Стина Джексон - Серебряная дорога

— Твоя мама выглядит как греческая скульптура, — сказал он.

Мея подула на кофе и сделала вид, что Силье не существует.

— Я ездила на велосипеде в деревню, — сообщила она.

— Вот как?

— Там масса народа участвовала в факельном шествии. Ради какой-то исчезнувшей девицы.

Торбьёрн взял банку пива из холодильника и прижал к щеке:

— Да, это самая большая тайна наших мест. Все произошло несколько лет назад, но люди, похоже, еще не пришли в себя. До сих пор никто не может забыть.

— Что, по-твоему, случилось с ней?

— Черт его знает.

Торбьёрн открыл пиво, повернулся спиной к Мее и поискал глазами чистый стакан. Грязная посуда теснилась рядами на мойке. Губная помада Силье улыбалась с винного бокала. Мея уже разгадала тактику матери. Та прекрасно знала, что Торбьёрн никогда не осмелится бухтеть, во всяком случае, пока она ходит перед ним голая.

Убедившись в тщетности своих попыток, Торбьёрн сдался и стал пить прямо из банки, даже не стараясь подавить отрыжку.

— Люди говорят, что она собиралась уехать на автобусе и исчезла, пока ждала его. Но это не так, — буркнул он.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я там был! Мой тогдашний автомобиль постоянно барахлил, и приходилось ездить на автобусе по утрам. Потом мне устроили веселую жизнь. Полиция заявилась и допрашивала меня. Они перевернули вверх дном всю мою усадьбу, хотя я даже и не видел бедняжку. Точно так же, как и водитель автобуса. Я думаю, ее вообще там не было, на этой остановке.

Он допил пиво и смял банку в руке, прежде чем отправить в ведро. У Меи мурашки пробежали по коже, несмотря на жару.

— То есть… они подозревали тебя?

— Они подозревали всю деревню! Я не был исключением. И лучше не становится, годы идут, а про эту девчонку ничего.

Силье фальшиво запела снаружи, требуя к себе внимания. Мея увидела сквозь занавеску, как мать соблазнительно наклонилась к траве, где пряталась бутылка с вином. Наполнив бокал до краев, она манерно положила кисточку на плечо и залпом выпила алкоголь. У Торбьёрна заблестели глаза. Мея подумала о фотографиях, которые он прятал в сарае. Уж не сам ли он делал их?

— По-твоему, эта девица сбежала? Или кто-то увез ее? — спросила она.

— Меня особо не удивит, если ее папаша замешан. Всем известно, что Лелле Густафссон вспыльчив. Его выперли из нашей охотничьей команды, поскольку он постоянно устраивал скандалы. Допустим, разозлился на девочку. Потерял самообладание. Потом попытался спрятать концы в воду, когда пришел в себя. Такая у меня версия, да.

Он снял майку и вытер подмышки грязно-желтой тканью.

— Сейчас, я считаю, нам надо выйти на солнце, к твоей матушке, — сказал он. — Бесполезно сидеть здесь и переливать из пустого в порожнее.

Микаэль Варг сидел, обливаясь потом, на кухне у Лелле. Его травмированная нога покоилась на стуле, бледно-серое лицо дергалось, когда подступала боль. Лелле не мог понять, находился ли парень под воздействием алкоголя или наркотиков, но язык у него заплетался, а зрачки были сужены, как у хищного зверя.

— Зачем ты вломился в мой дом?

— Я не вламывался. Дверь была открытой.

— Что ты делал в комнате Лины?

Варг какое-то время грыз ноготь, взгляд блуждал по сторонам.

— Я не знаю.

— Не знаешь?

Лелле стукнул рукой по поверхности стола так, что фарфоровая посуда за дверцами старого шкафа задрожала.

— Тебе лучше не молчать, поскольку я не выпущу тебя, покуда не разберусь с этим.

Варг скривился:

— У меня жутко болит нога.

— А мне насрать. Если хочешь уйти отсюда живым, давай рассказывай. Что ты делал в комнате Лины?

— Я… Я хотел оказаться рядом с ней.

— Ты хотел оказаться рядом с ней и для этого вломился в мой дом?

Слезы текли по грязным щекам парня. Он даже не пытался вытереть их.

— На самом деле не только тебе ее не хватает. Я каждую минуту думаю о Лине. Я знал, что ты пойдешь на это чертово факельное шествие, и решил: у меня есть шанс снова оказаться рядом с ней. Мне просто хотелось увидеть ее комнату. Ее вещи. Вдохнуть запах ее одежды.

Лелле предостерегающе поднял руку:

— О’кей. Давай проверим, правильно ли я все понял: ради твоей исчезнувшей девушки устраивают факельное шествие, а ты выбираешь не участвовать в нем ?

— Не так просто решиться, когда вся деревня косо на тебя смотрит.

— Не пытайся меня разжалобить, зря стараешься.

Футболка Варга была мокрой, в зеленых пятнах от травы. Нос покраснел. Парень изменился с тех пор, как бывал у них с Линой. Три года назад он не выглядел таким худым, и его смех наполнял весь дом. Анетт всегда нравилось, как он смеется.

Лелле наклонился через стол так близко, что почувствовал запах страха, исходивший от Варга:

— Покажи карманы.

Зрачки Варга расширились.

— Зачем? Я ничего не взял.

— Встань и опустоши карманы, пока я не выдернул тебе вторую ногу!

Судя по подергиваниям век, парень колебался. Он подчинился, только когда Лелле потянулся к нему. Дрожащими руками достал айфон с треснувшим дисплеем, складной нож, черный кожаный бумажник и выложил на поцарапанную поверхность стола.

Лелле взял портмоне и заглянул в него. Там лежали пятьдесят крон, пластиковая карта и две потертые фотографии Лины. На одной было только ее лицо. Она подмигивала в объектив и еле заметно улыбалась. На второй его дочь лежала на кровати в трусах и смотрела в сторону. Распущенные волосы едва прикрывали обнаженную грудь. От возмущения у Лелле перехватило дыхание, и он с такой силой залепил пощечину Варгу, что тот упал назад вместе со стулом.

— Что это еще за чертовы фотографии?!

— Они мои. Я их снял.

— Ты их снял. Ничего себе. А мне вот сейчас крайне интересно, знала ли Лина, что ты снимал ее голой? Да или нет? Говори!

Лелле навис над парнем, Варг сжался и закрылся руками:

— Само собой, знала! Мы были вместе, фотографировали друг друга. В этом нет ничего странного.

От злости у Лелле закружилась голова, стены комнаты заходили ходуном. Он схватил снимки и разорвал на мелкие клочки трясущимися пальцами. Обрывки дождем посыпались на стол. Потом он повернулся к Варгу, поставил на ноги и толкнул к двери:

— Убирайся отсюда, пока я не прибил тебя!

Две ночи Карл-Юхан не давал о себе знать. Как только Силье и Торбьёрн заснули, Мея расположилась на террасе. Она пила вино, оставшееся от Силье, но не для того, чтобы опьянеть, а чтобы отвлечься от мучительных мыслей, не позволить возобладать одиночеству. Сделав несколько глотков, закурила сигарету, и ей показалось, что псина укоризненно посмотрела на нее.

— Какое это имеет значение, — пробормотала она. — Он все равно не придет.

Но в эту ночь он пришел. И именно собака услышала его первой. Вскочила и побежала к лесу, натягивая цепь и дружелюбно семафоря облезлым хвостом. Увидев тень на опушке, Мея почувствовала зуд в животе. Торопливо загасила сигарету и вылила вино на землю.