Си Паттисон - Соседка [litres]

Как и в тот вечер в пабе, наша беседа с самого начала текла легко, естественно и непринужденно. Но я все равно заметила, что мое дыхание стало куда более поверхностным, чем обычно, и его то и дело перехватывало, когда я начинала говорить. Как правило, я довольно осторожна с малознакомыми людьми, особенно если речь идет о мужчинах, к которым я питаю романтический интерес. Полагаю, это своего рода защитный механизм. Но с Питом я чувствовала себя так, как будто сбросила верхний слой кожи, как будто все мои осмотрительность и сдержанность куда-то испарились. Мы говорили обо всем и вся – о моей прошлогодней поездке в Австралию, чтобы повидать родню, и о моем давнем желании вступить в ряды «Врачей без границ»; о его пристрастии к красному вину и планах проехать по всей Америке на велосипеде. Когда я завела речь о его жене, он рассказал мне, что уже консультировался с адвокатом, ведущим дела о разводах, и уверил, что постановление суда о его разводе – это только вопрос времени. Должна признаться, что какая-та часть меня не желала вообще ничего знать о Фионе – женщине, которая владела им бог знает сколько лет, – но другой части было необходимо такое знание, потому что, как я уже говорила, я не путаюсь с женатыми мужчинами.

Когда два часа спустя мы вышли из кафе, думаю, мы оба знали, что будем делать теперь. Я просто не ожидала, что это случится тут же, здесь и сейчас. Не успела я понять, что происходит, как руки Пита обхватили мою голову, а пальцы зарылись в волосы. Я страстно обняла его за шею, приглашая поцеловать меня, – и он поцеловал. Губы у него были мягкие, полные, а кончиком языка он дразняще водил по внутренней стороне моей нижней губы, что я нашла невыносимо эротичным.

Через какое-то время Пит прервал наш поцелуй, отступил назад, окинул меня голодным, горящим возбуждением взглядом и предложил «продолжить это там, где нам не будут мешать». Особо уговаривать меня ему не пришлось. Разумеется, это должно было произойти у меня дома – не могли же мы отправиться в дом к нему, ведь там как-никак находилась Фиона. К счастью, дом № 46 был сегодня в полном моем распоряжении – Хлоя проводила выходные у Тома, а Сэмми находилась во Франции, где собирала материал и изучала факты для статьи о буднях парижского модного ателье.

Теперь, когда Пит без слов лег на кровать рядом со мной, я с нетерпением ожидала, что мы поговорим еще, однако он сразу же заснул. С довольным вздохом я положила голову ему на грудь возле ключицы и уставилась на его правую руку, лежащую у меня бедре, гадая, сколько жизней спасли эти длинные, до странности изящные и нежные пальцы. Через несколько минут я снова устремила взгляд на его лицо, любуясь его волевым, хотя и не бросающимся в глаза подбородком и россыпью рыжих веснушек на его переносице. Мы пролежали вот так в обнимку менее двадцати минут, когда он внезапно проснулся.

– Который час? – хрипло спросил он.

Я взяла с тумбочки мой мобильник и подняла его так, что его экран могли видеть мы оба.

– Два тридцать… черт, – пробормотал он, вскочив с кровати, и начал искать свое нижнее белье, которое мы в порыве страсти затолкали ногами под кровать.

Я села на кровати.

– Тебе действительно так уж необходимо уходить прямо сейчас?

Он посмотрел на меня с извиняющейся гримасой.

– Мне очень неудобно вот так убегать, но я договорился встретиться с одним из моих друзей в три часа. Прости, Меган, мне надо было сказать тебе об этом раньше.

Я почувствовала острое разочарование. Ведь я предполагала, что мы проведем вместе весь остаток дня.

– Неужели ты не можешь позвонить ему и отменить эту встречу?

– Вообще-то нет, ведь мы запланировали ее уже давно. Он мой старый друг, и я не могу его подвести. – Он натянул свои матерчатые трусы, затем наклонился над кроватью и провел пальцем по моей скуле. – Нам надо будет это повторить. – Он улыбнулся мальчишеской улыбкой. – И я имею в виду не только секс. Возможно, в следующий раз я смог бы сводить тебя на ужин.

Я тоже улыбнулась.

– Звучит заманчиво.

Он отвернулся от меня, снял со спинки стула свои джинсы и поспешно надел и их.

– Тебе нет нужды вставать, – сказал он и двинулся к двери, держа в руке футболку. – Я могу выйти и сам.

Я снова легла и стала слушать, как он бегом спускается по лестнице. Затем послышался щелчок замка парадной двери, и я осталась одна.

Мы жили так, как живем теперь, не всегда. Раньше мы были нормальной семьей: мама, папа и я. В доме все было чистым и опрятным, и от всего, что я носила, пахло смягчителем для ткани. На ужин мы ели настоящую домашнюю еду, а в летние каникулы ездили в Испанию. У папы всегда были веселые искорки в глазах, а не та досада, которая написана на его лице сейчас, как будто кто-то сделал ему «крапивку», – а мама… мама была такой, какими и должны быть мамы: ласковой, доброй и часто улыбалась. Но потом случилась Плохая Вещь, и все рассыпалось в прах.

Я была потрясена не меньше остальных. Мне пришлось какое-то время не ходить в школу и все такое. Папа даже отвез меня к психологу. Я думала, это будет здорово – рассказывать ей о себе, но через какое-то время у меня появилось ощущение, что психолог пытается сделать мне подножку. Так что в конце концов вместо того, чтобы сказать ей правду, я сказала то, что, как мне казалось, она хотела от меня услышать. Я думала, что так я смогу добиться, чтобы она сказала папе, что мне не надо ходить к ней и дальше. И знаете, что… это сработало! Тогда-то я и поняла, что я куда умнее, чем думают другие. Теперь я иногда смотрю на себя в зеркало и удивляюсь тому, что они не видят, какая я на самом деле; думаю, большинство людей довольно глупы.

Я понимаю, почему мама и папа после этой истории немного свихнулись – любой бы слетел с катушек, если бы это случилось с ним. Но я правда думала, что через какое-то время – через полгода или около того – все вернется в нормальное русло. Но этого не произошло. Ситуация только ухудшалась и ухудшалась.

Когда мама ударила меня в первый раз, я едва могла поверить, что она это сделала. До того как произошла Плохая Вещь, меня никогда никто даже не шлепал – даже когда я вырвала из горшков всю мамину герань, потому что мне захотелось сделать свои собственные духи из ее лепестков. Но теперь она дает мне затрещины, толкает изо всех сил, царапает… а однажды мама даже вырвала у меня большой клок волос. И не заставляйте меня говорить, какими словами она меня обзывает… мама обзывает меня такими словами, о которых я даже никогда не слыхала. Не знаю, откуда она столько их берет! Папа делает вид, будто не видит того, что происходит, но он все прекрасно знает. Как можно жить в одном доме с мамой и мной и ничего не знать?