Рэйчел Кейн - Горький водопад [litres]

Когда мы буксируем его к мелководью, он висит в наших руках, обмякнув. Я устала, меня бьет дрожь, я дышу слишком глубоко и слишком часто. От резкой смены давления в голове пульсирует жестокая боль, но это не волнует меня; меня волнует то, что Сэм не шевелится.

Я первая вылезаю из воды, хватаю бессильные руки Сэма и тащу его на сушу, к Кеции, которая ждет, держа в руках фольгированное спасательное одеяло.

– Сэм? – Я срываю с себя маску. – Сэм!

Хавьер вынимает загубник изо рта у Сэма. О господи, он не отвечает, глаза его открыты, но он не смотрит на меня, и этого не может случиться, просто не может!

Только не после всего того, что мы вынесли… Пожалуйста, нет…

Я вижу, как в глазах Сэма медленно разгорается огонек сознания, и черная тяжесть, давящая мне на грудь, начинает таять. Я кричу от облегчения, мои глаза затуманиваются, из них катятся слезы.

Сэм содрогается и делает два глубоких, судорожных вдоха, а потом выдавливает:

– Коннор… Найди Коннора…

Все внутри у меня замирает. Я оглядываюсь на озеро и снова погружаюсь в кошмар. Встречаюсь глазами с Хавьером и вижу в них такое же потрясение. Я не могу спросить. Не могу. Я слишком боюсь ответа. Вместо меня спрашивает Хавьер:

– Сэм, Коннор там, в воде?

Его голос зловеще спокоен. Внутри у меня все кричит и распадается на части. Если мой сын там, под водой, я умру, глядя на него.

Сэм шепчет «нет», и я зажмуриваюсь – и плачу еще отчаяннее. Облегчение так сильно, что причиняет боль. Я наклоняюсь и кладу руку на плечо Сэма, чтобы не упасть. Когда снова открываю глаза, Сэм смотрит на меня. Он похож на призрака – мертвенно-бледный, дрожащий, с посиневшими губами. Но он жив.

– Они отвели его туда, где живут женщины. Он должен быть там. Вытащи его. Извини, что я не смог…

Я целую его. Губы у меня холодные, мокрые и дрожат, но его губы – просто ледяные, как будто я целую айсберг. Однако он здесь, он жив, и в этот поцелуй я вкладываю всю свою яростную, горячую любовь, пытаясь передать ему. Я чувствую на своей и его коже отвратительный привкус этой мертвой воды. Но мне все равно. Я выпила бы это озеро досуха, чтобы спасти его.

– Я пойду за ним, – говорю я Сэму. – Хави, вам понадобится веревка, чтобы перебраться обратно через ограду. Джи Би поможет вам на той стороне. Но чтобы поднять Сэма наверх, вы должны действовать вдвоем.

– Ты не пойдешь одна, – возражает Хавьер. – Гвен…

Я качаю головой. Кец не управится с Сэмом одна; идти до ограды довольно далеко, и чтобы поддерживать его, охранять и греть, требуются усилия двух человек. Я не могу пойти с ним.

Я должна найти своего сына. Снова надеваю маску, беру в рот загубник и ныряю обратно в темное озеро, прежде чем кто-либо успевает меня остановить.

Самый короткий путь к моему сыну – путь на другую сторону.

Ария – просто какая-то ходячая проблема. И когда она набирает в грудь воздуха, чтобы закричать, я хватаю ее и зажимаю ей рот ладонью. Она настолько ниже меня, что я вполне могу поднять ее над полом и удерживать, пока она мычит и сопротивляется. Вода все еще течет, Ви откручивает еще несколько кранов, так что, я думаю, никто не слышит мычания Арии. Но наверняка кто-то скоро придет проверить, куда она делась.

Ви срывает одну из занавесей. Ткань тонкая, и Ви при помощи своего выкидного ножа отрезает несколько длинных полос. Из одной получается кляп, другими двумя она связывает Арии руки и ноги. Мы кладем пленницу в угол туалетной кабинки, а она извивается и пытается закричать.

Сестра Гармония останавливается, когда где-то снаружи начинают выть сирены. Это похоже на предупреждение о торнадо. Потом я слышу голос патера Тома, но из-за шума бегущей воды не могу разобрать, что он говорит. Однако сестра Гармония, наверно, понимает, о чем речь, потому что хватает лампу и выскакивает из санузла. Мы с Ви бежим вслед за световым пятном.

Сестра Гармония, не отвлекаясь на крики и причитания других женщин и девушек, на детский плач, бежит по проходу с лампой в руке; сейчас она похожа на комету, несущуюся сквозь мрак, в то время как вокруг завывают и мечутся призраки в длинных ночных рубашках.

Я не понимаю, что задумала Гармония, до тех пор, пока она не начинает колотить в запертую дверь и кричать:

– Помогите! Помогите, они здесь! Спасите нас! Они убьют нас всех!

Она отталкивает меня к стене, и Ви раньше меня соображает, что делать, потому что я вижу, как в руке у нее взблескивает нож. Я не хочу пользоваться своим ножом, поэтому хватаю столик и держу его на весу.

К нам направляются другие женщины – их пять, и еще та худая белокурая девочка лет десяти, и еще дети – совсем маленькие и немного постарше. Другие женщины с криками мечутся вокруг. Кто-то падает на колени и молится. Я понимаю, что эти другие – те, кому не доверяет Гармония. Те, кто не станет драться. Или слишком сильно уверовал, чтобы хотя бы попробовать.

Каблуком своего башмака Гармония выбивает одну из досок в полу, и под этой доской обнаруживается белый мешок. Она берет его и вытряхивает содержимое прямо на пол. Кухонные ножи. Я полагаю, она воровала их по одному, постепенно. Но на всех их все равно не хватит.

Ви беспокойно прокручивает собственный нож в руке – еще раз, и еще. Напряженный блеск в ее глазах заставляет меня забеспокоиться о том, что она может выкинуть какую-нибудь глупость. Но я держу столик. Может быть, мне все же следует воспользоваться ножом…

Не успеваю я определиться, как дверь распахивается, едва не ударив сестру Гармонию, и в помещение врывается мужчина с пистолетом. Сестра Гармония вонзает ему в предплечье кухонный нож, и пистолет падает. При этом он стреляет, но пуля ударяет в пол. Я отшатываюсь. Знаю, что должен что-то сделать, но не знаю, что именно. Просто понимаю, что все вокруг словно замедлилось, что мне жарко. Я чувствую себя неуклюжим, а люди вокруг мешают мне.

А потом все снова обретает четкость, и я вижу просвет между мечущимися телами. Взмахиваю столиком и бью мужчину по боковой части головы. Он шатается. Я бросаю столик и толкаю мужчину сильнее, он делает шаг назад и теряет равновесие, Ви подсекает ему ноги, и я вижу, как мужчина падает на пол. Когда он вбежал сюда, вид у него был сердитый, но теперь на лице его написан шок. И когда он понимает, что происходит, шок переходит в страх. Мужчина лежит на животе и извивается, пытаясь подняться.

Я соображаю, что нужно чем-нибудь связать его, и оглядываюсь по сторонам, но, прежде чем я успеваю что-нибудь найти, сестра Гармония обрушивается ему на спину, не давая встать, и одним быстрым ударом вонзает кухонный нож в его шею сзади. Я вижу, как это происходит, но не могу осознать в течение целой секунды, пока он не замирает неподвижно. Все сделано быстро и чисто, и лишь спустя несколько медленных секунд я понимаю, что он мертв. Я не знаю, что чувствую. Я лишь вижу, что Гармония плачет, а потом говорит – не нам, ему: