Эмманюэль Гран - Конечная – Бельц [litres]

Воспользовавшись его смущением, Карадек ринулся на него и толкнул к борту, крепко вцепившись в него и вступив в схватку, у которой мог быть только один конец: пустота и океан.

– Жоэль! – крикнул Марк, теряя силы. – Жоэль, это я!

Но Карадек по-прежнему толкал его к борту судна.

– Прости. У меня нет выбора, – прошептал моряк.

Он взвалил Марка на спину, сомкнув руки у него за спиной, и согнулся, как будто нес мешок цемента. Марк еле доставал ногами до пола, он задыхался.

– Почему? – крикнул он, и голос его сорвался.

Но Карадек не ответил. Он обливался потом. Казалось, он перестал быть самим собой, и это не он, а кто-то другой, внешне на него похожий, действует вместо него.

– Так это ты убил Жюгана! – отбиваясь, крикнул Марк. – Это ты!

– Он хотел тебя сдать, – прорычал Карадек дрожащим от гнева и волнения голосом. – У меня не было выбора. Ты понимаешь? Не было выбора!

Зеленоватое свечение под водой усилилось. Оно полностью вытеснило темноту. Судно словно плыло по бирюзовым волнам южных морей. На поверхности появлялись и исчезали круги пены. Дельфины, решил Марк. Но дельфины исчезли. Видимо, они что-то почувствовали. Марк колотил Карадека, но сил у него не хватало, а моряк держал его крепко. В нескольких саженях от траулера круги пены на поверхности стали расти, и из-под воды вырвалось облако пара, как будто здесь всплывала подводная лодка. Марк отбивался, скребя носками кроссовок по палубе и вопя от ярости. Карадек сантиметр за сантиметром подтаскивал его к океану. Силы покидали Марка, а его противнику было хоть бы что. Моряк был слишком силен, с ним ничего нельзя было поделать. Кошмар становился явью. Кошмар, в котором Карадек, обливаясь слезами, мчался куда-то сломя голову. Кошмар, мучивший его каждую ночь на протяжении более двух лет. Значит, Марк должен утонуть, и Карадек обретет свободу. Их тела, как и судьбы, окончательно срослись.

Зеленую воду вокруг корабля покрывала пена. Карадек сдавил Марка и повернул голову, приблизив губы к его уху:

– Он там. Ты слышишь? Он зовет меня. Я должен его спасти. Ты понимаешь? Эй, парень! Ты понимаешь?

Марк почувствовал, что захват стал еще жестче. Он сморщился, как будто в него воткнули нож.

– Эрван… Папа здесь, – снова заговорил моряк.

Марк почувствовал, что Карадек немного ослабил хватку. Он воспользовался этим, замахнулся, отведя руку назад, и ударил Карадека локтем в бок. Тот охнул и согнулся пополам. Марк вывернулся из его объятий. Высвободив обе руки, он по-боксерски бросился на Карадека и стал молотить его кулаками в живот. Моряк терпел и не защищался. Только тянул жалобным голосом:

– Папа здесь… Папа здесь…

Карадек совсем потерял голову. Марк бил его – бездумно, жестоко, а моряк постанывал и отступал. Он прикрыл обеими руками живот, стараясь защититься от ударов, и Марк, улучив момент, заехал ему кулаком в лицо. Получив удар в челюсть, Карадек словно очнулся. Он увернулся, отпрянул, спружинил правой ногой и бросился на Марка, раскинув руки, словно хотел схватить его на бегу. Он всей тяжестью обрушился на Марка, и тот потерял равновесие, отступил, сделав несколько шажков, споткнулся, и его ступни стукнулись о деревянную перегородку. Одна нога застряла в грузовом порте. Он тяжело повернулся и вывихнул лодыжку, но в пылу схватки не почувствовал боли. Карадек, развернувшись, оказался между Марком и бортом траулера. Марк, прикованный к месту, прижался к груди Карадека, обхватил его обеими руками и толкнул изо всех сил. Моряк потерял равновесие, ударился об ограждение и полетел за борт.

Марк, задыхаясь, вцепился в леер. Море светилось. Карадек неистово барахтался в воде. Ему каким-то чудом удалось вынырнуть на поверхность: он не умел плавать. Марк, потрясенный, чувствующий свое бессилие, стал звать на помощь, но в бронхи Карадека уже устремилась вода. Его руки колотили по волнам, сначала отчаянно, потом все реже и слабее, и он стал уходить на глубину, окруженный зеленоватым ореолом, постепенно тускневшим по мере погружения в пучины океана, а Марк тем временем в ужасе смотрел вниз, выкрикивая его имя.

Молодой человек рухнул на палубу. Судно вздрогнуло от глухого толчка, сильно запахло топливом, и Марку показалось, что он слышит далекие голоса: они витали вокруг него. Ногу пронзила сильная боль, она перешла на все тело, и Марк потерял сознание.

Марка разбудил луч света, которым утреннее солнце щекотало ему щеки, проникнув в комнату сквозь плетеное окно. Он медленно открыл глаза и увидел белые стены, натертый до зеркального блеска деревянный шкаф, стол и плетеный стул, а справа – маленькое окно, впустившее в комнату дневной свет. Постель была мягкая, уютная. Льняные простыни пахли свежестью. Марку было жарко, и он вспотел. Попытался выпростать ноги из-под одеяла, но острая боль не дала ему пошевелиться. Дверь отворилась.

– Добрый день, Марк! Как вы себя чувствуете?

Аббат Лефор подошел вплотную к изголовью. Марк не знал, что ему ответить, – у него в голове все перемешалось. Последние часы, по крайней мере, те, о которых он сохранил воспоминание, казались ему совершенной бессмыслицей. Ему наверняка привиделся кошмар, не иначе. Он лежит в кровати. Значит, он болен. Во сне он бредил, и все эти галлюцинации у него от сильного жара.

– Мне очень жаль. Правда. Но все разговоры потом. Не хотите ли чашечку чая или кофе?

Марк приподнялся, морщась от боли.

– Спасибо, кофе.

– Может, хотите поесть? Жанна приготовит вам бутерброды.

И аббат вышел из комнаты. Марк поднялся. На стуле, рядом со шкафом, он заметил свои аккуратно сложенные вещи. Над кроватью висело распятие, а на деревянном столике стоял расписной фарфоровый кувшин с водой. Он попытался вспомнить, и почти сразу в памяти всплыло лицо. Жоэль! Его друг. Его ангел-хранитель. Он снова увидел, как тот берет его за руку. Как обхватывает за шею и душит. Как подталкивает к борту. Жоэль!

Этого не может быть… Он потряс головой, чтобы прогнать нелепые картинки. Наверное, в этот час Карадек еще дома или уже сидит на «Пелажи» и чинит мотор. Вереница смутных видений промелькнула перед ним, едва коснувшись сознания. Череда страшных разрозненных образов. Черный призрак – окруженная светящимся ореолом фигура, в которой не было ничего человеческого; драка с собственным отцом, умершим более одиннадцати лет назад, от которого, как ему показалось, пахло водочным перегаром, и он почему-то говорил гнусавым голосом, выгрызавшим мозг. Чем его напоили? Что впрыснули в вены?

Дверь приоткрылась. Прежде чем войти, Лефор пропустил вперед маленькую седоволосую женщину с подносом в руках. Она поставила его рядом с Марком и удалилась тихонько, как мышь.