Луиза Кэндлиш - Наш дом [litres]

– У него есть свой отдельный счет? – настаивает Дэвид.

– Да, но я не знаю пароля, а телефон вне зоны доступа.

Мерль снова перехватывает инициативу.

– А я говорила – надо вызвать полицию! С ним явно что-то случилось, раз телефон не отвечает!

– Мало ли по какой причине телефон может быть вне зоны доступа, – пожимает плечами Дэвид.

– Возможно. – Мерль переводит взгляд с Воэнов на Фию и обратно. – Но сами подумайте: раз миссис Лоусон ничего не знает о продаже, то, может, и мистер Лоусон не в курсе? Допустим, его документы подделали бандиты – он им как-то помешал, и они, не знаю, решили отомстить.

– Бандиты?.. – эхом откликается Фия, охваченная новой волной шока. – Отомстили?..

– Да, его могли похитить, например. Может, Брам почувствовал опасность и поэтому отвез мальчиков к своей матери, пока тебя не было. А еще он мог связаться с полицией, и ты находишься под их защитой, сама того не зная.

– Звучит чересчур мелодраматично, – говорит Дэвид. – Нельзя просто так взять и выдать себя за другого человека, чтобы продать его дом. Понадобятся паспорта, свидетельство о рождении, доказательства права собственности. Такие крупные суммы всегда проверяют на отмывание, там куча разных фильтров. Я-то знаю, мы через это прошли.

– И все равно ничего умнее в голову не приходит. У вас есть другие объяснения?

В кухне воцаряется тишина, все словно затаили дыхание. Дэвид косится на жену, не готовый произнести вслух то, что думает. Фия пытается сдержать слезы, чувствуя, как деревенеют мышцы лица.

– Если вы правы, это ужасно, – тревожится Люси.

– Это ужасно, – соглашается Мерль. Она поворачивается к Фие: Воэны могут говорить что угодно, однако решать только ей. – По-моему, надо заявить в полицию о краже личности.

Фия кивает.

– Надо заявить о пропаже Брама.

На выходе из ресторана (вино ничуть не помогло успокоить нервы) он замечает человека, стоящего у лифта: склонив голову, тот смотрит прямо на него. Около тридцати, высокий, грубая кожа, темно-серый костюм, начищенные ботинки. Бизнесмен или полицейский в штатском? Или сознательный гражданин, увидевший фотографию Брама по телевизору с комментарием «Разыскивает Интерпол»?

Его так и подмывает метнуться к дверям лестницы…

Успокойся, веди себя естественно.

Интерпол?.. Есть разница между инстинктом самосохранения и манией величия. Подобно карьере продажника (оставленной позади), его выживание зависит от умения внушить доверие, и сейчас важнее всего внушить доверие самому себе.

И все-таки, когда двери лифта привычно раздвигаются, пассажиры не обмениваются ни словом и он в целости и сохранности прибывает на первый этаж, его охватывает мощная волна облегчения.

Однако, когда он заходит по пути в аптеку и разыскивает на полках ножницы, то не раз оглядывается через плечо.

За прошедшие сутки от Вэнди никаких вестей не поступало, и я уже начал сомневаться: не приснилось ли мне все это? Ее слова, мои слова… Может, она ушла до того, как я проснулся, а в кухне мне было видение. В конце концов, между Макбетом и мной простирается бесчисленная армия несчастных: терзаемые чувством вины, мы наделяем голосом свою совесть и ошибочно принимаем ее за кару небесную.

Нет, еще лучше: мы даже не встречались – ее вообще не существует в природе!

Увы, это было бы слишком хорошо. Утром я получил эсэмэску от Роджа: «Ну, как?» с подмигивающим смайликом – мол, везучий ублюдок! Наверняка рассказал Элисон, а та – Фие, хотя в тот раз Фия волновала меня меньше всего.

«Ничего не было» , – ответил я безо всяких смайликов.

Обойдя машину за километр (век бы ее не видать!), я отправился на станцию и сел в электричку. Ну почему, почему я не остался тогда на станции! Ну опоздал бы или вообще не появился; ну потерял бы работу – какая разница? Ничто в сравнении с адом, в котором я варился теперь.

Наконец в пятницу вечером пришла эсэмэска от Вэнди. Не помню, чтобы я давал ей свой номер. Наверное, позвонила мне на работу или порылась в карманах, пока я спал. Текста не было, только ссылка на новостной сайт Кройдона:

ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ЗА ПОИМКУ ВИНОВНИКА АВАРИИ НА СИЛЬВЕР-РОУД

Десять тысяч фунтов за информацию об аварии на Сильвер-роуд предлагает муж потерпевшей. Сорокадвухлетняя женщина оправляется от серьезных травм, полученных при столкновении; их десятилетняя дочь находится в критическом состоянии.

Полиции еще предстоит выяснить личность другого участника столкновения; мы призываем водителей и пешеходов, находившихся в том районе около шести вечера, дать свидетельские показания.

Представитель семьи жертвы заявил: «В результате трусливого и жестокого поведения виновника аварии пострадали два невинных человека; мы сделаем все возможное, чтобы помочь полиции отыскать преступника».

Десять тысяч, боже! Награда за мою голову.

Так, спокойно. Возьми пива, выкури сигарету, обдумай все как следует. А что, если объявление вознаграждения – это хорошо? Со всех сторон подтянутся ненадежные свидетели, всякие мошенники и прочие, начнут отнимать у полиции время…

Перечитывая статью во второй раз, я вдруг почувствовал, как желудок противно ухнул в пустоту. Нет, дело не в сумме, на которую явно намекала Вэнди: мое внимание привлекло одно-единственное слово, затерявшееся в первом параграфе:

Оправляется .

Похоже, женщина, сидевшая за рулем «фиата», очнулась и идет на поправку – значит, теперь ее может опросить полиция.

Я не ответил Вэнди. Не ответил бы, даже если бы мог совладать с трясущимися руками.

В общем, парень из ресторана позвонил где-то через пару дней и пригласил выпить в пятницу вечером. Я предложила бар в Бэлэме – приличное расстояние для нас обоих, зато достаточно безопасное, чтобы не порождать сплетни в нашем районе. Не то чтобы Брам беспокоился на этот счет, запросто сняв кого-то в самой популярной забегаловке Элдер-Райз; однако у меня, в отличие от него, другие представления о дозволенном.

Удивительно, до чего легко я вернулась «в струю». Тоби оказался на редкость приятным собеседником. Я рассказала о своей работе, а он о своей: аналитик в исследовательском центре, созданном по заказу Министерства транспорта.

– Вы, случайно, не занимаетесь теми, кто превышает скорость? – улыбнулась я. – А то можете поговорить с моим бывшим: у него три штрафа за последние полтора года.

– Да нет, нас интересует прямо противоположная тема: почему так резко снизилась средняя скорость автомобилистов в центре города – аж до восьми миль в час. Все согласны с тем, что платный въезд в центр города оказался не эффективным, и теперь мы разрабатываем новую стратегию.