Денис Басацкий - Подвиг. Повесть в 7-ми актах. Глава 1. Похоть

– Я не виновата, слышишь? Ты опять скажешь, что у меня всегда так, и будешь права, но не в этой ситуации. Я даже могу признать, что я твой позор и большое сожаление, но никогда не поверю, что ты меня больше не любишь.

Наконец, подъездную тишину разрезало нарастающее посвистывание закипающего чайника, что так не вовремя сделал свое дело. «Попалась с поличным». Женщина перестала скрывать того факта, что все это время находилась за дверью – приподнялась с картофельного ящика и закрыла собой входной глазок. Она внимательно всматривалась в лестничную клетку, где распласталась ее единственная дочь и теребила подол фартука, стараясь справиться с приступом тревожного беспокойства. Несколько минут они так и находились рядом, почти касаясь друг друга, под гнусную свистящую свирель. Но долгожданный поворот ключа и последующие примирительные объятия со слезами на глазах так и остались выдумкой. Вместо этого глазок опустел, дверь шумно затворилась, а свист чайника прекратился, отставляя Илону в гордом одиночестве со своими рассуждениями о семейных ценностях и нетленной родственной связи. Тот душевный баланс, что так нестерпимо требовал женский организм, и по идее, должен был наступить в разговоре с матерью, растворился в запахе подъездной хлорки.

Илона выпорхнула на улицу без малейшего понимания, что ей делать дальше. Наступило такое лютое опустошение, когда абсолютно ничего не чувствуешь внутри, словно сосуд, испитый до последней капли живительной влаги. Нужно срочно восполнить эмоции в другом месте. Что необходимо сделать женщине, когда она осталась совсем одна, наедине с огромным миром, полным чужих и злобных людишек? У Илоны находился ответ – взять вина, позвонить мужику и предъявить в его крайней несостоятельности. Но не Вадику, что игнорирует девушку уже долгое время, а тому, кто так фантастически желал с ней встречи. «Охреневший скот. Запудрил голову, получил «нюдсы» и слился». Впрочем, так поступает все мужицкое стадо, именуя себя сильным полом, но не имея мужества говорить правду, лишь пряча свои желания за виртуальной перепиской и выдавая из себя первосортных «альфачей». Чем сильнее Илона разочаровывалась в мужчинах, тем больше ширилась идея стать отпетой феминисткой, уже не казавшаяся ей столь отчаянно крамольной. Топить за большее количество прав для женщин – желательно отобрать их все, рисовать плакаты «мое тело-мое дело» и на официальных основаниях ненавидеть мужиков. Теперь уже конкретно не одного самого подлого из бывших, а всех без исключения.

Отоварившись бутылкой красного в единственном супермаркете, девушка со знанием дела откупорила сосуд карманным штопором и расположилась на стальных перилах. Словно замерзший воробушек, клюющий жменю крупы, она вдыхала ароматы улицы, по которой семенили местные – рабочий день близился к концу, поэтому всякому требовалось обновить алкогольные запасы перед пятничным вечером. Сделав два больших глотка, Илона поморщилась – испанское вино оказалось качественной сивухой, разлитой из общей бочки где-то в Подмосковье. Выбор, в общем-то, не особо велик. Если не брать в расчет сельпо, где одни булки да пряники, вторая точка продаж товаров первой необходимости находилась далековато от поселкового центра, почти на отшибе, что не придавало ей особой популярности. Тем более в ней не продавали алкоголь – то ли не имелось лицензии, то ли из-за личных принципов владельца, но в суровых русских реалиях сей факт служил гарантом скорого разорения.

Илона зажала нос, чтобы не ощущать этиловых паров, и вновь запрокинула стеклянную тару. Моментально становилось лучше, появилась легкая грация в движениях и даже плечи как-то по-особенному расправились, презентуя окружающим прекрасную стать женской осанки. «Нужно набрать комнатному мачо и все ему высказать, а может еще лучше, спалить его жене. Да, именно сдать со всеми лживыми потрохами, но тогда действовать придется не в лоб, а с хитрецой. Быть может напроситься в гости и к нашей переписке приложить фотодоказательства. Точно, так необходимо сделать. Идеальный план, надежный, бл*дь, как швейцарские часы». Если все правильно понял герой «Лебовски», а вместе с ним и Илона, захмелевшая от вина и личной гениальности.

– Ты не хочешь мне ничего сказать? – девушка старалась не выказывать раньше времени своих разоблачительных планов, но тем не менее, начать без претензий она не имела права. Лучшая защита – это женские нападки в опережении. «Хозяин», прости господи, явно не ожидал звонка, но к его чести, ответил, стараясь откашляться от неожиданности.

– Прости, совсем замотался, фотки потрясающие. – его голос казался странным, слегка задумчивым и отдавался глухим эхом, но девушка не обратила на этот факт внимания, смакуя детали выдуманного плана вредительства. Отхлебнув вина, она продолжила натиск, не сбавляя оборотов у запустившейся машины женского разоблачения и пресловутой женской солидарности.

– Ну так что, мы видимся сегодня или как?

Мужчина замялся. «Ну точно сливается, маленький малыш». Илону очень сильно раззадорило его смятение, его слабость перед хрупкой девчонкой, его лживые потуги выдумать причину. Она чувствовала, как он судорожно перебирает варианты переноса запланированных утех, хотя еще вчера и на протяжении сегодняшнего дня был явно посмелее. Но Илона не даст ему шанса выкрутиться. Ни за что. Она точно окажется в его квартире, четко ему подыграет, а когда мужчина потеряет бдительность от похоти, незаметно выкрадет телефон. Ну а найти контакт жены и скинуть переписку с фотографиями дело крайне простое, чтобы задумываться о деталях выдуманного плана.

Спустя пол минуты мужчина ответил утвердительно. И сразу положил трубку, обещая скинуть другой адрес встречи – с прошлой квартирой выдалась какая-то проблема, что тоже выполнил спустя непродолжительное время. «Ого, не ожидала, тертый калач, оказывается. Но ничего, сегодня ты совершенно точно оттопыришься по полной. Тебе понравится». Оказалось, что место дислокации «бдсмщика» теперь находилось не в центре, как предполагала девушка ранее, а намного дальше, почти на отшибе поселка, но она не придала тому факту особого значения. Видимо искал способ скрыться от жены и снял новую квартиру.

Илона упивалась вином и тем своим разоблачительным планом, что затуманил ее мозг, шагая вдоль теплотрассы в сторону «живых и мертвых». Так назывался частный сектор поселка, равноудаленный от всех других районов и являющийся темой для постоянных баек. То рассказывали, что в революцию здесь рубили головы приверженцам царского режима, то местные утверждали о наличии братских могил первой волны сталинских репрессий тридцать восьмого года, то и вовсе, вспоминали девяностые, когда частный сектор оккупировали цыгане и братки, в равной степени «фриланся» распространением героина. В наши дни название осталось разве что в шуточном порицании тех людей, кто продолжает здесь жить, не имея центрального водоснабжения, хотя находятся в относительной близости с цивилизованными пятиэтажками. Большинство частных владений давно готовились под снос, были заброшены и неопрятно ветхи, оттого уцелевшие угодья считались роскошью, но сдавались в аренду по вполне приемлемым ценам.