Наталья Веселова - Предпоследний Декамерон, или Сказки морового поветрия

Недоразумение? Не думаю. Это означало бы, что нигде на Монетном дворе не нашлось человека не то что верующего, а хотя бы слышавшего о роли Иуды Искариота в христианской истории. Так может быть, там другой апостол, Иуда Фаддей? Меня с детства еще как-то коробило, когда бабка нам, маленьким, Евангелие читала, что был у Христа и другой Иуда, хороший. Нет, четко написано «Искариот». А монета Фаддея тоже есть среди двенадцати. Куда ни кинь – а получается, что в «святые апостолы» удавленник записан специально – с какими намерениями? Ради «примирения»? Но это, кажется, единственный человек в истории, которого она так и не простила. Были великие злодеи – но ушли, каждый вместе со своим временем, а этот останется до скончания века. Выходит, это плевок в душу верующим – циничный и осознанный. И безнаказанный, хотя и попадает под статью об оскорблении чувств верующих.

Надо сказать, создатели этой монеты – не первопроходцы. Смотрю коллекцию дальше – и пожалуйста! Вот монета островного государства Республика Палау – на ней тоже Иуда Искариот, и тоже с нимбом…

И вот на монете Конго – правда, хотя бы без нимба…

Выходит, Иуда начал триумфальное шествие по земле уже давно, и мы, граждане России, – опять «впереди планеты всей», если не считать Палау и Конго?

Мне лично кажется, что если и чеканить где-то Иуду, то только, как на украинском ордене, некогда специально созданном для гетмана Мазепы, – там он изображен висящим на дереве, что имело место в истории, – у приятеля моего копия есть… Так что не удивляюсь уже тому, что псам на голову мешки надевают… Не удивляюсь, господа.

– Ну, и что? – сказала Татьяна. – Не нравится вам – не смотрите. Только и всего. А кому-то, может, интересно такую необычную мифологическую персону в коллекции иметь.

– Да, – поддержал Соломоныч. – Именно мифологическую. Из мухи слона раздуваете. И не понимаю, чего вы тут грустного нашли…

– Вот сволочь, – отозвался Митя, и было непонятно, к кому относится оскорбление – во всяком случае, старик охотно принял его на свой счет и нахохлился.

Станислав глубоко и выразительно вздохнул:

– Ладно господа. Тут мы явно к консенсусу не придем… Кто-нибудь хочет следующий?

– Я, – сказал Соломоныч. – И моя история, поверьте, никого не заденет и не вызовет никаких споров… Это просто грустная история, какая и требуется…

История четвертая, рассказанная вечным отрицателем Соломонычем, о том, как одной девушке сделали предложение, которого она меньше всего ждала.

Моя покойная жена Ася еще в конце прошлого века помогла одной девушке готовиться к поступлению в хороший вуз – репетировала ее по математике. Ученица благополучно поступила, училась хорошо и добралась до последнего курса. Девушка была миловидная и умненькая, при этом, влюбчивая: мама ее «не понимала», и со своим разбитым сердцем она часто прибегала к Асе, «старой и мудрой» женщине. Эту коротенькую поучительную историю Мариночки, думаю, стоит узнать девушкам.

В тот год она в очередной раз «на всю жизнь» влюбилась в своего молодого руководителя дипломного проекта. Рассказывала, какое он сокровище: лет на семь ее старше, но уже со степенью, холостой красавчик-преподаватель, обходительный, с собственной двухкомнатной квартирой, воспитанный, галантный, любит своего кота и чужих детей, не белоручка, с хорошим будущим… В общем, полный набор достоинств для завидного жениха – тут и не поспоришь. Девушке показалось, что и она ему приглянулась: диплом он шутя почти сварганил за нее, обсуждать его водил в кафешку, после чего прогуливались в парке и говорили не только о дипломе, но и «обо всем на свете», очень сходясь во мнениях и взглядах на жизнь. Она прибегала к нам (жили мы в соседних подъездах) вся сияющая: он сказал, он посмотрел, он шоколадку подарил… Но больше – ровно ничего: даже за руку не взял, не то что целоваться или приглашать «на кофе» домой. Ученица Асенькина восхищалась: порядочный! Ухаживает по-настоящему, интеллигентно, не то что другие! Не мечтает завалить в постель и смыться!

Диплом они защитили на пятерку – и сразу гордый руководитель пригласил свою питомицу в кафе – вроде бы, отпраздновать их общую победу, намекнув, что хочет сделать ей важное предложение. Ну, какое предложение может сделать красивый молодой человек красивой девушке одних с ним интересов – сами подумайте!

Она перетрясла свой шкаф, шкаф сестры, шкаф подруги, ничем не вдохновилась, разорила свою девичью заначку, купила дорогое платье, а туфли к нему взяла у моей Аси, – на них денег не хватило, а размер ноги у них был один, и цвет точь-в-точь подошел. Надушилась мамиными духами и полетела на свидание. Полетела – и пропала. «Ну, – думаем мы с Асей, – закрутило девчонку счастье, готовится, наверно, к свадьбе… Вопрос только, как туфли назад получить…». Но через полмесяца в нашем угловом магазине, когда Ася послала меня за пачкой соли, я столкнулся с Мариночкиной матерью – мы не дружим семьями, просто добрые знакомые. И она, представьте, рассказала мне о долгожданном предложении, полученном ее дочерью.

Все было очень мило: пили они с кавалером кофе, заедали легкими пирожными, чокнулись бокалами с шампанским в честь диплома – а кавалер все тушевался. Девушка с замиранием сердца ждала великого предложения. И оно поступило: «Мариночка, видите ли, какое дело… Я решил жениться, мы уже и заявление подали. Но моя будущая жена, знаете ли, совершенно не дружит с домашним хозяйством: вся в искусстве, науке, диссертацию пишет… В общем, некогда ей стирать-убирать. А вы ведь пока, сразу после диплома, высокооплачиваемой работы все равно не найдете. Я вам полностью доверяю, мы с вами почти друзья, вот и предлагаю: не могли бы вы раза три в неделю приходить к нам прибираться и готовить? И, ну, машину там запустить стиральную и… И… ну, что там еще домработницы делают… Это вам, считайте, вторая зарплата будет…».

Какая сцена после этого последовала, от меня скрыли. Наверное, немая, как в конце «Ревизора». Туфли моей Асе девушка принесла еще через месяц и хмуро спросила: «Вы уже знаете?» Ну, что делать – Асенька кивнула… Так что вывод для вас, девушки, очевиден: не радуйтесь заранее никогда и ничему – все может оказаться совсем не тем, что вы думаете…

Соломоныч гордо замолчал.

– С девушками у нас напряг, – подал голос Борис.

Пронесся общий смешок, очень обидевший Соломоныча, ожидавшего другой реакции на свою печальную историю. Добрая Оля Большая немедленно пожалела его:

– Прекрасная история, и грустная… Девушке-то каково? А этот молодой кандидат наук – тот еще подлец: не мог ведь не видеть, что она влюблена, значит, знал, какую рану наносит… И вы хорошо рассказали, Марк Соломонович, красиво… Спасибо вам.