Кейт Аткинсон - Большое небо

Зазвонил телефон. Джексон вздохнул. Только один человек звонил ему в такую поздноту.

– Уже лежал? Рассказывать тебе сказку? На ночь? – промурлыкала Татьяна.

Было бы мило, если б она хоть иногда бросала изображать оператора службы секса по телефону. И нет, Джексон ни разу в жизни не звонил в службу секса по телефону, однако ему всегда воображалось, что на линиях сидят (или что они там делают) не Татьяны этого мира, а задерганные, но прагматичные женщины, чьи-то матери, которые, грязным языком треплясь с незримыми клиентами, разбирают футбольную форму сыновей или помешивают соус для спагетти к ужину. Немолодые женщины, которые зарабатывают прибавку к пенсии, вполглаза посматривая «Обратный отсчет» [51] «Обратный отсчет» ( Countdown , с 1982 г.) – долгоиграющая британская телевикторина, выходящая на Четвертом канале, локализованная версия аналогичного французского телешоу «Цифры и буквы» (Des chiffres et des lettres) Армана Жаммо; в 1982–2009 гг. записывалась на киностудии Лидса. с выключенным звуком и притворяясь, будто бьются в экстазе.

– Нет, я не лег, – сказал Джексон. Даже если б лег, все бы отрицал. Иначе разговаривать с Татьяной невозможно – чувствуешь себя уязвимым и каким-то бесполым. – Рассказывай давай, что было, – прибавил он. – Все нормально?

– Все ажур.

– Ты где?

– Такси. Недавно «Мальмезон». Робби – такой озорник.

Порой – да что уж там, часто – у Джексона складывалось впечатление, что Татьяна прекрасно умеет правильно использовать глаголы, и предлоги, и все прочие детали грамматики, однако нарочно изображает комическую русскую.

– Познакомилась бар гостиницы и говорила: «Покупаешь даме пить?» – а после пить говорила, что меня номер здесь, он хочет подняться? А он говорил да . Я говорила: «Ты имеешь подругу?»

– А он что говорил?

– Нет. Говорил, он одинок и на свободе.

– Свободен, – поправил Джексон. – На диктофон записала?

– Да. Не волноваться.

Может, волноваться стоит? Его работа – защищать женщин (да, именно так), а не платить им за то, что подставляются. Вдруг она из-за Джексона угодит в беду? Таких женщин, правда, днем с огнем не сыскать, она же из Сибири, этими своими щелкунчиковыми бедрами человеку голову расколет как орех.

По бумагам Татьяна нигде не проходила, хотя Джексон готов был платить ей, а потом платить налоги из текущих доходов, и страховку, и что там еще по закону требуется, но Татьяна русская, а «русская» – синоним налички. Нет на свете таких клише, которые Татьяна не умела воплотить в жизнь. Иногда Джексон воображал, как в один прекрасный день выяснится, что она не из Сибири вовсе, а родилась, допустим, в Сканторпе или Скегнессе, торговала хлебом в «Греггсе», а потом решила начать жизнь с нуля.

– Бедняжка подружка… как ее, не помню.

– Дженна, – подсказал Джексон. – Прекрасно ты помнишь, как ее.

– Больше нет свадебных колоколов.

Способности к сопереживанию Татьяна была начисто лишена. Из нее вышел бы идеальный киллер. Собственно говоря, Джексон не удивился бы, если киллером она и подхалтуривала.

– Где он сейчас? – спросил Джексон. – Робби?

– Номер гостиницы, ждать меня. Ха. Долго ждать. Я домой.

Джексон понятия не имел, где она живет. «Домой» – слишком уютное для нее слово. Проще вообразить, как она таится в лесной берлоге или возлежит на суку, даже во сне приоткрыв один глаз, готовая обрушиться на простодушную жертву, – но нет, Татьяна полна сюрпризов.

– Выпить горячий шоколад, посмотреть старую «Марпл», – сказала она.

Дав отбой, Джексон вдруг вспомнил девочку с Эспланады. И рюкзак с радугами и единорогом, и как она шустро нырнула в «пежо» и исчезла. Накатила вина. У Джексона еще остались связи в полиции. Завтра поспрашивает, не пропадали ли какие девочки, – и, может, кто-нибудь вытянет размытый номер на фотографии. Стыдно, что забыл про девочку, но день выдался нелегкий.

И Джексона по-прежнему донимал Баркли Джек – рвался с якоря, что приковал его к заброшенным донным отложениям в глубинах памяти. А, ну да. Как-то раз Баркли Джек выступал в пользу «Британия вперед» [52] «Британия вперед» ( Britain First , с 2011 г.) – британская фашистская организация, основанная ультраправым активистом Джимом Досоном; члены организации проводят «христианские патрули» и громят мечети. . Логично.

По телевизору мисс Марпл обезглавливала увядшие розы у себя в Сент-Мэри-Мид. А вот она бы как поступила насчет девочки? От этой мысли Джексона отвлек телефонный глашатай – тихонький «динь». Пришло сообщение.

ЮЭН: Хай. Как? хор?

ХЛОИ: Хор. Ты?

ЮЭН: Такоэ? Слуш, тебе 14?

ХЛОИ: 13.

ЮЭН: Не верю.

ХЛОИ: Лол мне тож жалко.

ЮЭН: Кста. Шли фотки. Без одежды, плз?!

ХЛОИ: Не зна. А ты

– Пап?

Бл-лядь. Джексон поспешно напечатал:

ХЛОИ: Бб. Род.

ЮЭН: Пок.

Натан ухмыльнулся:

– Порнуху смотрел?

– Ха-ха, ага. Работал, вообще-то, секретные дела.

Что правда – это была работа. Тоже медовая приманка. Джексон прикидывался девочкой Хлои, и было это адски трудно, как он и предполагал, когда взялся за эту работенку.

– Чего не спишь?

– Не могу. Там снаружи шумят.

– Это сова.

– И, по-моему, кто-то кричал.

– Лиса. Снаружи джунгли, сын мой.

Неприметный серый хэтчбек плавно затормозил на темной улице под удачно перегоревшим фонарем. Двигатель заглушили, водитель – немногим приметнее «пежо» – вышел и глухо стукнул дверцей. Открылась пассажирская дверь, и из машины вылезла девочка. Водитель подождал на тротуаре, когда она достанет рюкзак из-под сиденья. Маленькие радуги в темноте посерели, а единорог почти совсем растворился. Девочка закрыла дверцу и услышала тихий «чирик» – хэтчбек заперли. Водитель шагнул вперед нее, обернулся, и улыбнулся, и сказал:

– Нам сюда, пошли.

Приблизился к дому, уже держа наготове ключ. Дарси на миг замялась. Что-то подсказывало: надо бежать, но Дарси было всего тринадцать, она еще не умела прислушиваться к инстинктам, поэтому забросила рюкзак на плечо и следом за водителем хэтчбека вошла в дом.

Джексон повел Дидону свершать традиционный утренний моцион. Когда уходил, Натан спал. Большой пацан, его ведь уже можно оставлять одного? Закону не противоречит, и вообще, Джексон зуб дает, что, когда вернется, Натан будет дрыхнуть без задних ног. Когда Джексону было тринадцать… он почти расслышал, как Джулия вздыхает заранее, что бы он дальше ни подумал, поэтому сдался, отпустил мысль на волю, и она погрузилась на дно памяти к другим обломкам. Через минутку Джексон вернется домой, вышибет Натана из постельки, накормит завтраком, а потом отвезет и его, и собаку к Джулии. Двадцать четыре часа свободы.

Он швырнул Дидоне мячик, легонько и недалеко – так собака не забудет, что она все-таки собака, но и заржавевшие бедренные суставы у нее не заклинит. Дидона неуклюже зарысила прочь, потом вернулась и уронила мячик к его ногам. Весь в слюнях и песке – Джексон мысленно сделал зарубку: надо купить такую штуковину, чтобы мяч запускать.