Луиза Кэндлиш - Наш дом [litres]

– Они не станут обращаться к другим агентам?

Мой последний страх: кто-нибудь пойдет на просмотр к Ризам и начнет торговаться, упирая на нашу, более низкую цену. Софи Риз непременно заглянет к нам, чтобы обсудить ситуацию с Фией. «Я думаю, ты что-то напутала», – скажет Фия, мило нахмурив брови. Она ненавидит разлад между соседями и сделает все, чтобы сохранить статус-кво. «Поверь мне, уж я бы знала», и Софи согласится – да, произошло недоразумение.

По счастью, у Ризов есть дом во Франции, и они мотаются туда каждые каникулы без исключения. Если не случится ничего непредвиденного, их не будет как раз тогда, когда мне нужно.

– Ваша жена сегодня не будет присутствовать? – спросил Рав.

– Нет, она уехала с детьми на выходные – женские посиделки.

При мысли о том, что группа женщин три дня подряд будет пить, расслабляться и решать судьбы мира, мне стало слегка не по себе. С другой стороны, не самая тревожная мысль. Если б они знали о том, что происходит, то супружеская неверность показалась бы им благотворительностью…

– Значит, вам выпала короткая спичка? – пошутила ассистентка Рава, деловито поправляя букет лилий на столике в прихожей.

Зеленые стебли торчали в разные стороны, как оленьи рога; розовые рты призывно распахнулись, готовясь соблазнить любого, кто войдет.

Как и обещал Рав, народу явилось прилично: слишком много, чтобы запомнить каждого, однако обошлось без толкотни. Я прятался в тени, стараясь не думать о курении, и мрачно улыбался входящим.

– Какой у вас шикарный дом! – повторяли они друг за другом. – А вы точно относитесь к зоне начальной школы Элдер-Райз?

– Да, и «Двух пивоваров», – пошутил я, однако никто не засмеялся – видимо, я походил на хронического алкоголика.

Наконец удалились последние кандидаты, я вышел в сад и закурил, присев на край детской площадки. Землю уже начало прихватывать холодом, под ногами шуршали скрученные золотые листья. В ту летнюю ночь, когда удача мне изменила, трава была мягкой; природа не подавала знаков, пока Фия кралась по садовой тропинке к игровому домику.

Ох, Фия… Меньше всего она заслуживает такой участи…

– Все прошло отлично, – резюмировал Рав. – Я уверен, что на неделе будут звонить с просьбами о повторном просмотре, а то и сразу делать предложения.

Я достал из холодильника пиво; с алкоголем всегда легче играть – даже в такую игру.

– Как они могут позволить себе такую цену? – спросил я агента. – Не все же работают в банке.

– Продают квартиру или коттедж в Бэттерси, или Клэпэме, или Брикстоне. А то и две. Я так понимаю, вам нужен прямой покупатель?

– Да, мы не хотим застрять в цепочке. Все надо сделать быстро.

– Да, конечно, это будет нашим приоритетом. Довольно часто речь идет о наследстве – поищем в той области.

Я снова вспомнил о Фие: она всегда была настроена на то, что дом унаследуют Лео с Гарри. И вот я стою здесь, намереваясь продать дом в ущерб им – возможно ли такое в принципе? Может, я утратил связь с реальностью? Вмешается какая-нибудь мощная кармическая сила и положит конец всему: никто не сделает предложения, несмотря на низкую цену, и тогда Майк отвяжется от меня, не причинив серьезного вреда. Они с Вэнди исчезнут из моей жизни и прицепятся к кому-нибудь другому.

Ага, как же…

В посетителях больше всего напрягало нечто пугающе знакомое: жена излучает социальные амбиции, муж более осторожен или, по крайней мере, собран. Видимо, гордится своим умением держать лицо – как и я давным-давно.

– Я их дожму! – пообещал я тогда Фие, имея в виду наших разводящихся учителей, и вскоре мы уже праздновали с шампанским, считая себя победителями.

Уж лучше бы дочь миллионера из Китая или фермер, выигравший в лотерею, – только не мы с Фией в «прошлой» жизни…

По традиции, главным событием нашей поездки становилась вечеринка на Хэллоуин. На стол ставили большую миску консервированных личи и еще одну – со спагетти в томатном соусе; дети с завязанными глазами по очереди погружали руки в «глазные яблоки» и «мозги». Затем они раскрашивали физиономии, бесились и визжали под паутиной из гирлянды, ели пирог с зеленой глазурью (слизь) и пили вишневый сок (кровь вампира) через витые трубочки.

И хотя мертвецов и зомби изображали дети, я тоже увидела в зеркале некую трансформацию. В противоречии с законами Хэллоуина я все больше походила на человека. Кажется, я смогла пережить эту ситуацию. Мне было хорошо.

Может, измена – далеко не самое худшее преступление в мире? Люди каждый день убивают друг друга, бомбят города, издеваются над слабыми, крадут у пожилых… Почему бы не простить Брама во второй раз?

Да потому, что будет третий, и четвертый, и пятый – вот почему. Я погасила свет в ванной и вместе с ним эту мысль.

– Ох, Эли, как тут красиво! – воскликнула Мерль, когда я спустилась вниз.

Кирсти укладывала детей спать на надувных матрасах. Ее спаниель Бинго вместе с лабрадором Роки отрубились на коврике в гостиной; никто не мог с уверенностью сказать, чего они успели наесться без присмотра.

– Мы все поучаствовали, – ответила Элисон, оглядывая поверх бокала «просекко» праздничную разруху.

– Да нет, я про дом. Эх, мне бы твой вкус!

Мерль никогда не была домовитой – в противоположность Элисон с ее модной отделкой и набегам чуть засветло на рынок Нью-Ковент-Гарден за цветами. Помню, Мерль как-то подстригала ногти кухонными ножницами, смахивая обрезки прямо на пол. Она может выйти из кухни с полными руками джина с тоником и выключить свет носом. В ней бурлит спонтанность, жажда жизни, которой я всегда завидовала.

И до сих пор завидую.

Мерль отпила большой глоток вина, словно утоляя жажду соком. Я заметила, что жидкость в ее бокале пузырится.

– Мерль, ты не пьешь? Что у тебя там?

Та скорчила гримасу: застукали! Если бы спросил кто-нибудь другой, она, возможно, стала бы все отрицать.

– Газировка, – призналась она.

– Только этот бокал или все время?

Мерль пожала плечами.

– Ах ты змеища! – выдохнула Элисон. – Пригрели на груди! Что происходит?

– Ничего особенного, просто осенью я не пью.

– Почему? Что-то связанное с благотворительностью?

– Не совсем. Может, мне нравится рифма? «Осенью – не пью» – звучит поэтично…

Элисон фыркнула. Это было глупо даже для Мерль, причем она знала, что мы далеко не идиотки.

– А вот я никогда не перестану пить! – вмешалась я, инстинктивно желая защитить Мерль от дальнейших расспросов. – И мне все равно, даже если бы сам Шекспир воспел трезвость пятистопным ямбом…

– Ты – другое дело, у тебя роман, – возразила Элисон. – Это всегда пьянит – во всех смыслах.