Иван Солнцев - Полет курицы

Сам я, тем временем, подрабатывал от случая к случаю, предоставленный сам себе, и после школы рискнул поступить на «Монтаж и техническую эксплуатацию промышленного оборудования» в ЛМСК, но, едва закончив первый год, понял, что выбор был сделан слишком опрометчиво, и последующие два года я не выдержу. Хотелось свободы. И совершенно не хотелось в армию. Формально водительские права я получил еще в школе, на УПК, а фактически забрал их в восемнадцать. И совершенных, отточенных талантов, кроме как водить машину, у меня так и не сформировалось.

Мысль о том, что надо рвать когти из родных пенатов, озарила меня после совершеннолетия. Переехать от матери, но остаться в Липецке было перспективой сомнительной, и я начал выбирать город для переезда. Для меня логичнее всего было бы рвануть в Новгород и укрепиться или кататься в Москву вахтами. Но мне, с одной стороны, не терпелось отвалить как можно дальше от родных мест и желательно – с максимальной выгодой, а с другой стороны – было боязно соваться сразу в столицу, будучи уклонистом. Не сказать, что Питер оказался этакой сказочной альтернативой, да и ментов здесь тоже всегда хватало, но закрепился я довольно быстро. Благо, жить в спартанских условиях и на птичьих правах в трехкомнатной квартире на Ленинском, в каждой комнате которой стояло по шесть раскладушек для рабочих-вахтовиков одной фирмы, оказалось для меня задачей нетрудной. Я договорился об этом проживании на крайне выгодных условиях и мог регулярно ночевать на матраце или раскладушке с относительным комфортом. Перемещение кратчайшим путем от точки к точке во избежание нежелательных контактов было отработано примерно за неделю. \

Знакомые из Липецка иногда писали мне – как дела, мол, добился ли чего, и я отвечал, что пока нахожусь в процессе, и получал в ответ вопросы в стиле «А на хрена ты отсюда валил? И так работы хоть отбавляй – народу полмиллиона, а заводов, строек и магазинов на весь миллион». Иногда мне даже хотелось что-то на это ответить, но я не знал, что именно написать, чтоб не обидеть собеседника. Или себя. Во всяком случае, я всегда мог утешить себя тем, что вонь от Новолипецкого до меня уже не дотянется. Время шло, вахта продлилась на год, потом переехала на съемную квартирку на Ветеранов, где незадолго до моего приезда скончался дед-алкоголик, растянулась на второй год, на третий…

А дальше я просто потерял счет времени. Мне начало казаться, что вот здесь я всегда и был, что все так и должно быть. Не потому, что я что-то заслужил или чего-то достиг, а просто по факту моего существования. Просто потому, что я пережил переходный период и выжил. Это могло даже казаться чем-то существенным поначалу. А потом перестало играть какую-либо роль.

Вечером, готовясь ко сну, я получаю довольно неожиданный звонок. Мой старый приятель из Липецка Андрей. Впрочем, «приятель» – громко сказано. Пару раз выпивали вместе, выезжали на шашлыки и один раз вместе делали забор на даче хорошего общего знакомого. Как он нашел мой питерский номер – вопрос для меня первостепенной важности. Но я его не задаю. Просто интересуюсь, как дела в Липецке, получаю монотонный ответ в стиле «нормально» и столь же монотонно описываю свою черно-белую жизнь.

– Вчера ехал по Тракторному мосту – там замес лютый был, – вроде как между делом сообщает мне Андрей.

– В мясо? – кровожадно интересуюсь и медленно доливаю пиво с донышка банки в стакан.

– Длинномер укатился кабиной в овраг, микроавтобус рядом, с помятой бочиной, и кто-то там еще попал под раздачу – я уже не разглядел.

Я представляю себе то место, о котором может идти речь, крепко зажмуриваюсь и старательно отгоняю нахлынувшие ассоциации и молчу.

– Але!

– Да, я тут. Там никто не пострадал?

– Да не, испугом отделались.

– Нормально.

– Кстати, Гаврила «Бородатый» откинул копыта. Еще зимой. Ты не слышал, наверное.

Слыша это имя, я снова крепко закрываю глаза и ясно себе представляю Гаврилу – единственного на моей памяти человека с этим редким именем. Худой, с большими голубыми глазами и постоянно с какими-то странными пятнами на коже – дерматитом или вроде того. Я никогда не спрашивал, хотя всегда хотел. Гаврила почти все детство провел в Германии. Учился там, знал три языка, кроме русского и матерного и имел прекрасные перспективы профессионального лингвиста. Объехал пол-Европы и вернулся домой. А потом – странное стечение обстоятельств. Попытка переехать в мегаполис, какие-то истории с телками и машинами, регулярное подпитие. В конце концов, он решил, что платить аренду за квартиру в Питере бесперспективно, и жизнь там не принесет ничего нового, и ему нужно вернуться домой, чтобы быть пьяным восемь дней в неделю и двадцати семь часов в сутки и работать за пятнадцать тысяч в местном театре монтажником декораций. Полные карманы саморезов вместо полных карманов денег. Я никогда не осуждал его, хотя были в моем окружении те, кто этого не чурался. Но и никогда не понимал. Если уж синячить каждый день – то в романтике, со шпилями, музеями и набережными. А не в Липецке. Не так ли?

– Как вышло-то?

– С перепоя пошел гулять. И выпал с тротуара прямо под автобус.

Вот именно так. Бесславно. Одним этим словом можно описать всю жизнь Гаврилы. Но я даже не могу этому удивиться. Мне немного стыдно за себя в этом смысле, но здесь больше вины самого «Бородатого».

– Ясно. Ладно, мне спать пора уже.

– А, ну давай. Ты там это…

И тут связь прерывается – якобы по техническим причинам. Я выключаю мобильник и откладываю подальше. К сожалению, ради периодических халтур мне приходится принимать вызовы с незнакомых номеров. И к еще большему сожалению, мне нельзя сегодня надраться и забыться, чтобы окончательно выбросить из головы все эти ожившие ассоциации с той жизнью, от которой я давно убежал. Слишком много воспоминаний, от которых нужно избавиться, за день. Слишком много чужой боли, без которой я вполне могу обойтись. Остается только допить пиво и лечь спать. Завтра жизнь продолжится. Как обычно.

– По ходу, это последний корпоратив, куда пригласили склад и водителей, – усмехается Гриша.

Гриша – мой коллега со склада. Комплектовщик. Я подвожу его до офиса-склада на корпоративной «газели», которую в течение рабочей недели иногда паркую около дома – на случай ранних – читай ночных, – выездов. Помимо всего прочего, мы обсуждаем недавний корпоратив нашей компании, превративший ресторан на Васильевском в сущий вертеп.

– Я думаю, нас теперь и до офиса допускать не будут – скорее, еще одного оператора на склад наймут.

– Единственное, чего я тогда так и не понял, – задумчиво продолжает Гриша, – так это зачем Кирилл насрал в урну вместо унитаза и лег рядом.