Минка Кент - Легчайший воздух [litres]

– Мы не друзья. – Его слова режут по живому. – Я твой голос разума. Ни больше ни меньше.

– Послушай, я не жду, что ты поймешь, – говорю я. – Но я все еще люблю его. И у каждого из нас свои недостатки. И я еще не готова порвать отношения.

– А неделю назад была, – говорит он. – Ты застукала его на заигрывании с официанткой, когда вернулась из ванной.

– Да, и мы обсуждали это с психологом, – говорю я. – Оказывается, он ее знал. Это дочь одного из его клиентов. Они смеялись, потому что он подшутил над ее отцом. Когда я их увидела, я подумала, что они флиртуют.

– И ты ждешь, что я в это поверю? – Иными словами, он считает меня идиоткой.

– Не знаю, почему это тебя так напрягает. Я лишь потому рассказала тебе все, что думала, будто лично тебе это безразлично . – Я меряю шагами гостиную. Эндрю приедет домой с минуты на минуту. – Мне было нужно твое объективное мнение, но, похоже, ты не можешь его высказать.

Он молчит. Похоже, я попала в самое больное место.

Он знает, что я права.

Он это знает .

– Мое объективное мнение здесь ни при чем, – говорит он. – Я лишь пытаюсь направить тебя в нужном направлении. Уберечь тебя от второй по величине ошибки в твоей жизни.

– Второй по величине? А какая первая?

– То, что ты вышла замуж за него.

Я закатываю глаза и выглядываю на улицу, нет ли там машины Эндрю. Мне пора заканчивать разговор.

– Не звони мне больше, – говорит он.

– Ты это серьезно?

– Да. Я устал раздавать советы, – говорит он. – Заведи дневник. Меня это достало.

– Харрис!

– Знаешь что, Мер? Ты такая же чокнутая, как и твоя мать. Но ей, по крайней мере, хватало ума уйти прежде, чем она увязала до локтей в чьем-то дерьме.

– А вот это уже подло. Я совсем не такая, как она.

– Неужели? А по-моему, точно такая же. – Его голос – тихая насмешка, пронизанная неприязнью и даже отвращением.

Меня бросает в жар. Сердце вот-вот выскочит из груди. Сравнить меня с матерью – он ведь прекрасно знает: эту черту лучше не переходить. Прежде чем я успеваю промямлить хотя бы слово в свою защиту, он дает отбой.

Швырнув телефон на соседний столик, я иду на кухню налить себе бокал вина.

Сегодня пятница. Уже почти пять часов. Эти выходные дети проводят с Эндрю, и мы ближе к вечеру должны забрать их от Эрики.

Мне нужно расслабиться, но, как только я откупориваю свое любимое красное сухое, раздается дверной звонок. Отставив в сторону свой «жидкий ксанакс», я открываю дверь. Однако человек, стоящий на пороге моего дома, – совсем не тот, кого я ожидала увидеть.

– Ронан! – Мои губы растягиваются в улыбке, а сердце проваливается в желудок.

Он выглядит хорошо, даже лучше, чем в последний раз, когда я его видела. Его волосы чуть отросли, кожа тронута легким загаром. Неужели он ездил отдыхать? И он в гражданской одежде, хотя бейджик висит на цепочке на его шее. За спиной Ронана я замечаю припаркованную на улице служебную машину без опознавательных знаков.

– Ехал домой, – говорит он. – Решил зайти и сообщить, что мы наконец поймали этого преследователя.

Преследователя?

Боже, это было вечность назад, и вот теперь круг замкнулся, и Ронан снова вернулся в мою жизнь.

– Входи. – Я широко открываю дверь.

– Ничего, я постою. Я ненадолго. – Он стоит, сунув руки в карманы, и в его глазах я вижу горько-сладкое желание. Он смотрит на меня так, как мы смотрим на мерцание свечи, зная, что это красиво и заманчиво, но если дотронуться до огня, то будет больно.

Преследователь не давал о себе знать уже более года. В глубине души я всегда считала, что это, должно быть, Эрика наняла кого-то, чтобы меня попугать. И сделала это исключительно из вредности.

– Похоже, этот тип преследовал одиноких женщин в Глейшер-Парке, – говорит он. – Просто какой-то местный псих. Жил в бревенчатой хижине за городом. Что-то вроде отшельника. Так или иначе, кто-то застукал его на месте преступления, и мы получили описание его внешности и номер машины. По нему мы его и вычислили. Он признался, что следил за тобой, и утверждает, что выбрал тебя наобум. Я подумал, что тебе будет интересно это узнать.

Как, однако, мило с его стороны приехать сюда, чтобы успокоить меня, – теперь, когда он мне ничего не должен. Пусть между нами была лишь ни к чему не обязывающая интрижка, но я все равно сделала ему больно. В его глазах, когда он смотрит на меня, я вижу боль, и она отзывается состраданием в моей груди. Как же мне хочется, чтобы мы встретились в другой жизни и при других обстоятельствах!

– Спасибо, – говорю я, кладя руку на сердце. Мне хочется обнять его, но в нынешних обстоятельствах это было бы крайне неуместно. – Как твои дела? Я часто думаю о тебе…

Его лицо озаряет улыбка. Он этого не говорит, но я знаю: он тоже обо мне думает.

– Отлично. Все хорошо.

– Есть ли новости? – Как жаль, что он не хочет войти. Как жаль, что мы не можем наверстать упущенное. Я готова говорить с ним часами.

– Просто работаю, – отвечает он. – Иногда позволяю себе развлечься.

Его взгляд делается мечтательным, он улыбается. Мне кажется, что он хочет, чтобы я порадовалась за него. У меня же такое чувство, будто меня ударили кулаком в живот.

– В самом деле? – Я поднимаю брови и заставляю себя улыбнуться, хотя в моем голосе наверняка слышится разочарование. Хотя Ронан теперь не мой и никогда им не станет, я завидую тем безликим девушкам, которые ездят в его грузовичке, греются в его ослепительной улыбке и наслаждаются поцелуями, чьей сладости мне больше никогда не изведать снова.

– Да, – улыбается он.

– Что-то многообещающее?

Он пожимает плечами.

– Может быть.

– Кто-то, кого я знаю? – Это вряд ли, но мне не терпится услышать имя, что-нибудь, что угодно. Неужели во мне говорит ревность? Тошнота, слезы в глазах, давящая тяжесть в груди, как будто я смотрю на того, с кем мы расстались, и знаю, что он больше никогда не будет моим?

Мысленно отругав себя, я расправляю плечи. Какая мне разница, с кем он встречается. Разве я имею право тосковать по нему, завидовать женщине, в которую он когда-нибудь влюбится, на которой женится, с которой заведет семью? Он посмотрит на нее всего один раз и тотчас поймет, что она его суженая, и в этот момент перестанет думать обо мне.

Могу поспорить, он станет хорошим отцом. Каждый вечер он будет приезжать домой к ужину, научит детей играть в футбол, станет носить их на плечах на прогулках в парках, а летом прыгать с ними в бассейн, учить их нырять и будет катать их на спине.

Эндрю – хороший отец для Изабо и Колдера, но по-своему. Сравнивать их просто несправедливо.

Я замечаю свет фар на подъездной дорожке. Это возвращается домой мой муж.

– А как имя преследователя? – спрашиваю я. – Просто мне интересно узнать.