Говард Лински - Поиск

― Когда он так сделал?

― Не так давно, ― ответил Роберт. ― На том телевизионном интервью.

― Каком телевизионном интервью?

Том смотрел документальный фильм, но об этом ему ничего известно не было.

― В том, что в дневных новостях. Я вернулся в дом, чтобы пожрать и выпустить собаку, так что смотрел. Он был там, разглагольствовал о годовщине.

― И он поменял свою версию событий.

― Репортер попросила его вспомнить, что произошло в тот день, и, когда он дошел до этого места, сказал: ― Я последний видел Сьюзан Верити живой, когда она ушла от нас в сторону леса.

Он замолчал, чтобы удостовериться, что Том понял важность его заявления.

― Не в сторону фермы, а в лес!

***

Двадцатипятилетняя годовщина свадьбы оказалась веселее, чем она ожидала. Здешний бар был хорошо укомплектован, место встречи в отеле было просторным и живописным, и, что лучше всего, Питеру позволили рассадить за двумя столами друзей со школы и университета, так что Хелен удалось встретиться с людьми, которых она много лет не видела. К ее удивлению, она хорошо проводила время.

Родители Питера приложили много усилий и, очевидно, потратили на праздник много денег. По сути, все выглядело, как настоящая свадьба. Был торт, гостям подавали еду, был даже микрофон, дабы отец Питера мог произнести речь о благословенных двадцати пяти годах их брака. К счастью, родители Питера нашли общий язык с ее родителями и пожелали провести вечер вместе, так что у Хелен появилось время повидаться со старыми друзьями без своей суетливой матери и бесконечных вопросов отца об «этом фрилансерском бизнесе», который его далеко не впечатлял. Ему нравилось рассказывать людям, что его дочь писала для газеты, но он не знал, как назвать то, в чем они с Томом, по его словам, «делали сейчас успехи».

Часы пролетели за довольно приятной болтовней в сопровождении еды и напитков, все, казалось, находились в хорошем настроении. Хелен почувствовала укол за вины за то, что страшилась мероприятия и решила внимательно выслушать каждое произносимое отцом Питера утомляющее слово во время его плохо подготовленной и слегка бессвязной речи. Наконец, жаль, что не раньше, он передал микрофон своему сыну, чтобы тот произнес несколько добрых слов о своих родителях и поднял бокал в их честь. Все зааплодировали, когда Питер договорил.

Но Питер еще не закончил.

― Хелен, ― сказал он и повернулся к ней. По какой-то причине, он выглядел встревоженным, и у Хелен появилось ужасное предчувствие. ― Мы уже давно встречаемся...

На этих словах вся комната притихла, все смотрели на Питера и Хелен.

― Наши отношения пережили проверку расстоянием и долгие периоды разлуки, но я думаю, что они стали теперь только крепче, вот почему... перед моими родителями, твоими родителями, всеми нашими друзьями и семьей... я хочу кое-что спросить у тебя...

Последовали радостные вскрики, и несколько женщин от удивления подняли руки к лицу. Хелен испытывала шок от осознания, что Питер потянулся в карман. Она быстро огляделась вокруг и увидела море выжидающих лиц. Питеру удалось наконец вытащить из кармана пиджака маленькую синюю бархатную коробочку. Он открыл ее, и она увидела кольцо, Питер сделал шаг вперед и взаправду опустился перед ней и всей комнатой на одно колено.

― Хелен Нортон, ― его голос дрожал, ― ты выйдешь за меня?

Глава 39

Йен Брэдшоу был пьян. Во время обеденного матча он выпил две пинты и употребил еще парочку, пока ждал, когда Том вернется с фермы. А затем они пили весь оставшийся вечер.

Поначалу, они говорили о деле и о том, стоило ли Тому вообще отлучаться из паба. Том рассказал ему об оговорке Билли во время телевизионного интервью.

― Мне стоит расспросить его об этом, ― сказал Брэдшоу. Том на секунду задумался, собирается ли тот заняться этим прямо сейчас.

― Не самая лучшая идея появиться на его пороге после нескольких пинт, ― сообщил ему Том.

― Можешь пойти ты, ― предложил Брэдшоу.

― Думаешь, Билли Торп будет трезвее тебя? Он хлещет пиво весь день, потому что сегодня футбол. Предлагаю загнать его в угол, когда он будет, по крайней мере, частично трезв, или он промямлит, что слова просто сорвались у него с языка, и мы ничего не добьемся.

― Может быть, ― уступил Брэдшоу. ― Лучше помалкивать об этом, пока не удастся застигнуть его врасплох.

― Роберт Марш поведал еще кое-что интересное. Он сообщил, что все дети лжецы, будто они сообща придумали, что им говорить.

― Не могу поверить, чтобы пять десятилеток убили свою подругу и скрыли это, ― сказал он. ― А ты? Невозможно.

― Нет, тоже в это не верю, ― ответил Том, ― но в тот день что-то произошло, и меня сводит с ума незнание что. Не могу перестать думать об этом.

― Я тоже, ― признался Брэдшоу.

В такси по дороге домой Брэдшоу пораскинул мозгами. Он посчитал, что самое время принять некоторые решения. Он не мог больше выносить мысли возвращаться одному в одну и ту же убогую крошечную квартирку, смотреть одни и те же передачи по телевизору, а затем отправляться спать в ту же самую кровать, опять же один, после просыпаться в одно и то же время, чтобы отправиться на ту же работу, как он постоянно делал.

В такси он размышлял о Карен и о том, как легко она переметнулась, готова была переехать к нему, затем вернулась к своему бывшему, а уже через год они объявили о помолвке. Он считал, что, если первые несколько месяцев, проведенных вместе в его квартире, пройдут нормально, то он начнет подыскивать свадебный смокинг. Он не мог понять, как она могла так легко все переиграть. Он задавался вопросом, вспоминала ли его Карен, и, если да, хорошими ли были воспоминания. Ему все еще причиняло боль воспоминание о том, как она назвала его трусом, когда порвала с ним отношения. Это было иронично, потому что его величали героем, когда они только познакомились.

Затем он начал думать, говорили ли о нем вообще Карен со своим женихом. Делились шутками на его счет или смеялись над ним? Брэдшоу сказал себе, что подобные размышления бессмысленны. Правда в том, что он не желал Карен. У них было мало общего, и она зачастую раздражала его, так что у него нет права ревновать или ставить под удар ее счастье. Все же, ее будущая свадьба показала ему насколько он одинок.

Так продолжаться больше не может. Визиты к Эдриану Уиклоу заставили его понять бессмысленность всей его жизни. Он твердил себе, что он не такой, как другие, которые вступили в схватку с Уиклоу и оказались настолько испуганными, что все бросили. Не Уиклоу виновник его мрачного настроения и депрессии. Брэдшоу страдал от них уже продолжительное время. Нет, то было другое. Он испытывал неожиданную потребность что-то изменить, поменять свою жизнь так, как он никогда и не помышлял. Он не в ловушке, и Йен не обязан выполнять каждое пожелание старшего инспектора Кейна. Мужчина может просто уйти. Он взрослый человек, живущий в свободном обществе. Холост, не имеет семьи или иждивенцев, никому ничем не обязан. Эта мысль его приободрила.