хочу вам помочь. Что я следователь, я не говорил. Вы сами сделали такой вывод, а я не стал вас поправлять. Мне нужно было, чтобы вы говорили, рассказывали, а я мог понять, насколько серьёзно вы больны. Простите, что подверг вас не самым приятным переживаниям, но я посчитал, что опустить некоторые факты в данном случае необходимо.

– Больна? О чём вы? – Мои слова эхом разлетаются по комнате. Сглатываю. В горле от разговоров и слёз пересохло и болит.

– По моему мнению, вследствие боли утраты и депрессии вы пережили приступ психоза.

У меня падает челюсть. Хочется что-то сказать, возразить, но от слов Сэндлера в сознании будто кирпичная стена образовалась. Психоз? Да с чего он взял? Сэндлер точно заодно с Шелли и Йеном. Может, тот мужик и им угрожает. Другого объяснения нет.

– Прошу вас, – шепчу я, а у мамы дрожат плечи.

Зачем они её в эту историю втянули? Силой воли пытаюсь успокоиться. Сэндлер хочет меня разозлить. Они хотят всем доказать, что правы насчёт меня. Что я плохая мать, а значит, можно у меня забрать Джейми.

– Прошу вас, дайте мне просто увидеть Джейми.

Мама наклоняется вперед и закрывает лицо руками, покрытыми пятнами, с пальцами, от артрита похожими на когти.

– Тесс, – Сэндлер переводит моё внимание на себя, – у меня с собой свидетельство о смерти Марка. Когда Шелли забирала ваш дневник, она взяла и его. Если вы не против, давайте посмотрим, что там написано.

Слёзы текут по щекам, затуманивают зрение. Тянусь, беру конверт. В месте открытия клапан помят, но клей всё ещё липкий. Открываю.

Внутри документ: бумага плотная, посередине – корона. Чёрным вверху – «Свидетельство о смерти». Рядом шрифтом «Таймс нью роумен» твоё имя.

Провожу пальцами по нему. Я сказала Сэндлеру, что слышу твой голос. Вот почему он решил, что я свихнулась. От этой мысли хочется расхохотаться, но тогда я уж точно буду выглядеть ненормальной. Вот в чём дело. Решили, что я себе напридумывала, будто ты живой.

Чувство облегчения настигает меня, словно порыв холодного ветра.

– Марк умер, я это знаю, – говорю я.

– А вы не припоминаете никаких обстоятельств, связанных с его поездкой? – спрашивает Сэндлер.

– Что-то по работе. Коллектив сплачивали. Головной офис в Германии. Он всегда туда мотался. Зачем вы у меня всё про ту поездку спрашиваете? Ничего в ней не было необычного.

Сэндлер меняет позу и снова говорит:

– Пожалуйста, Тесс, постарайтесь вспомнить. Я позвонил в компанию Марка, я говорил с Дениз. Если я не ошибаюсь, она приезжала к вам, а потом у вас ещё состоялась телефонная беседа.

– Да, Дениз приезжала где-то месяц спустя после похорон, – киваю я, облокачиваясь обратно на стул. Конверт лежит у меня на коленях, а я вожусь с клапаном – закрыла его, приглаживаю, чтобы хоть на остатках клея держался, не открывался.

– Она рассказывала мне про поездку. Поездка-то была не совсем обычная, ведь так? – спрашивает Сэндлер.

– Не понимаю, о чём вы. Но послушайте, это всё недоразумение какое-то. Да, я одной медсестре сказала, что видела Марка в больнице, но мне столько веществ ввели, мне так больно было. Я знаю, что муж погиб. Нет у меня, как вы это там называли, психоза.

– Тесс. – Сэндлер ставит пустую чашку на поднос. – Я вас сейчас попрошу сделать кое-что, что сделать будет очень непросто. Но вы, пожалуйста, постарайтесь, хорошо?