Челси Питчер - Эта ложь убьет тебя [litres]

– Ты посмотрел мне в глаза и сказал, что не принес в дом веревку. Как ты мог? Как ты мог оставить ее там, чтобы ее нашла Брианна?

– Все было не так! – воскликнул Паркер. – Да, я принес в дом веревку, но я спрятал ее не для нее . Я спрятал ее на тот случай, если нам потребуется защищаться.

– Могу показать электронные письма, – возразила Брианна, и это заставило Паркера замолчать. – Я могу показать ту часть переписки, где мы обсуждали, как спрятать веревку от Руби. Но не стану этого делать, потому что надо обсудить более важные вещи. Причину того, почему мы здесь. Моего брата с его веревкой. Моего брата, снимающего на видео нашу прекрасную Руби и рассылающего запись всей школе. Ведь так это выглядело? В конце концов, у Шейна были такие иссиня-черные волосы. Собственно говоря, у нас обоих такие волосы.

Паркер прижал ладони ко рту и отшатнулся назад.

– Это ты сняла то видео. Все обвиняли Шейна, потому что в кадре были видны черные волосы…

– Но они принадлежали мне, – призналась Брианна. – Когда ты прав – ты прав.

Джунипер ахнула, а от щек Гэвина отлила вся кровь. Брет закрыл глаза. Но Руби широко раскрыла глаза, услышав признание Брианны, и уставилась на девочку в маске пристальным взглядом.

– Когда ты начала носить парик?

– О, я думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос. – Брианна подняла руку и почесала голову.

– Ты видела фильм «Ведьмы»? Помнишь, как они чесали свои парики перед тем, как открылись? Показали свои настоящие лица?

Руби помнила. Она видела фильм «Ведьмы» и читала книгу, когда была еще маленькой. Она видела фильм «Улика» и играла в эту игру каждый раз, когда подворачивалась возможность. Она видела «Крик» и «Я знаю, что вы сделали прошлым летом». Она любила страшные кинофильмы, если они были не слишком кровавыми.

В любом случае психологическая пытка была лучше.

Так она думала раньше. Но сейчас, когда Брианна почесала парик, у Руби внутри все сжалось. Она представила себе кошмарное зрелище, которое он скрывал. Вообразила череп, покрытый рубцами от ожогов, оставшихся после пыток. И затаила дыхание, когда парик упал, открыв тайну Брианны.

У каждого из них была тайна. Каждый из них носил маску. И одна за другой эти маски должны быть сброшены.

– Паркер? – спросила Брианна, ставшая без парика маленькой и беззащитной. Ее голова не была совершенно лысой, она была покрыта первыми пушистыми завитками, как у новорожденной. Темными, красивыми, мягкими.

– Ты не хочешь рассказать им, что произошло?

– Эй, если ты решила побрить голову, это твое дело. – Паркер пожал плечами и скрестил руки на груди.

– Действительно, решила. Два месяца назад, – прибавила Брианна. – Они выросли неровными после ожогов. – Она запустила свои длинные, гибкие пальцы в красные пряди волос Руби. – У тебя красивые волосы, ты это знаешь?

– Я… Спасибо, – выдавила из себя Руби. Ее сердце превратилось в дикого зверя, буйного, мечущегося. Кровь пульсировала в ладонях.

– Мне очень жаль, что придется сейчас это сделать.

– Оставь ее в покое, – зарычал Паркер, бросаясь к камере.

– Конечно, ты мог бы это прекратить. – Брианна повернулась, пошарила в темноте. Она отобрала у Руби сумочку, но у нее была и собственная сумка. – Если ты скажешь им правду, я, возможно, ее отпущу.

– Возможно, – повторил Паркер. Его заклинило на этом слове. Не на «отпущу». Не на «правду». Только на «возможно». Не получив гарантии, он был готов позволить сжечь Руби. В буквальном смысле , подумала она, когда Брианна вынула из своей сумочки коробок спичек.

– Паркер, прошу тебя, – умоляла Руби. – Что бы ни произошло, я обещаю, что прощу тебя. Пожалуйста, не дай ей убить меня.

– Я не собираюсь тебя убивать. Я только собираюсь… – Она зажгла спичку и поднесла ее к волосам Руби. – Откуда мне начать? Концы загорятся быстрее, но корни лучше подействуют на зрителей.

Паркер задохнулся. Открыл рот, будто собирался открыть темную, грязную тайну, которую он хранит. Потом не произнес ни звука. Он не собирался жертвовать собой ради спасения Руби.

Как обычно, ей придется сделать это самой.

Руби резко откинула голову назад. Раздалось шипение, когда огонь встретился с плотью, но это была ерунда по сравнению со звуком, который раздался, когда ее череп встретился с маской Брианны. Фарфор треснул, и, обернувшись, Руби увидела длинную, изогнутую трещину посередине маски. Ей захотелось издать торжествующий вопль. Но вместо этого она вскочила на ноги вместе с привязанным к спине стулом и нанесла им удар влево по своей похитительнице.

Потом – глухой удар.

Потом она услышала шарканье ног – это Брианна пыталась удержаться на ногах и не упасть, но Руби не стала медлить, чтобы посмотреть. Она взбежала на несколько ступенек, к двери наверху. Повернула ручку. Толкнула изо всех сил. Дверь приоткрылась как раз настолько, чтобы она смогла протиснуться в щель, и вот она оказалась в детской, где сидела кукла величиной с человека. Кто-то сделал надписи на теле этой куклы-мальчика. Кто-то окатил его водой с головы до ног, и теперь с него капала на пол вода. Сердце Руби сжалось, и она подавила в себе темное, отчаянное желание защитить его. Это была всего лишь кукла.

Настоящего Шейна Феррика больше не существовало.

Оторвав взгляд от мальчика, такого знакомого, что у нее дух захватило, Руби бросилась к двери детской. Она уже пробежала половину коридора, когда услышала шаги за спиной, медленные и размеренные, будто у Брианны было сколько угодно времени в запасе.

А у Руби его не было. Добежав до перил на лестничной площадке, она ударила по ним стулом. Щепки откололись от дерева, но стул уцелел. Она нанесла еще один удар. Веревки жгли ее кожу, но она все равно била стулом о перила, пока он не сломался. Он не совсем развалился, но все же Руби смогла вывернуться из пут.

Она была свободна.

Или так она думала. Но остальные столпились у подножья лестницы, и они кричали ей, призывая оглянуться. Она вовремя обернулась и увидела, как к ней тянутся руки Брианны. Нет, они не тянулись к ней, они ее толкали. Руби отшатнулась назад и едва успела опуститься на колени до начала падения. Она не была девушкой, спасающейся от зверя. Она обдирала кожу, набивала синяки, и ее легкие жаждали воздуха. Но Руби умела бороться за свою жизнь, и она не в первый раз падала с лестницы.

Она не позволит падению сломать ее.

На середине лестницы рука Руби задела перила. Они взвизгнула, проклиная кованое железо и гравитацию, всех богов, которым еще было до нее дело. Теперь ее кожу покрывали синяки, но она не отдернула руку. Вместо этого она хваталась пальцами за перила, пока ей не удалось зацепить за них, и тогда падение прекратилось.

Все остановилось.