Кейт Аткинсон - Большое небо

Если ему суждено помереть – а Винс, честно говоря, не очень бы расстроился, – неохота помирать лицом в воздушную подушку «вольво» Энди Брэгга. Бывает на свете и более подходящая обстановка – зарывшись лицом в обрамленное лиловым декольте Хэзер из Йорка, например. Винс прямо видел, как с головой погружается в ее шарообразные перси. Вы гляньте, кто пришел, – да неужто Винс?! А потом он бы…

Проезжая мимо, Энди Брэгг бибикнул. Притормозил, опустил окно над пассажирским сиденьем:

– Уверен, Винс? Может, все-таки подбросить?

– Не, не надо. Спасибо. Подышу чуток. Хороший вечер. Может, домой загляну, с собакой погуляю перед сном. Давно Светика не видел.

– Как хочешь, сквайр.

И Энди с ревом умчался в ночь. До его гостиницы «Спрут и сердцевидка» сорок минут езды, но Винс знал, что Энди постарается уложиться в полчаса.

«Спрут и сердцевидка». Пару лет назад Брэгги купили «Морской вид», сменили ему название и перезапустили как бутик-отель. («Бутик-люкс», – настаивала Рода.) Когда покупали, это была очень старомодная, очень банальная гостиница. Красно-синий узорчатый ковер, прокуренный линкруст, настенные светильники с бахромчатыми абажурами и лампочками-свечками. Все ободрали до каркаса, сделали семь спален с примыкающими ванными, все выкрасили в приглушенный серый, и голубой, и зеленый, отшкурили и побелили половицы. «Под кейп-код», – говорила Рода, хотя оба они на Кейп-Коде не бывали. Ради британского колорита назвали номера в честь морских районов из судоходного прогноза – «Ланди», «Малин», «Кромарти», в таком духе. Обойдя странные типа Утсиры и Гебридов, которые смутно отдавали порнографией.

Собственно говоря, отель был детищем Роды. Энди отвечал за «тяжести», как Рода говорила, – на нем были поездки за продуктами мелким оптом и бесконечный ремонт по мелочи, не говоря об усмирении неудобных гостей. Энди умел умиротворять – мистер Конгениальность, иногда звала его Рода, хотя это, кажется, не всегда было комплиментом. Разрешение конфликтов – не самая сильная сторона Роды. Она лучше умела завязывать ссоры, чем унимать.

Прежнее турагентство, в честь владельца названное «Путешествия Энди», разорилось, и реинкарнацией своего бизнеса Энди управлял из дома – во всех документах имя Роды, а на вывеске анонимное «Экзотическое путешествие».

В туризме он работал очень давно – так давно, что лучше и не вспоминать. Оттрубил на подхвате в «Томасе Куке», потом открыл свой бизнес, работал за столом в чужом агентстве – он тогда в Бридлингтоне жил, – пока не наскреб денег на собственную витрину дальше по побережью. В те времена торговали в основном пакетными турами – две недели на Лансароте, в Алгарве или на Коста-Браве, в одной руке сжимаешь дорожные чеки, в другой бутылку лосьона от загара «Гавайский тропик».

Жизнь была простая. Люди нуждались в турагентах. А теперь турагентам кирдык – всех уморил интернет. Конкуренция зверская уже много лет, не будешь развиваться – не выживешь. И Энди развивался, сосредоточивался на нишевых аспектах бизнеса – «обслуживании индивидуальных вкусов под заказ», как он сам описывал свой подход. Секс-туризм, по сути. Мужики катались в Таиланд, на Бали и Шри-Ланку, где снимали девчонок в барах, парней на пляжах, даже подыскивали себе жен, если приспичило. Теперь и эта ниша разделила участь всей смертной плоти, так сказать. Мужики катались сами, а от «Экзотического путешествия» осталось одно название. Бизнес Энди ушел в подполье. Нынче импорт поважнее экспорта. Рода бизнесом мужа не интересовалась, и, с учетом обстоятельств, оно и к лучшему.

Скользкая дорожка. Поначалу продаешь путевки «все включено» восемнадцатилетним, которым охота лета и света, а в итоге тебя насаживают на вилку и поджаривают, как булку. За грехи твои тяжкие. Энди знал, что его ждет. Его растили в строгости католицизма, его мать была религиозна до свирепости. Чтоб эту доску вытереть начисто, парой-тройкой «Аве Марий» не отделаешься.

Гостиница «Спрут и сердцевидка» стояла в деревне – уж какая ни на есть деревня, в основном-то здесь теперь на лето сдавали дома – нанизанные на обочины дороги или спрятанные повыше в долине (эти подороже). Никакого пошлого карнавала, как в других деревнях дальше по берегу, – ни игровых автоматов, ни рыбы с картошкой в киосках, ни аттракционов. Воздух не провонял фритюром и сахаром. Сюда приезжали люди с собаками – немолодые пенсионеры, экскурсанты-однодневки (увы) и молодые пары с маленькими детьми, алкавшие архаических пляжных отпусков с ведерками и совочками. «Отпуск по-домашнему» (Энди это выражение ненавидел). Кого ни возьми – отнюдь не идеальная клиентура «Спрута и сердцевидки». Гостиница, впрочем, имела лицензию, подавала «легкие обеды», что тоже на пользу, однако Энди предполагал, что в конце концов их сведет в могилу Airbnb . Да и ладно, бабла и так завались, в наличке Энди купался – жалко только, что всю эту наличку никак не объяснить Роде.

У Роды была тема с ракушками. Крупные завитые в ванных, плоские раковины гребешков вместо мыльниц, ветроловки из раковин береговых улиток и крепидулид. Энди не отличал литорину от мидии. Подстилки на столах в столовой дорогие, на каждой ракушки, намалеваны в классическом стиле. Вполне уместно смотрелись бы в Помпеях. Посреди каждого стола красовалась крупная раковина. Рода самолично обклеила ракушками основания ламп из «Икеи». Энди считал, что Рода перегибает палку, но она прямо зациклилась на этих раковинах. В «ТК Макс» в «Метроцентре» Гейтсхеда нашла шторки для душа с ракушками (сойдет за скороговорочку) и теперь подумывала заказать полотенца с вышитым логотипом гостиницы – ракушка над переплетенными буквами «СС». Энди переживал из-за нацистских подтекстов. Рода, сама по натуре отчасти штурмовик, считала, что он больно чувствительный – в чем Энди упрекали редко.

Он познакомился с Родой десять лет назад, когда она явилась к нему в агентство бронировать тур для одиноких на Фуэртевентуру. В городе была проездом – каталась по командировкам, работала на одну фармацевтическую компанию – и смотрелась грозно во многих смыслах, не в последнюю очередь габаритами. Носила тугой серый брючный костюм, сидевший на ней плохо (на ум внезапно приходило слово «круп»), и куталась в удушающую дымку «Диор Пуазон» и лака для волос «Элнетт». Забронировав ей тур и забрав депозит, Энди сказал:

– Такая роскошная женщина не должна быть одна.

Рода пренебрежительно рассмеялась, как некогда девчонки у Энди в школе. Подхватила тяжеленный черный саквояж с образцами и забралась в служебную машину. Однако наживка, видимо, сработала, потому что год спустя они уже проводили медовый месяц в гостинице на Крите, на что Энди получил огромную скидку.