Луиза Кэндлиш - Наш дом [litres]

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, спустимся в сад…

– Ты серьезно?

Меня неподдельно затошнило – не из-за неудобств, связанных с интимом на свежем воздухе в ноябре, а при мысли о Лео и Гарри, которые спят наверху под защитой матери, а она вдруг бросает их и украдкой выползает наружу, как примитивная самка по зову природы… То, что сделал Брам июльской ночью, оставалось непростительным, какие бы мимолетные озарения ни мелькали в голове тем вечером в Кенте, на что бы ни надеялась моя мать.

– Слишком сыро. Я лучше останусь в тепле и выпью еще вина, – ответила я, поднимая бокал, и Тоби принял мое возражение с легким смешком.

Интересно… Прежде я не замечала в нем склонности к решительным порывам: он казался мне обычным, сдержанным человеком вроде меня.

Короче, едва я начала подавать на стол, как в дверь позвонили.

Хотя я и пригласил в дом Саскию, это было в отсутствие детей, так что, строго говоря, я не нарушал правил. Нарушением считалось намерение посетить Тринити-авеню не в свою очередь.

Напряжение накапливалось постепенно с самого утра, после встречи с детективом. Даже Нил заметил мою рассеянность и отправил домой пораньше.

– Наведи порядок в голове, – посоветовал он не без сочувствия.

А тут еще сообщение от Рава. Несмотря на частые эсэмэски Майка, требовавшего новостей, я решил ничего не говорить о предложениях – не сейчас. Волнение постепенно переросло в острое желание соскочить – ну или по крайней мере зависнуть на краю. Если выбросить из головы его мерзкую рожу и не слушать ядовитое шипение, а сосредоточиться на Фие, то я смогу во всем признаться и поступлю наконец правильно, прежде чем тьма поглотит меня целиком.

Звонок прозвенел во второй раз. Я ожидала увидеть рекламного агента или члена местного совета. Поздновато, скажу я слегка укоризненно, хотя и не без сочувствия: всем надо как-то зарабатывать на жизнь (основное возражение – звонок разбудит детей).

К моему удивлению, на пороге стоял человек, у которого имелся собственный ключ.

– Брам!

– Я знаю, что не должен приходить по будням…

– Да, не должен, – прервала его я. – Все равно мальчики уже спят – время позднее.

– Я пришел к тебе.

От него исходила странная энергия. Может, выпил?

– Что-то случилось? – спросила я, не скрывая нетерпения.

– Надо поговорить. Можно войти?

Нахлынула знакомая волна раздражения (или облегчения, что он не вошел сам и не застал меня в игровом домике за пошлым воссозданием его же греха).

– Ты выбрал не лучшее время – я не одна. Мы как раз садились за стол.

– Ты не могла бы от нее избавиться? Это важно.

Едва я испытала облегчение от его ошибочной догадки – не хотелось признавать, что я нарушила соглашение, – как ситуация вышла из-под контроля: за моей спиной возник Тоби, готовый защитить от незваных гостей.

– Фия, все нормально?

И не успела я набрать воздуха в грудь, чтобы их представить, как Брам рванулся вперед, чуть не сбив меня с ног, и бросился на Тоби. Оба страшно врезались в перила, Тоби ударился головой о стойки.

– Пошел вон из моего дома! – заорал Брам, безуспешно пытаясь оттащить Тоби к двери: хоть и высокий, он напоминал терьера против мастифа.

– Да ладно тебе, – простонал Тоби. – Слезь с меня, давай обсудим все спокойно…

– Брам! – Я подбежала к ним и сердито схватила его за пиджак. – Ты что, с ума сошел?!

Меня напугали его бешеные глаза, вылезшие из орбит, немигающие.

– Держись от нее подальше, или я убью тебя!

Я не верила своим ушам.

– Прекрати, Брам! Перестань сейчас же!

На шум выскочили разбуженные дети.

– Папа! – крикнул Гарри.

– Папа уже уходит, – пообещала я. – Ведь так, Брам?

Я снова попыталась оттащить его от Тоби, но лишь сломала ноготь и вскрикнула от боли.

– Мама? Ты что? – Лео уже спускался по ступенькам.

Я бросилась ему навстречу.

– Ложись в постель, солнышко, я сейчас приду.

– Там воры? – с тревогой спросил Гарри брата.

– Ничего подобного! – замотала я головой, однако резкий, пронзительный голос выдал мою панику.

Наконец Брам отпустил Тоби; последний удалился на кухню, потирая затылок и бормоча под нос ругательства.

– Подожди снаружи! – велела я Браму и поспешила наверх успокоить детей.

В комнате Лео, куда они убежали, горел свет; лица мальчиков побледнели от страха.

– С кем папа дрался? К нам приедет полиция? – наперебой спрашивали они.

Я обняла их и прижала к себе.

– Нет-нет, просто недоразумение с одним другом. Забудьте об этом, попытайтесь уснуть.

– Не забудь запереть дверь, – сказал Лео, и я чуть не разрыдалась от его невинной веры в меня, в запертую дверь…

Извините, я что-то расстроилась. Именно подобного я всеми силами старалась избежать: сцены между разводящимися супругами, испуганных детей, не понимающих, кто в доме и кому доверять…

Так, глубокий вдох.

В общем, я вышла в сад, кипя от гнева. Брам мерил шагами площадку перед домом, над голыми ветвями магнолии поднимался сигаретный дым. Полдесятого вечера, будний день в ноябре – на Тринити-авеню практически глухая ночь; во всех окнах задернуты шторы. Казалось, мой дом стал средоточием драмы, которой хватило бы на весь район.

– Ты что, совсем сдурел?! – процедила я сквозь зубы. – Или напился?

Брам метнул в меня свирепый взгляд.

– Нет! И мы договаривались – никаких свиданий в доме!

– С чего ты взял, что у меня свидание? Может, он – просто друг?

– Это правда?

Я помедлила в нерешительности.

– Да, я с ним встречаюсь, и что? Это не дает тебе права так себя вести!

Брам судорожно затянулся сигаретой.

– При мальчиках…

– Они спали – до тех пор, пока ты не ворвался. Тебе повезло, что он не дал сдачи! – Я смахнула волосы с лица; холодный воздух обжигал кожу. – Да, ты прав, я нарушила договоренность. Мне очень жаль. Это был единственный раз, потому что в другое время не получалось. Всего лишь ужин, не более того. Он не останется на ночь.

– Он никогда не останется на ночь в этом доме! – зарычал Брам; за все совместные годы жизни я не видела его таким свирепым. – Прежде я спалю его дотла!

– Перестань, ты меня пугаешь! – Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша; его глаза напоминали глаза дикого зверя.

Я попробовала зайти с другой стороны.

– Если мы оба хотим продолжать по заданной схеме, ты должен вести себя как разумный, цивилизованный участник…

Следовало догадаться, что эта фраза вызовет противоположные эмоции.

– Я не «участник», я – их отец!

– Не кричи! – зашипела я. – Соседи услышат!

Брам швырнул окурок в клумбу.

– Да мне насрать! Я не хочу, чтобы этот человек приближался к моим детям!