Сюзанна Янссон - Запретное место [litres]

– Ты имеешь в виду, в начале расследования?

– Ну да, что-то вроде того.

Майя посмотрела на него, затем открыла ноутбук. Включила его и кликнула на одну из папок с фотографиями.

– Я тебе еще кое-что хотела показать. То, что я обнаружила вчера. Смотри, – Майя указала на размытую пригнувшуюся фигуру, видневшуюся на заднем плане на одной из фотографий. – Там кто-то есть, видишь?

Лейф быстро посмотрел на экран и снова на дорогу.

– Сейчас не вижу. Но это же за пределами оцепленной территории? Перемещаться по болотам не запрещено.

– Да, конечно, ты прав, – сказала Майя и нажала на следующую фотографию. Она внимательно рассматривала снимок за снимком, и вдруг увидела то, что упустила в прошлый раз. На последней фотографии человек не исчез, а просто присел на корточки. Прямо среди кустов.

Конечно, можно было придумать много объяснений этому, но лишь одно представлялось верным.

Кто-то пытался спрятаться от нее.

Поскольку из-за специфики учебы Натали много времени проводила в полях и лесах, она чувствовала себя на природе как дома. Но там, где другие искали тишины и покоя, она находила удовлетворение и глубокий смысл в самом знании о природе. В знании о различных видах. В понимании поведения и движущей силы исходя из законов эволюции. Она находила отраду в латинских названиях, в различных классификациях, в сложных органических процессах и в других научных фактах.

В нее вселяло уверенность осознание того, что все живое на земле можно разделить на три так называемых домена: бактерии, археи и эукариоты. Эта классификация основана, в частности, на различиях в генах. А эукариоты, в свою очередь, делятся на царства растений, животных, грибов и протистов. Внутри каждого царства шло разделение на типы, классы, семейства, роды и виды.

Когда Натали ходила к психотерапевту, тот заметил, что для нее чрезвычайно важно заполнить свой мозг информацией. Терапевт предположил, что причиной тому может быть либо боязнь пустоты, то есть отсутствия информации, либо желание вытеснить другую информацию, неуправляемую и, скорее всего, связанную с ее прошлой жизнью.

При этом Натали казалось, что она нашла хороший способ управлять своими чувствами, и хотя окружающие не всегда считали этот способ подходящим, сама она против него не возражала.

А теперь все перевернулось с ног на голову, и ей даже стало казаться, что решение приехать в Моссмаркен было одной большой ошибкой. Натали потеряла контроль над действительностью.

Неужели никакой могилы не было? Раз уж она так уверена в том, что видела ее, почему же тогда не смогла найти? Как могла могила исчезнуть?

А еще Юханнес. Никому еще не удавалось так сильно отвлекать ее от работы. При том, что он вообще без сознания.

Она собиралась еще поработать в болотах, но мысли постоянно переносили ее в палату номер одиннадцать больницы Карлстада. По вечерам, когда Натали ложилась спать, она видела лицо Юханнеса прямо перед собой. Вспоминала его улыбку, его искреннее желание помочь ей тогда на болотах.

Ей уже давно не доводилось ощущать счастья влюбленности. И ее проклятья.

Это Юханнес сбил ее с толку? Или что-то другое?

Может, прошлое?

По крайней мере, ей ничего больше не оставалось, как довериться судьбе. Потому что сопротивляться все равно было бесполезно. Чем больше она старалась удержать прошлое на расстоянии, тем ближе оно подбиралось.

Воспоминания о том последнем лете не отступали. Как и стук в голове, который стал более отчетливым и громким.

На протяжении всех этих лет она не раз обращалась за медицинской помощью. Никакого физического недуга у нее не нашли и направили ее к психиатру, который пришел к заключению, что она испытывает стресс, что ее что-то гложет.

– Некоторые слышат голоса, – объяснил психиатр. – Другие еще что-то. А вы слышите стук. Можно попробовать кое-какие медикаменты.

Тогда-то она и решила, разозлившись, держаться подальше от врачей и делать вид, что она здорова.

Но как так получилось, что она решила приехать сюда?

Натали не могла припомнить, когда она приняла такое решение. И было ли это действительно ее решение? Просто ни с того ни с сего она оказалась тут. Снова.

Здесь, в Моссмаркене.

По прошествии стольких лет.

– Значит, если я правильно понимаю, ты хочешь устроить целую выставку фотографий болота? – спросила Эллен.

Майя сидела в гостиной в окружении Ваньи, Эллен и Оскара. Они пили имбирный чай и рассматривали эскизы фотографий из Моссмаркена.

– Ничего грандиозного, но… У меня ведь уже запланирована выставка, но мне что-то уже расхотелось выставлять те фотографии из Нью-Йорка. Болото интереснее, хотя мне придется изрядно потрудиться, чтобы все успеть. Это так удивительно – торфяник, влага, туман. Тебе бы было интересно сходить со мной.

– Может быть, тебя привлекают странные вещи, которые там происходят?

И это тоже, глупо было бы отрицать. Все началось с происшествия с Юханнесом. Потом эта могила, которая была, а потом бесследно исчезла. И, наконец, человек-тень, попавший в кадр.

Все это казалось странным – а необъяснимое всегда привлекало Майю.

– Ну, в болотах много интересного, – начала она свою «речь в защиту». – В давние времена там приносили в жертву людей. А еще много рассказывают о том, как люди бесследно исчезают в Моссмаркене. Не знаю, отдельные ли это слухи или выдуманные страшные истории, но мы в детстве всегда пугали друг друга страшилками о болоте.

– Звучит захватывающе, – заметил Оскар.

В свое время Майя собрала много информации о Брусничной девушке в интернете. И сейчас ей пришло в голову, что было бы неплохо разбавить панорамные снимки фотографиями настоящих болотных людей из музеев. Тогда получится выставка, посвященная смерти и мечте о вечности. Что-то в этом духе.

Она вспомнила, что видела подобные портреты в одной книге много лет назад. Портреты забальзамированных тел разной степени сохранности из подземных захоронений – катакомб во Франции и Италии.

Последним человеком, похороненным в катакомбах в Палермо, была маленькая девочка по имени Розалия Ломбардо. Ей было два года, когда она заболела воспалением легких, унесшим ее жизнь. Скорбящий отец нашел профессора Альфредо Салафиа, который забальзамировал тело девочки, используя исключительно удачный состав. Говорят, рецепт его представлял собой сочетание формалина, убивающего бактерии, глицерина, предотвращающего высыхание, салициловой кислоты, препятствующей росту грибка, и – главное! – цинковых солей, благодаря которым ткани не оседали. Так она и лежала в своем открытом гробу, с круглыми нежными щечками и аккуратно завязанным бантиком абрикосового цвета на макушке. Создавалось ощущение, что Розалия в любой момент поднимется и уйдет.