Люси Фоли - Охотничий Дом

Для меня не новость, что люди удивляются по поводу нас с Марком. «Как вы познакомились?» Или: «Что ты в нем нашла?» Или: «Когда ты поняла, что он тот самый?» Иногда я отвечаю, что мне понравилось, как он танцевал в клубе, изображая Чесни Хоукса [16] Чесни Хоукс (р. 1971) – британский поп-певец, актер и шоумен, девчачий идол. , хотя другие смеялись над ним. Но такой ответ лишь на время гасит любопытство.

Люди хотят знать, что за романтика, химия, искра соединила и держит нас вместе. Думаю, в конце концов они разочаровываются. Правда в том, что у нас не было романтических отношений. И большой страсти тоже. Никогда – даже вначале. Я спокойно признаюсь в этом. Это не то, чего я искала.

Есть люди, которые стремятся к любви – Любви с большой буквы – и не могут успокоиться, пока ее не найдут. Некоторые сдаются, не найдя ее. Победа или смерть – все или ничего. А другие – вероятно, их большинство – приспосабливаются. И я считаю, что это разумно. Потому что любовь недолговечна.

Я счастлива тем, что имею. Думаю, и Марк тоже. Окружающие часто говорят, что мы совсем не похожи. «Противоположности притягиваются», – глубокомысленно изрекают они. Они считают, что люди должны иметь какие-то общие интересы, увлечения. У нас оно тоже есть. Одно-единственное. И это не секс, нет, хотя секс у нас хороший, даже потрясающий.

Так что между нами нет такой мощной химии, как у Миранды с Джулиеном… хотя сейчас у них, похоже, что-то разладилось. Я всегда знала, что Марк без ума от Миранды, если вам интересно. Я же не идиотка. Вообще-то я понимаю куда больше, чем люди считают. Но я не против. Правда не против. Я почти слышу недоверчивые возгласы. Но клянусь, это так. Боюсь, вам просто придется поверить мне на слово.

На самом деле, когда я увидела Марка в этом отвратительном ночном клубе неподалеку от Клэпэм-Хай-стрит, я вовсе не подумала: вот он, мужчина моей мечты, о котором пишут в великих романах, о которых снимают фильмы, истинная любовь, любовь с первого взгляда. Все было не так.

То, что я увидела в нем, было одновременно и меньше и больше. Я увидела новую жизнь. Увидела то, чего всегда хотела.

Детство и у меня, и у Марка было трудное. Меня переводили из школы в школу каждые два года, и я так и не смогла завести настоящих друзей. Но это ерунда по сравнению с жизнью Марка. Отец бил его. Не просто шлепок-другой за непослушание, нет, – настоящие, старомодные, варварские побои. Марк рассказывал, как мать однажды замазала ему синяк под глазом тональным кремом, чтобы он смог пойти в школу. Она не останавливала отца. Не могла. Случалось, мать тоже становилась жертвой буйного темперамента мужа. В юности Марк был совсем невысоким для своего возраста, и в регби от него было мало толку, отца это злило, и дома он на него накидывался. А потом Марк начал расти. Пил протеиновые коктейли, качался в спортзале. И побои прекратились. Как будто отец понял, что сын может дать сдачи.

В Марке что-то есть от его отца. Для него важно самоутвердиться. Со мной он никогда не был груб… хотя пару раз во время особенно жаркого спора я чувствовала, что он на грани. Однажды дверь хлопнула с такой силой, что треснула древесина, а картина, из-за которой мы спорили, разбилась о стену. Но он не бесчувственный скот, как могут подумать некоторые. Вчера вечером он отпустил шутку насчет того случая на скачках, но я-то помню, как он раскаивался потом, помню его ужас от того, что он сделал… как он чуть не разрыдался, узнав, что парня увезли в больницу. Пришлось удерживать его, чтобы не пошел в полицию.

Марк не хочет становиться таким, как его отец. Но я знаю, иногда он боится, что превращается в него.

Проснулась я рано, едва рассвело. Джулиен лежал, закутавшись в одеяло, спиной ко мне. Навалились воспоминания о вчерашнем вечере, путаные и неясные, как клубок шерсти. Марк в ванной. Навис надо мной, угрожающе схватил за руку.

Я встала, оделась. Решила пробежаться, проветрить голову. Мне нравится бегать. Я доросла до любви к пробежкам, но так не всегда было. В четырнадцать я ненавидела бегать, я тогда внезапно растолстела, и мама подарила мне на день рождения карту в фитнес-клуб.

Я стремительно пронеслась мимо всех домиков. Не хотелось пока никого видеть. Мое лицо еще не готово, и дело не в макияже. Не готово лицо крутой, веселой, падкой на приключения Миранды. Добежав до спасительных темных деревьев, окаймляющих озеро, и не услышав окриков «Ты куда?», я сбавила скорость.

Марк – как он посмел ? Расскажу все Эмме, сегодня же. Но она так старалась все устроить, так гордится, что нашла это потрясающее место, – я не настолько равнодушна к ее трудам, как все думают. Так что стоит подождать, пока не вернемся в Лондон, позову ее выпить и все расскажу. Она же, наверное, тоже видела его таким? Если он так вел себя со мной, какой же он с ней? Она кажется толковой и ответственной, но я-то прекрасно знаю, что лицо, которое мы являем миру, может быть обманчиво.

А ведь стало ощутимо холоднее. Лужи замерзли за ночь. Лицо покалывало от ледяного воздуха. В этом режущем холоде было что-то первозданное, грубое. Мороз в Лондоне, даже если такое и случается, почти не замечаешь – теплая духота магазинов, толкучка в метро, тысячи людских тел вокруг. Но здесь я была наедине с холодом. И словно пыталась от него убежать.

Я достала из кармана телефон – бегаю всегда под музыку, она помогает расслабиться, заглушает прочие шумы в голове. Связи, разумеется, не было, как нам и говорили. Забавно, что мы живем в мире, где об отсутствии связи ты узнаешь немедленно.

Тропинка впереди сворачивала еще к одному причалу. Как тут красиво, красиво и печально. Бегом я спустилась к воде. На берегу лежали каноэ, видимо, еще с лета, одну из лодок забыли перевернуть, и в ней поблескивала замерзшая вода. Я остановилась возле лодки, заглянула внутрь, на меня уставилось мое лицо, запертое подо льдом, будто я угодила в ледяную ловушку. По телу пробежала нервная дрожь, хотя одета я была тепло.

Я пробежала около пятисот ярдов по дороге, где мы ехали вчера вечером, – с одной стороны лес, с другой озеро, – когда увидела мостик. Он был перекинут через один из водопадов, питающих озеро. Прямо над водопадом стоял маленький домик, с виду заброшенный. Интересно, что это. Я взбежала на мостик, перегнулась через перила – от пустоты меня отделяли лишь три цепочки – и посмотрела на водопад, частично обратившийся в живописные сосульки, нависающие над черными, подернутыми мхом камнями.

Я побежала дальше, но ничего примечательного больше не встретила. Разве что в одном месте увидела на земле выжженное пятно – кострище. Подле валялась пара ржавых и обугленных пивных банок. Мне вспомнились слова Хитер о браконьерах.