Юсси Адлер-Ольсен - Селфи

Из-за петли, обмотанной вокруг шеи, Роза не могла посмотреть вниз, как ни пыталась. Однако, покосившись влево, в зеркало, висевшее над раковиной, она получила возможность увидеть, что с ней сделали.

Ее штаны и трусы были спущены до колен, бедра крепко примотаны скотчем к сиденью унитаза, а торс – к сливному бачку. Руки подняты и привязаны ремнями Ригмор к намертво вделанным в стену поручням для инвалидов. Один из ремней Роза когда-то подарила Ригмор на Рождество. Это был узенький золотой ремешок, который Ригмор надела лишь однажды, во время рождественских праздников, – скорее из вежливости, чем ради удовольствия. С тех пор она его ни разу не доставала.

Рот Розы также был заклеен скотчем, шея обмотана несколькими связанными друг с другом шелковыми платками, концы которых были надежно привязаны к двум поручням на стене.

Роза вспомнила, что собиралась задушиться, и теперь осознала, что, как бы она ни желала, это ей все равно не удастся. Как только она теряет сознание, голова сама собой откидывается назад, натяжение платков на шее ослабевает и в мозг вновь начинает поступать кровь.

Будь она в состоянии, непременно попросила бы девушек отпустить ее. Сказала бы, что они ей совершенно безразличны и что она не понимает, зачем они все это с ней сделали. Роза попыталась взглядом выразить дружелюбие, но девушки ее проигнорировали.

Что же они такого натворили, если она представляет для них столь серьезную угрозу?

– Дениса, может, просто оставим ее тут, а сами тем временем сбежим? – предложила та, что держала скотч.

Дениса? Роза попыталась собраться с мыслями. Разве она не Доррит? Кажется, Ригмор как-то упомянула, что девочка сменила имя… Ну точно, так и есть.

– Может, у тебя найдется другое предложение? – ответила Дениса.

– А потом, когда будем в безопасности, позвоним кому-нибудь и скажем, где она находится…

Дениса кивнула.

– Но если она так и будет здесь сидеть, куда мы будем справлять нужду? – спросила вторая.

– Можешь взгромоздиться на раковину, Ясмин.

– А она будет сидеть и пялиться на меня?

– А ты просто представь себе, что ее не существует. Вообще забудь про нее. Я сама о ней позабочусь. Договорились?

– Но в раковину не сходишь по-большому.

– Ну, иди в соседнюю квартиру, дверь ведь не заперта. – Дениса пристально посмотрела на Розу. – Буду приносить тебе попить, но веди себя спокойно, иначе я еще раз тебе вдарю, поняла меня?

Роза два раза моргнула.

– Я не шучу. И второй удар будет покруче первого. Поняла?

Роза снова моргнула.

Тогда девушка поднесла острый предмет к губам Розы, заклеенным скотчем.

– Я проткну ленту и сделаю небольшое отверстие. Приоткрой рот, если можешь.

Роза постаралась сделать, как ей сказали, но когда шило проткнуло скотч, она ощутила во рту вкус крови.

– Прости! – выпалила Дениса, заметив кровь, струящуюся из проделанного отверстия. – Это для того, чтобы ты могла пить. – С этими словами она помахала трубочкой, подобной тем, что подсоединяют к капельнице.

Затем девушка вставила трубочку в отверстие, и Роза прищурилась, когда содранная с верхней губы кожа попала ей в рот. Сглотнув кровь пару раз, она втянула в себя воду из стаканчика для зубных щеток.

Раз они дают воду, значит, решили оставить ее в живых, заключила Роза.

Несмотря на то что страну в течение нескольких недель не отпускала так называемая жаркая волна, совсем не характерная для Дании, в ванной было довольно прохладно, и спустя несколько часов Роза стала замерзать – видимо, еще и из-за нарушенного кровообращения.

«Если я не буду двигаться, образуются тромбы», – подумала она и пошевелилась, чтобы кровообращение полностью не прекратилось. Вообще-то, насколько ей удалось понять, ситуация была хуже некуда. В таком положении она продержится несколько дней, хотя девушкам, возможно, на побег больше времени и не понадобится. А потом они собираются кому-то позвонить, чтобы сообщить о ее местонахождении. И что же дальше? Ее снова положат в больницу? Тот, кому они позвонят, разыщет ее мать или сестер, которые немедленно примчатся, – и кто помешает им обнаружить предсмертную записку и бритвенное лезвие? Все это никуда не годится. Ведь она впервые зашла настолько далеко, что решила совершить самоубийство, и на этот раз психиатры ее просто так не отпустят. Так не лучше ли умереть здесь?

«Буду сидеть неподвижно. Рано или поздно образуются тромбы. Девчонки до такого не додумаются».

И Роза принялась ждать, слушая свист, доносящийся из питьевой трубочки с каждым вдохом и выдохом. Она поражалась, как могла чрезвычайно опрятная Ригмор оставить полную стиральную машину грязного белья. А на полке над сушилкой лежали гигиенические прокладки, несмотря на преклонный возраст хозяйки. На одном из крючков висели старые колготки с поехавшей петлей – неужели Ригмор штопает рваные капроновые чулки? Разве их можно починить?

Роза прикрыла глаза и постаралась представить, как это можно сделать. Неожиданно из ловких рук, которые пытались подцепить петлю из тончайших, как паутинка, волокон, возникло отцовское лицо – слюна скопилась в уголках его губ, взгляд пылал ненавистью.

«Ты пойдешь со мной, я приказываю, – прошипел отец. – Иди со мной, и если я прикажу тебе снова уйти, то ты уйдешь, ясно?»

Лицо его становилось все больше и больше, бесконечно повторяющаяся фраза повисла в воздухе. Сердце Розы яростно заколотилось от охватившей ее паники. Щеки раздулись, из трубки во рту исходил пронзительный свист – Роза пыталась закричать, но не могла.

Она опорожнила мочевой пузырь. Точь-в-точь как в тот жуткий день, когда почувствовала вибровызов рации у себя в кармане.

Когда Дениса в очередной раз принесла воды, Роза насквозь промокла от пота.

– Тебе жарко? – С этими словами Дениса отключила батарею и вышла из ванной, оставив дверь приоткрытой.

Из прихожей сочился дневной свет, хотя и довольно тусклый. В это время года сложно было определить, который час, так как полностью темнело только часам к одиннадцати вечера. Вряд ли теперь было так поздно.

– Дениса, они весь день только об этом и говорят, – раздался из гостиной голос Ясмин. – Постоянно показывают кадры с телом Мишель.

– Да выключи ты телик, Ясмин!

– Им известно, что она ошивалась около здания дискотеки, когда мы совершали ограбление и когда подстрелили Бирну. Им известно, что она была в компании двух женщин. Они не выпускают Патрика из поля зрения, а он знает наши имена, Дениса. Он слышал их в больнице.

– Правда? Но не факт, что он их запомнил, ага?

– Он может описать нас, в этом я уверена. Полиция нас разыскивает, Дениса, я знаю.

– Замолчи, Ясмин. Никто не знает, где мы находимся. И мы успеем решить все наши проблемы до того, как нас узнают. Поняла? Пойдем в ванную.