Ellen Fallen - Мятежные сердца

Медсестра открывает двери палаты Даниель, и я каменею при виде свёртка моей маленькой птички.

У неё синее лицо, разбитые губы, повязка на подбородке, слои бинтов и гипса по всему телу. Медленно я подхожу к ней, словно на плаху к палачу, мои глаза снова слезятся, а сердце кровоточит. Я вижу только два незабинтованных пальца. Те самые, за которые я держал её в кинотеатре. Едва дыша, захлёбываясь слезами боли, я прикасаюсь к ним.

– Птичка, прости меня. Я столько всего хотел тебе сказать… – стон вырывается из моей груди. – Все произошло так быстро. Я даже не успел показать тебе, что ты для меня значишь. Но я прошу тебя, помни, что ты совершенство. И я безумно люблю тебя. Ты – смысл моей жизни. Прошу тебя, живи, – наклоняюсь и целую её в прохладный лоб. Я знаю, что она меня не слышит, но я должен был её увидеть.

Двери палаты приоткрываются, и заглядывает медсестра.

– Извините, что я вас прерываю, у неё показатели скачут. Вы не могли бы… – мне все понятно без дальнейших слов.

Прохожу мимо неё, и встречаюсь с глазами Элинор. Она подходит ко мне, обнимает.

– Спасибо, Райдер. Моя девочка будет жить, – говорит она.

А буду ли я без неё жить?

Сажусь на диван, убираю выбившуюся из причёски чёлку назад, надо бы подстричься, как приедем. Я думал, сборы никогда не закончатся, помимо собранного мной барахла, пришлось сложить то, что для меня ценно. Чемоданы, стоящие на пороге, напоминают о предстоящей дороге в аэропорт. Лежащие поверх них билеты, ждут нас с Энж, которая была очень рада моему предложению поехать вместе.

Мебель и прочее будет продано вместе с домом. Нет, надобности устраивать беготню сейчас. Я не нуждаюсь в этих мелочах. Отец уже приготовил мне пентхаус в Манхэттене, пока я валялся в клинике. One Madison – элитный жилой комплекс, и ещё до сдачи объекта в пользование, отец скупил четыре верхних этажа здания для обустройства моего места обитания. Покупка обошлась очень недёшево, но для единственного сына… Мне известно лишь, что специально для меня установили собственный лифт, имеющий всего две кнопки.

Я уже посмотрел, как примерно выглядят эти захватывающие виды Нью-Йорка, открывающиеся взору из окон на высоте 170 метров. Представляю себе, что из унылого Кембриджа я попаду в безумный город предпринимателей, примерю костюм и кресло босса.

Я захлёбываюсь слюнями при этой мысли, и если ещё вот эта девчонка будет рядом со мной, возможно, я забуду то, чем занимался здесь. Я ценю верность Энж, как она сражается за меня, помогает, даже пусть делает это гнусно и подло по отношению к другим. Подстава с салфетками и то, что она вызвала адвоката, своеобразная демонстрация своего поклонения.

Я очень рад был принять её услуги в ту ночь. Она встретила меня сидя на ступенях моего дома, кутаясь в один из своих безобразно ярких нарядов. Я не спрашивал её, зачем и почему она здесь в такое время. Мы трахались всю ночь! Как в последний раз, делали это долго и изощренно, я уже думал, мой член стёрт, но утро показало, что я все ещё в строю. Я обнимал её обнажённое тело, обводил пальцами её рисунки на коже и хотел найти ту, которая принадлежит мне.

Ночная одержимость, которая сводила с ума, прошла, и теперь она задумчиво снова перебирает свои вещи, не в первый раз, я скажу. Она замкнулась в себе, её пальцы нервно трясутся, бесконечно она прикрывает глаза и шепчет: «К черту». Словно сумасшедшая, разговаривает сама с собой и спорит. Не похоже это на упёртую чудачку, коей она является. Энжи нервничает, постоянно что-то ищет, спотыкается. Бог с ней.

Беру пульт от телевизора и переключаю каналы. Музыкальная чушь, тупые тексты, биржевые новости. На какой-то момент слышу грохот упавшего чемодана, и откладываю пульт.

– С тобой что сегодня? – спрашиваю её. – Ты сама не своя. Бубнишь какую-то чушь. Поехала переобувать машину, на кой хрен тебе это нужно? Сядь уже, прекращай мельтешить, меня это начинает бесить.

Наблюдаю, как она поднимает билеты, которые отлетели в сторону двери. Дёргает занавеску выглядывая.

– Энжи, ты кого-то ждёшь?

Моё терпение на исходе, встаю и дёргаю её за плечо. Её зрачки расширены, трясу её за плечи, обхватываю подбородок и задираю лицо.

– Ты под наркотой? – отшвыриваю её от себя, так что она приземляется на свой чемодан, и возвращаюсь на диван.

– Какого х*я ты делаешь? Я завязал, ты тоже. Можешь поднимать свою задницу и валить к х*ям. Я не вернусь к этому, – мои челюсти издают скрип, пальцы сжаты в кулаки.

Я убью её, если она начала это дерьмо.

– Нет, у меня голова очень болит, и я устала. Клянусь, я ничего не принимала. Я нервничаю перед полётом, – частит она.

– Ты ещё скажи пмс, все причины собрала? – огрызаюсь я. – Я тебя предупредил, увижу хоть один пакет, и ты будешь жить на мусорке. И не смотри на меня зло. Выпей таблетку и засунь свою нервозность в жопу. Я… – замолкаю, когда до моего слуха доносится знакомая фамилия, мелькающая в новостях.

«Вчера, в 11 часов ночи, на просёлочной дороге найдена дочь окружного прокурора Даниель Лилтон. Мужчина, прогуливающийся в поздний час с собаками, нашёл умирающую девушку. Состояние потерпевшей тяжёлое. Пока мы не получили никакой информации о том, кто мог совершить это преступление. Но найдена машина модели Фольксваген Жук, цвет хамелеон, принадлежащая однокурснице потерпевшей. Все, кому известны какие-либо подробности о произошедшем, просим обратиться по этому номеру или на номер …».

Я не верю в то, что услышал. Все моё тело вытянулось в тугую струну. Все ещё хмурясь, я подхожу ближе к телевизору. Я мог ослышаться! По крайней мере, я надеюсь на это. Переключаю на другой новостной канал, и там снова показывают больницу нашего города, мать Даниель, которая прикрывает бледное лицо ладонью, когда выходит из здания.

– Какого х*я? – кажется, я не моргаю, пока переключаю канал за каналом и на каждом вижу фото красивой Даниель, с её нежной улыбкой. Кто мог это сделать?! Райдер? Хотя у этого мудозвона кишка тонка, чтобы сделать больно даже котёнку.

«Судя по месту происшествия, помимо машины потерпевшей, находилась ещё одна. Сейчас детективы используют полученный материл, чтобы найти автомобиль по рисунку протектора.»

Я не могу собрать мысли в кучу, неожиданная новость о ядовитом цветочке… Интересно, кто мог это сделать, это какая-то подстава? Сейчас опять приедут полицейские и будут меня опрашивать. Надо сваливать отсюда побыстрее.

Смотрю на наручные часы, я не любитель визитов в больницу. Да и нужен я ей? Тяжёлое это типа смертельное? Сажусь обратно на диван и беру в руки смартфон, через приложение оплачиваю ей корзинку ромашек и прочей белой херни, в которой я не разбираюсь. Надеюсь, она будет рада подарку, пусть и прощальному. Поступок необъяснимый даже для меня, но я уже отправил, значит, так тому и быть. Белый, как символ чистоты, девочка неплохая…