Люси Фоли - Охотничий Дом

Я вспомнила про телефон – может, на этой высоте поймаю сигнал? Я достала телефон, поводила им в воздухе из стороны в сторону и торжествующе вскрикнула – есть связь!

– Куда ты звонишь? – спросил Даг.

– В полицию.

Иэн дернулся, словно его ткнули в рану. В окно я видела, что снег прекратился. Полицейский вертолет сможет прилететь. Но им нужно сообщить, что дело срочное.

– Пожалуйста, – сказала я в трубку, – соедините меня со старшим инспектором Джоном Макбрайдом.

Кто, как вы думаете, взял ружье из хранилища? Даже не знаю, зачем я это сделала, меня будто наитие какое вело. Спрятала его у боковой стены Охотничьего Дома под снегом. Зачем эта отсебятина? За годы я овладела искусством подмечать все. Память у меня почти фотографическая. Код от сарая хранился в аккуратном маленьком шкафчике в моей голове с той секунды, как этот верзила егерь набрал его.

Честное слово, и что Миранда нашла в нем? У нее всегда был ужасный вкус.

В офисе напротив гостиной не переставая звонил телефон.

– Почему она не берет трубку? – спросил Марк. – Или он? Может, что-то важное. Полиция или еще что.

Мы ждали, телефон смолк, но только затем, чтобы через минуту снова зазвонить.

– Пойду посмотрю, что там, – сказала я.

В остальной части Охотничьего Дома было тихо, только телефон надрывался. Еще не постучав в дверь кабинета, я знала, что это излишне. Внутри никого не было. Ни Хитер, ни этого придурка егеря. Телефон на столе чуть ли не подпрыгивал. Казалось, сам воздух вибрирует.

Я сняла трубку:

– Алло?

– Хитер Макинтайр? – Прозвучавший голос был как у подростка. – Детектив-инспектор Джон Макбрайд попросил меня позвонить вам. Я пытался дозвониться вам на мобильный, но там включается автоответчик.

Истинкт заставил меня ответить, изобразив мягкий эдинбургский выговор (говорю же, я хорошая актриса):

– Да. Это Хитер. Чем могу помочь?

– Детектив-инспектор вылетел к вам на вертолете.

– Наконец-то. Что ж, отличная новость.

Они не смогут определить, что это я, даже если эксперты поколдуют над ДНК и волокнами. Ведь я была в куртке Марка, и наши ДНК тут повсюду. Не будет ничего странного в том, что на Миранде найдут частички моей кожи или еще что-то. Мы вместе ехали в поезде, вместе ели, танцевали и обнимались последние несколько дней. Спасибо, Миранда, благодаря тебе меня не поймают. И я отомщу за тебя. Уже тогда я предчувствовала, что ружье мне может пригодиться.

– Еще он… – Оператор закашлялся.

Клянусь, он сорвался на писк, и в самом деле подросток. Господи, если теперь в полиции служат дети, то у меня еще меньше причин бояться этих олухов.

– Еще он просил вас не делать ничего, что могло бы насторожить ее.

– Ее? – переспросила я.

– Да. Сначала инспектор должен оценить ситуацию. Вы же понимаете, я имею в виду ее, ну, ту, с кем жертву видели в ночь убийства.

Ее.

Мне хотелось переспросить, удостовериться… хотя никаких сомнений в том, что я расслышала верно. Расспросы могут показаться подозрительными.

Но ведь никто не видел . Я едва удержалась, чтобы это не сказать. От неожиданности чуть не потеряла контроль. Возможно, это Кейти, лихорадочно размышляла я. Точно. Наверняка Джулиен бросил ее, помчался спасать свою задницу или что-нибудь в этом духе…

Если только не… то, о чем я не решаюсь думать.

Я боюсь не тюрьмы. Я готова заплатить за содеянное. Хотя разве есть хуже наказание, чем то, что я определила себе сама, – жизнь без Миранды, моей богини, моего кумира. Главное теперь – время, я должна успеть отомстить. Надо торопиться.

– Кейти, можно с тобой поговорить? На улице, ладно?

В голосе Эммы было какое-то странное нетерпение. Интересно, что такое она услышала по телефону? Похоже, смерть Миранды она восприняла тяжелее, чем мы все. На нас с Джулиеном давит чувство вины, я не в силах разобраться, что сейчас во мне сильнее – грусть или ненависть к себе. Так или иначе, виноваты во всем мы с Джулиеном. Эмма с утра непривычно молчаливая, почти все время просидела, уставившись в пол. А на звонок кинулась с такой поспешностью, словно ждала сообщения, что происшедшее – чудовищное недоразумение, грандиозная ошибка, что Миранда жива.

– Пожалуйста, это важно.

– Хорошо. – Я встала и последовала за ней.

По длинному коридору мы пересекли все здание и вышли в боковую дверь, прямо от которой начинался нетронутый белый снег и тянулся до самого берега. Снегопад закончился. Хоть что-то хорошее.

– Кто это звонил? Из полиции?

– Да. У них есть подозреваемый.

– Кто?

– Пошли. – Лицо искажено волнением, причина которого мне непонятна. Она поманила меня: – Пойдем, не хочу, чтобы кто-нибудь нас услышал.

Означать это может только одно. Это кто-то свой. Марк , подумала я. То, что не Джулиен, я уверена: когда я проснулась, он лежал на диване, рот приоткрыт. Я даже проверила, жив ли. Значит, это Марк. О господи, вот почему у Эммы такое странное выражение.

– Эмма, – я уже спешила за ней, – это… тот, о ком я думаю?

Марк всегда был помешан на Миранде. Я не раз ее предупреждала, но она лишь смеялась. Считала, что всегда сможет за себя постоять.

Внезапно Эмма сделала странное. Наклонилась и принялась шарить в снегу.

– Что ты ищешь? – удивленно спросила я.

Она выпрямилась. Я не сразу поняла, что у нее в руках. Тело догадалось раньше, чем сознание, – напряглось, окаменело.

– Эмма. Зачем тебе это?

Она будто не слышала. И лицо ее словно переменилось, сделалось чужим. Я не узнавала ее, совершенно чужое лицо, это не та женщина, которую я знаю уже три года.

– Это вы во всем виноваты, – прошипела она. – Во всем, что случилось с ней. Если бы она не узнала про вас двоих, про вашу гнусную связь, она бы так не расстроилась. И не наговорила бы тех ужасных слов. Это не ее вина. И не моя. А ваша.

Я попыталась что-то сказать, но лишь беззвучно разевала рот, из которого паром вырывалось дыхание. Где-то рядом раздавался странный грохочущий звук, оглушительный, со всех сторон, вумп, вумп, вумп , будто билось гигантское сердце. Я силилась понять, что это. Неужели просто кровь стучит в ушах…

– Эмма, – наконец выдавила я, – о чем ты говоришь, я не понимаю?

– Конечно, не понимаешь. Потому что ты тупая. – И будто выплюнула: – Ты никогда не заслуживала ее!

Черты ее исказил спазм боли. И я поняла.

– Это была ты.

Она не ответила. Лишь вздернула брови и что-то сделала с ружьем, раздался зловещий щелчок. Ствол ружья почти уперся мне в грудь.

Не стреляйте в голову , вспомнились слова лесничего. Стреляйте в тело, туда, где сосредоточены все внутренние органы. Такой выстрел, скорее всего, будет смертельным .