Минка Кент - Легчайший воздух [litres]

– Так да или нет, детектив? – говорю я, улыбаясь так широко, что у меня болят щеки. Наверное, я похожа на сумасшедшую.

– Как я уже сказал, мы делимся тем, чем можем, – говорит он. – Все, что может поставить под угрозу расследование, не может стать достоянием гласности.

– Но ведь Эндрю – не человек с улицы. Он ее муж.

– Это не играет роли. У нас есть работа, и мы должны делать ее таким образом, чтобы это не поставило под угрозу расследование. – Он проводит большим и средним пальцами по уголкам рта и наклоняет голову. – Тем не менее это вовсе не значит, что у нас есть некая новая информация.

– Просто последний детектив был готов держать нас в курсе всего, – говорю я.

– И этот детектив в настоящее время отстранен от работы за неэтичное поведение при расследовании порученного ему дела.

Что ж, справедливо.

– Мы ищем ее так же упорно, как и вы. Если есть что-то, что может нам помочь, мы бы хотели знать.

– Нисколько не сомневаюсь. – Не обращая внимания на его вздохи и сложенные на груди руки, я добавляю: – В любом случае я на несколько дней уезжаю, возвращаюсь домой в Нью-Йорк. Если в мое отсутствие вы узнаете что-то новое, могу я попросить вас поставить меня в известность? Я дам вам мой номер. Мой телефон всегда включен. Я вернусь первым же рейсом.

Мой мозг прокручивает жуткий сценарий: собака, нашедшая человеческие останки… я узнаю об этом из новостного выпуска кабельного канала прежде, чем раздается телефонный звонок из Глейшер-Парка.

Он жестом приглашает меня подойти к стойке дежурного. Женщина за стойкой протягивает ему ручку и листок бумаги. Я быстро пишу свой номер, затем свое имя полностью и рассыпаюсь в благодарностях за потрясающую работу, проделанную им на данный момент.

Он складывает листок пополам и кладет в левый нагрудный карман. Ставлю миллион долларов на то, что он тотчас забудет о нем, пока не найдет в стиральной машине, размокший и неразборчивый.

– Спасибо, – говорю я еще раз и протягиваю на прощанье руку. – Я ценю вашу помощь.

С этими словами я поворачиваюсь и выхожу на улицу, где меня ждет такси.

Из-за сегодняшней суматохи у меня не было возможности сообщить Харрису, что я возвращаюсь. Он, как и я, терпеть не может сюрпризы, но на этот раз будет вынужден сделать исключение. Кроме того, мне интересно увидеть выражение его лица, когда я свалюсь на него как снег на голову.

Возможно, это единственное, что поможет мне пережить эту черную полосу.

Нью-Йорк без Эндрю… совсем другой. Но после истории с письмом он ослабил поводок, давая мне больше свободы действий, как будто боится потерять меня, если будет натягивать его слишком сильно. Сам он этого не сказал, но знает: если захочу, я в любой момент могу выйти за дверь. Думаю, это заставило его иначе посмотреть на многие вещи.

На прошлой неделе за ужином я как бы случайно обмолвилась, что хочу навестить сестру. На следующее утро его секретарь забронировала мне билет, и Эндрю поселил меня в президентский люкс нашего любимого отеля.

Когда я вчера прилетела в Нью-Йорк, на моей кровати в отеле лежал пакет с запиской от него. По его просьбе мне доставили мои любимые местные сладости, а также сумочку от Шанель, экземпляр последнего романа Дианы Чемберлен, причем с автографом, а также список бронирований, которые он сделал для меня в ресторанах и роскошных спа-салонах, куда обычно можно попасть, лишь прождав пару месяцев.

Он из кожи вон лезет, чтобы доставить мне удовольствие. Маятник качнулся обратно.

Я же просто хочу погулять по городу с Грир, поесть хот-догов и соленых крендельков, продающихся с тележки возле Центрального парка. Заглянуть в наши любимые магазинчики. Выпить горячего шоколада, если будет настроение. Часами кататься на метро с единственной целью – поглазеть на людей, как мы делали, когда были моложе.

Когда в то утро я вхожу в их кафе, колокольчик на двери звякает. Харрис тотчас отрывает взгляд от шумного кофейного автомата. Впервые за все время нашего знакомства он, увидев меня, не стонет, не дуется, не вздыхает и не морщит лоб.

В течение последнего месяца мы с ним разговаривали по телефону почти каждый вечер. Обычно я жду, пока Эндрю ляжет, после чего крадучись выхожу на улицу, чтобы сесть в машину, или под покровом ночи на цыпочках иду в гостевой дом.

Это не измена.

Я не привязана к Харрису эмоционально и не фантазирую о нем.

Он на сто процентов просто друг.

Эндрю не понял бы. Несмотря на наши разногласия, я доверяю Харрису. Доверяю его жестокой честности – ведь у него нет личной заинтересованности в этой игре.

– Привет, – говорю я, останавливаясь посередине кофейни. Здесь полно народа, а из колонок, подвешенных к потолку, играет независимая рок-группа. Это похоже на сцену из какого-то фильма.

Я улыбаюсь. Он тоже.

– Привет, – говорит он.

Это… что-то… новое.

– Где Грир? – спрашиваю я. Впервые я решила не преподносить ей сюрпризов. Поскольку я прилетела на неделю, мне ничего другого не оставалось, кроме как предупредить ее о моем приезде, чтобы она смогла выкроить время для всех дел, что мы собираемся делать вместе.

Я сажусь на краю бара и наблюдаю, как Харрис готовит напитки. Ему помогает бариста, которого я никогда раньше не видела, – какой-то парень с выкрашенными в черный цвет волосами, кольцом в носу и татуировками, покрывающими обе руки. Он довольно молод и потому еще не избавился от угревой сыпи. Он тише воды, ниже травы и работает старательно – вероятно, потому, что знает, что Харрис следит за ним, словно ястреб.

– Кто этот новый парень? – спрашиваю я у Харриса.

– А, этот? Это мой протеже, – говорит он. – Маленький Харрис.

Я ухмыляюсь и закатываю глаза.

– Как его настоящее имя?

– Джейк. Но Маленький Харрис звучит гораздо лучше, не так ли?

– Смотри, не лопни от гордости. – Я вытаскиваю из сумки телефон и от скуки проверяю электронную почту. Единственные письма, которые я получаю в эти дни, это рекламная рассылка: например, «Нордстром» проводит распродажу или у «Нет-а-Портер» бесплатная доставка при заказах свыше пятисот долларов.

– Сделай мне чай со льдом, хорошо?

Он ставит передо мной кружку, хотя я его не просила.

– Здорово. – Я встречаюсь с ним взглядом. – Когда ты только успел?.. Я даже не заметила… Вот это да. Спасибо.

– Не нужно изображать удивление. Я не всегда веду себя как долбаный мудак. – Он возвращается к Маленькому Харрису и учит его, как лучше всего сделать шапку пены на капучино, а когда возвращается, ставит локти на стойку. – Я просто хочу извиниться.

– За что?

– За свои вечные наезды на тебя.

– Это еще мягко сказано.