Тесс Герритсен - Призрак ночи

Пес заскулил, и я, вздрогнув от этого звука, опускаю взгляд ниже. Мои руки холодеют.

Сквозь дверной проем гостиной я замечаю мольберт и холст. Переходя в другую комнату, ощущаю запах скипидара и льняного масла. У окна установлена очередная картина Бена, пока находящаяся в работе. Это все еще эскиз – набросок сценки в порту, ожидающий момента, когда художник вдохнет в него жизнь и цвет. К стене прислонены десятки уже завершенных полотен – наверное, ждут, когда их обрамят. Быстро просматриваю ряд картин: корабли, бороздящие морской вал, маяк, на который накатываются штормовые волны… Затем перехожу к другой стопке холстов. Коричный пляж и пропавшая женщина не идут из головы и все еще беспокоят меня. Донна говорила, что эта женщина была туристкой, которая снимала домик неподалеку от пляжа. После ее исчезновения все решили, что она пошла поплавать и утонула, но, когда ключи от дома обнаружились на приборной панели машины Неда, подозрение пало на него… Точно так же, как сейчас на Неда пытаются повесить убийство Шарлотты Нильсон.

Я смотрю на последний холст в стопке и замираю – волоски у меня на руках внезапно приподнимаются, и тело покрывается гусиной кожей. Я вижу изображение моего дома.

Картина еще не окончена: фон у нее темно-синий, детали не прописаны и видны фрагменты пустого холста, но этот дом, без сомнения, Вахта Броуди. Ночь окутала здание тенью, и башенка вырисовывается черным силуэтом на фоне неба. Только одно окно ярко освещено – окно моей спальни. Там стоит женщина – темная фигура, подсвеченная сзади.

Я замечаю, что мои пальцы стали липкими от темно-синей краски. Свежей краски. И тут я вспоминаю вспышки света, которые видела из окна спальни. Все-таки это были не светлячки. Кто-то стоял снаружи, на каменной тропе, и наблюдал за моим окном. Значит, пока я жила в Вахте Броуди, пока спала, сбросив одежду, в своей комнате, Бен тайно рисовал мой дом. И меня.

Ночевать у него в доме нельзя.

Бегу наверх и нервно выглядываю в окно, опасаясь, что увижу машину Бена, тормозящую на подъездной аллее. Но там пусто. Я волоку свой чемодан вниз по лестнице – бум-бум-бум – и на колесиках везу к своему автомобилю. Генри увязывается за мной, поэтому я за ошейник тащу его обратно и запираю в доме. Пусть я тороплюсь уехать, но мне не хочется быть в ответе за неповинного пса, если его собьют на дороге.

Отъезжая, я постоянно смотрю в зеркало заднего вида, но погони нет. Как нет и доказательств вины Бена, не считая беглого взгляда на ту картину в его студии. Но этого недостаточно, чтобы обращаться в полицию, повод слишком ничтожен. Да и кто я такая? Женщина, которая приехала провести лето на побережье. А Бен принадлежит к столпам здешнего общества, в городке жило несколько поколений его семьи.

Нет, картины мало для заявления в полицию, но вполне достаточно, чтобы заставить меня нервничать. Я должна обдумать все то, что знаю о Бене Гордоне.

Я выезжаю из городка и тут, поворачивая на дорогу, ведущую из Такер-Коува на юг, вспоминаю о Ганнибале. От досады я хлопаю по рулю. «Ты скотина, а не кот! Разумеется, из-за тебя все усложняется».

Я выписываю резкий поворот и еду в сторону Вахты Броуди.

Сейчас ранний вечер, и в сгущающейся мгле туман кажется плотным, почти что осязаемым. Я выхожу из машины и осматриваю передний двор. Серая дымка – серый кот. Я не увижу его, даже если он будет сидеть всего в нескольких ярдах от меня.

– Ганнибал! – Я обхожу дом, еще громче окликая кота. – Где ты?

И только после этого сквозь шум волн пробивается слабое мяуканье.

– Иди сюда, гадкий мальчишка! Иди сюда!

И снова раздается мяуканье. В тумане кажется, что звук идет отовсюду сразу.

– Ужинать! – ору я.

Ганнибал отвечает требовательным «мяу», и я понимаю, что кот где-то наверху. Я задираю голову и сквозь туман различаю какое-то движение. Это хвост, который нетерпеливо дергается из стороны в сторону. Ганнибал сидит на вдовьей дорожке и смотрит на меня сквозь перекладины ограждения.

– Как, черт возьми, ты там оказался? – кричу я ему, но мне уже ясно, что произошло.

Я так торопилась сложить вещи и уехать, что, прежде чем запереть дверь, не осмотрела вдовью дорожку. Ганнибал мог выскользнуть наружу, а оттуда ему не выбраться.

Медлю на веранде: заходить в дом не хочется. Всего несколько часов назад я в страхе сбежала из Вахты Броуди, полагая, что больше сюда не вернусь. А теперь мне придется снова переступить этот порог.

Отпираю дверь, вхожу, зажигаю свет. Все выглядит как обычно. Та же подставка для зонтов, тот же дубовый пол, та же люстра. Я глубоко втягиваю воздух, но запаха моря не чувствую.

Я начинаю подниматься по лестнице, ступени привычно поскрипывают. На втором этаже все погружено во мрак, и я задаюсь вопросом: а вдруг он поджидает меня там, во тьме, вдруг он за мной наблюдает? Наверху я снова щелкаю выключателем и вижу знакомые кремовые стены и лепнину под потолком. Все тихо.

«Здесь ли ты?»

Остановившись, я заглядываю в свою спальню, которую покинула в спешке. Ящики комода выдвинуты, дверца шкафа распахнута. Направляюсь к лестнице в башенку. Дверь скрипит, когда я открываю ее. Прошли те ночи, когда я стояла у подножия этой лестницы, дрожа от предвкушения и мысленно вопрошая: какие удовольствия и пытки уготованы для меня? Иду вверх по ступеням, вспоминая, как шелестел шелк у моих лодыжек, а мою ладонь крепко-накрепко сжимала его рука. Рука, чье прикосновение могло быть одновременно нежным и жестоким. Сердце колотится как сумасшедшее, когда я оказываюсь в башенке.

Она пуста.

В полном одиночестве я стою в этой комнате, и меня переполняет такая тоска, будто бы мою грудь полностью опустошили, будто бы мое сердце вырвали.

«Я скучаю по тебе. Кем бы ты ни был, призраком или демоном, добром или злом. Я бы очень хотела увидеть тебя в последний раз».

Но – ничего: ни завитков эктоплазмы, ни дуновения соленого ветра. Капитан Джеремия Броуди оставил этот дом. Он покинул меня.

Настойчивое мяуканье напоминает мне о том, зачем я пришла сюда. Ганнибал.

Я открываю дверь на вдовью дорожку, и мой кот неторопливо, будто король, заходит в комнату. Он усаживается у моих ног и сердито смотрит на меня снизу вверх, словно спрашивая: «И что, где мой ужин?»

– Еще немного, и я сделаю из тебя меховой воротник, – ворчу я, стаскивая его вниз на руках.

Я с утра не кормила его, но он кажется мне тяжелее, чем обычно. С трудом удерживая в руках эту охапку меха, я сворачиваю к лестнице, чтобы спуститься, и замираю.

В дверном проеме стоит Бен.

Выскользнув из моих рук, кот тяжело спрыгивает на пол.

– Ты не сказала мне, что уезжаешь, – говорит он.

– Мне нужно было… – Я смотрю на кота, который крадется прочь. – Найти Ганнибала.