Минка Кент - Легчайший воздух [litres]

– Просто я думаю о куда более важных вещах, – говорю я.

– Мы все о них думаем, Грир, – говорит Уэйд. Ненавижу, когда он называет меня по имени. Такое впечатление, будто он втирается мне в друзья. – Ты ведь знаешь, что мозг лучше работает на полный желудок. Это доказано. Тебе это скажет любой ученый.

Вчера вечером, после того как проснулась в два часа ночи с урчанием в животе, я попыталась съесть немного овсянки, но в ту секунду, когда я отправила в рот третью ложку, овсянка пригрозила выйти наружу тем же путем, каким попала в желудок, и я была вынуждена отодвинуть тарелку.

– Приготовлю себе что-нибудь попозже, – говорю я, просто для того, чтобы они отстали от меня, и краем глаза замечаю силуэт Эндрю.

– Доброе утро, Эндрю! – Моя мать сжимает губы. Так обычно говорят с карликовым пуделем или двухлетним ребенком. – Как спалось, мой дорогой?

Она потирает ему спину, словно он ребенок, хотя разница в возрасте у них всего лет пятнадцать. Он сонно бормочет «доброе утро» и направляется к кофеварке рядом с холодильником. Налив себе маленькую чашку, он садится рядом со мной за стол.

– Есть какие-то известия от нового детектива? – спрашиваю я. – Черт, забыла его имя.

Он поворачивается ко мне. Тени под его глазами в последнее время стали намного заметнее.

– Биксби. И да, вчера, – говорит он. – Они все еще работают над этим.

– Это все, что они вам сказали? Они все еще работают над этим? – В последнее время от этой безнадеги у меня уже сводит челюсти. – Что они делают? Что конкретно? Что они предпринимают, чтобы найти ее?

Глядя на живописный задний двор, Эндрю делает глоток эспрессо. Горы вдали укутаны туманной дымкой, скрывающей их заснеженные вершины. Для такого ужасного дня это слишком прекрасный вид.

– Всю неделю поисковые группы прочесывали леса в нашей местности, – говорит он. – В основном это волонтеры, работающие круглосуточно. Люди прилетели со всего мира. Поисково-спасательные самолеты оборудованы инфракрасными камерами, тепловыми датчиками и все такое прочее. Они не сидят без дела в ожидании телефонного звонка. Это я тебе гарантирую.

Похоже, я раздражаю его, но ведь это он дал уклончивый ответ, так что мне нет причин в чем-то себя укорять.

– Сегодня они берут с собой собаку, – говорит он.

– Натасканную на поиск трупов?

– Что-то вроде того.

– То есть они ищут тело. – У меня ноет сердце, но не потому, что я думаю, что она мертва, а потому, что они это делают. Похоже, они утратили надежду найти мою сестру живой.

– Они ищут все, что смогут найти. – Он вздыхает, отказываясь посмотреть мне в глаза.

– А почему ее не ищешь ты? – спрашиваю я. – Если не ошибаюсь, с тебя сняли все подозрения и спихнули их на Ронана. Теперь тебе можно спокойно выходить из дома.

– Грир! – одергивает меня мать, но на меня это никак не действует, ни сейчас, ни в детстве. Даже тогда я не могла уважать ее или воспринимать серьезно. А сейчас тем более.

Терпение Эндрю лопается. Стукнув кулаком по дереву, он встает из-за стола.

– Прекрати!

Мои брови едут на лоб.

– Что именно? Прекратить указывать на то, что все остальные в упор не видят? Прекратить искать мою сестру? Что, Эндрю? Что прекратить?

Он готов испепелить меня взглядом.

– Прекрати быть такой стервой.

Подойдя к двери кухни, Эндрю останавливается, потрясает в воздухе кулаками и открывает рот, словно хочет что-то сказать. Но, похоже, одергивает себя и, весь обмякнув, безвольно опускает руки.

Затем за стол садится Изабо. Словно принцесса, проведя ночь в кровати под балдахином, она еще не успела причесать свои темные волосы. Она зевает, наблюдая за нами, как будто мы собрались здесь, чтобы развлекать ее.

– Сейчас не место, – говорит Уэйд, кивком указывая на девочку. – Может, вам двоим стоит закончить этот разговор наедине?

– Здесь больше не о чем говорить. – Эндрю рассекает рукой воздух. – Моя жена пропала, Грир. Я живу под громадным давлением, каждый мой шаг на виду. Ты хотя бы представляешь, каково это? Ты же сидишь сложа руки, и судишь меня, и смотришь на меня так, как будто ее исчезновение – это моих рук дело. И после всего этого я должен терпеть тебя в своем доме?

– Эндрю… – Моя мать впервые за десятилетия встает на мою защиту. – Давайте не будем говорить ничего, о чем могли бы потом пожалеть.

– Простите, Бренда. – Он поворачивается к ней. – Но я не могу. Я больше не в силах это терпеть. Пусть уматывает. По крайней мере… на какое-то время.

Черт!

Отели здесь безумно дорогие. Когда я в последний раз проверяла, самый дешевый был пятьсот долларов за ночь в межсезонье, а сейчас самый пик сезона.

Да, жить здесь мне явно не по карману. У меня и так почти все деньги уходят на аренду моей студии. Но что еще хуже, я не могу позволить себе пропустить даже несколько дней поисков Мередит.

– Возможно, я наговорила лишнего, – говорю я. – Возможно, позволила эмоциям взять над собой верх. Я извиняюсь. – Я пытаюсь посмотреть ему в глаза, но он упорно отводит взгляд в сторону. – Я на несколько дней уеду домой, чтобы ты отдохнул от меня. А когда я вернусь, мы начнем все заново. Я постараюсь проявлять такт и отдавать себе отчет в том, каково тебе сейчас.

При мысли о том, что я должна уехать отсюда, так и не получив ответов на все вопросы и ни на шаг не приблизившись к разгадке того, что же случилось с моей сестрой, у меня скручивает живот, но тяжелое дыхание Эндрю и его ледяной взгляд говорят мне, что я здесь лишняя. И пока мы не найдем Мер, мне нужно найти себе крышу над головой.

Холодно сжав губы, он кивает.

Вернувшись в свою комнату, я собираю вещи и заказываю билет. Мой рейс уже сегодня вечером.

Он дома.

Сидя за кухонным столом с открытым конвертом от господ Маккрея, Прендергаста и Ван Клифа, я кончиками пальцев провожу по порванной бумаге.

– Привет. – Эндрю проходит мимо с портфелем в руке и целует меня в макушку. – Как прошел день?

Я ничего не отвечаю. Моя кровь кипит от открытия, которое я сделала всего час назад.

От скуки я взялась за уборку. Я потратила большую часть дня, приводя в порядок все, что попадалось мне под руку: столы, ящики, шкафы. Но когда, придя в кабинет Эндрю, я обнаружила адресованное мне вскрытое письмо шестимесячной давности, спрятанное под горами бумаг в его нижнем левом ящике, мой мир покачнулся.

– Почему это было в твоем кабинете? – спрашиваю я. – И какого черта конверт вскрыт?

Я подталкиваю разорванный конверт через весь стол. Эндрю щурится, его плечи опускаются. Он со вздохом садится рядом со мной и трет ладонями щеки, как будто собирается с мыслями.

– Хотела бы услышать от тебя, что это значит. – Я в ярости. Она грозит задушить меня. Еще бы, ведь, по сути, мой муж меня предал. Что еще он сделал, чего я не знаю?