Наталья Веселова - Предпоследний Декамерон, или Сказки морового поветрия

– Иди, я страхую. Борис, помоги ей!

– Я прикрою! – героически предложил Станислав; сказав это, он неожиданно для себя улыбнулся – настолько комичной показалась ему собственная фраза: ведь в одиночку он даже неподъемную крышку люка за собой закрыть не смог бы.

Но отчаянным усилием он сумел поднять ее с земли, а протянувший руку снизу, уже из колодца, Борис ухватился за внутреннюю скобу и, с трудом удерживая балансирующую крышку, дал возможность протиснуться и Станиславу. Зажатые в узком для двоих лазе, едва нащупывая ногами опору, слыша под собой возню еще спускавшихся Макса и Кати, боясь покалечить себя и друг друга, они боролись с тяжеленной, готовой разбить сразу две головы дверью – и разом увидели четыре выросшие среди стволов фигуры с оружием наизготовку. Синхронно втянув головы в плечи, мужчины дали крышке захлопнуться над собой – и Борис резким движением задвинул засов, а Станислав крутанул блокирующее колесо.

Снизу кто-то подсвечивал фонариком – и все благополучно оказались в коридоре.

– Как думаешь, они успели заметить, как мы дверь закрывали? – задыхаясь, спросил Станислава Борис.

Тот покачал головой:

– Не знаю. А вот что услышали – почти факт. Но, если не видели точное место, то могут и не найти. Во всяком случае, мох с крышки никуда не делся – не зря же Макс его налепил, да и листья на нем тоже должны быть… Чтобы обнаружить, знать надо. Но в худшем случае – вытащить нас отсюда – дело нескольких часов… Кстати, чем нас можно вытащить, Макс? И как скоро?

– Газовой резкой. Или лазерной. Какую найдут, – устало ответил Максим, свалившийся на стул тут же, в коридоре. – От двадцати минут до трех-четырех часов – в зависимости от того, есть она у них здесь, или нужно куда-то сообщить, чтобы нашли и доставили.

– Блин, как бы узнать – засекли они место или нет… – задумался Борис.

– Никак, – мрачно отрезал Макс. – Если нашли, то у люка пост с рацией. Высунемся – капец. Сделать мы ничего не сможем – у них «калаши», ты сам видел. А у нас – женщины и дети… Остается только ждать… У моря погоды.

– И рассказывать печальные истории, – с улыбкой вставил сегодняшний Король.

Борис глянул на него, как на психа, зато Максим – с явным уважением:

– Твое Величество дело говорит. Только так мы избежим бабской истерики и всеобщей паники. Но… На случай, если мы все-таки обнаружены и нас отсюда сегодня вынут, необходимо каждому собрать вещи первой необходимости, лекарства, какую-то еду – и держать все под рукой. Даже в обсерваторе лучше оказаться подготовленным – про Катю я уж не говорю… Мне передохнуть надо, а то не сдюжу. Ты сегодня король, ты и командуй…

* * *

Станислав распорядился толково: когда карантинники подтянулись на кухню, влекомые запахом тушенной с индюшатиной и пряностями квашеной капусты, у каждого уже был готов рюкзак или узел с барахлом и пайкой – все это скромно выставили вдоль стеночки. Сидельцы потихоньку успокаивались: с инцидента миновало уже два с половиной часа, а никаких звуков сверху не доносилось, что вселяло нешуточную надежду на то, что убежище не обнаружено случайным патрулем – или патруль посовещался на месте и решил не создавать себе новой проблемы в дополнение к, несомненно, имеющимся другим – и немаленьким. Не успели закончить чай, как Король торжественно забрякал вилкой о граненый стакан, призывая к вниманию:

– Уважаемые коллеги! Предлагаю всем, кто еще не успокоился, немедленно сделать это, потому что изменить мы, в любом случае ничего не сможем, а предаваться пустым страхам в темноте – не наша чашка чая, как сказали бы вероятные противники. Поэтому объявляю десятый день Декамерона открытым и напоминаю, что сегодня мы рассказываем грустные истории.

Никто не возмутился и не отказался – присмирела даже Татьяна, вчера еще намеревавшаяся завязать с вечерними посиделками в неприятной компании.

– Молчание – знак согласия, – провозгласил Станислав. – Но, вероятно, потребуется благой пример. Что ж, хороший король обязан быть первым в атаке и последним в отступлении, как написано у… у…

– Льюиса, – механически подсказала начитанная Татьяна.

Станислав благодарно кивнул ей:

– Именно. Поэтому я первый расскажу сегодня печальную историю о собачке и ее старушке…

– Старушке и ее собачке! – звонко поправила маленькая выскочка Оля.

– Дядя Стас никогда не ошибается, – строго повернулась к ней Оля Большая.

История первая, рассказанная не расположенным к ошибкам королем Станиславом, о том, как несчастная псина погибла под колесами машины.

У моей коллеги, молодой учительницы английского, зимой случилась большая неприятность. Не найдя места для парковки своем дворе, она заехала в чужой – и там случайно задавила маленькую собачку. Совсем крошечную, тонконогую, и лупоглазую. С такими, знаете, огромными невинными глазами – и в трогательном синем комбинезончике. Девушка, разумеется, не хотела ее убивать – она очень любит собак, кормит бездомных кошек и голубей. Увидев в свете фар, как по дорожке навстречу ей семенит бабулечка-Божий одуванчик, у ноги которой, как пристегнутая, вприпрыжку бежит черненькая собачка, девушка остановилась пропустить обеих, чтобы избежать любых случайностей. И увидела, как старушка отошла на соседнюю тропинку, а собачка немедленно потрусила за ней. Тогда девушка поехала по утоптанному снегу – тихонько, на второй передаче. Метров через десять она услышала сзади истерический женский крик и непроизвольно остановилась. Выяснилось, что собачку ее машина переехала дважды – передним и задним колесом. То есть, от животного мало что осталось. И смотреть на это было невозможно – совсем. Как несчастная очутилась под колесами – загадка. Просто испугалась чего-то и метнулась. И с человеком может случиться, не то что со зверем. Бабушка кричала, держась за сердце. Прибежали какие-то люди – бабушкины соседи, которые тоже гуляли с собакой. Оказалось, что бабушка живет одна, дети давно куда-то уехали, и видит она их раз в год, муж умер, и собачка та была для нее ближе близкого и родней родного. Заботилась старушка о ней лучше, чем мать о ребенке, на поводок никогда не брала – зачем? Собачка же такая умница, послушная, человеческий язык прекрасно понимает, разве что не говорит. Теперь любимицу убили у хозяйки на глазах, и у бабушки сердечный приступ. И давление подскочило – она еще и гипертоник. А по совместительству – Заслуженный учитель России. И «дитя Победы», конечно, а это в свете нынешней политики партии и правительства и вовсе причисляет ее прижизненно к лику святых. И тут у нее убили друга. Почти ребенка. На глазах. «Убийца!» – хрипит она, задыхаясь на руках у двух знакомых женщин. Кто-то вызывает «скорую», а кто-то полицию. Номер машины уже записали… Девушка попыталась извиняться, предлагать помощь – ее обругали и обозвали. Тогда она села в машину и уехала: о бабушке есть, кому позаботиться, собачке уже все равно.