Люсинда Берри - Я не сойду с ума

Обе пары переехали во Флориду на пенсии, как и принято у жителей Среднего Запада. Они поселились в двух часах езды друг от друга на южной оконечности полуострова. Так что они и без нас частенько выбирались вместе пообедать. Папа Кристофера умер три года назад, и мои родители тогда здорово поддержали его маму.

Конечно, им не терпелось увидеть Джейни, но они с уважением относились к нашему желанию побыть одним. Элисон привлекла друзей, чтобы те готовили для нас еду, но дала указания, чтобы еду оставляли на крыльце или отправляли курьером. Ее мы первой позвали в гости, когда решили объявить о перемене. Она пришла в возбуждение и завизжала. Мама еще больше воодушевилась и тут же стала звонить Мэйбл, а вечером они уже купили билеты на один самолет.

В субботу я очень переживала, но Джейни, похоже, хотелось встретить новых людей. Она позволила мне надеть на нее платье и расчесать волосы, что она разрешала довольно редко. Я то и дело оглядывалась на Кристофера, мы оба затаили дыхание и ожидали, что она сорвется, но она весь вечер сидела спокойно. Я даже подхватила ей волосы красными заколками по бокам. Джейни выглядела очаровательно. Кристофер без конца ее фотографировал, а она и не возражала: она обожала фотографироваться, а потом просматривать получившиеся снимки. Она позировала, широко улыбаясь.

Мои родители и Мэйбл приехали первыми, они всегда рано приезжали. Они принесли коробки с подарками с огромными красивыми бантами. Мама опустилась перед Джейни на колени, и та, к моему изумлению, бросилась ей в объятия.

– Привет, как тебя зовут? – спросила Джейни, улыбаясь.

Маму это застало врасплох. После всех моих рассказов о Джейни она не ожидала такого теплого приема.

– Я Лилиан, твоя бабушка. Ты знаешь, кто такая бабушка?

Джейни помотала головой.

Мама показала на меня.

– Я мама Ханны. Это означает, что я твоя бабушка. – Она протянула руку и подтащила папу поближе. – А это Джин, папа Ханны, а значит – твой дедушка.

– Привет детка, – сказал он, взъерошивая ей волосы. У меня сердце дрогнуло: так он называл меня в детстве.

Джейни пожала плечами, ее все эти названия мало интересовали.

– Хотите посмотреть мои игрушки?

– Конечно, – сказала мама.

– Пойдем, – она ухватила их обоих за руки и потащила в свою комнату, держась посередине.

Я повернулась к Кристоферу. Вид у того был изумленный.

– Ты тоже это видела? – спросил он.

Я удивленно покачала головой.

– Вау.

Она выскакивала из комнаты каждый раз, когда раздавался звонок в дверь, и кидалась навстречу всем так же, как она приветствовала мою маму. Она всех отводила в свою комнату. Скоро наша вечеринка переместилась туда. Мы ограничили собрание семьей и парой самых близких друзей, но в комнате стало тесно.

Дилан и Кейлеб сидели в центре ковра вместе с Джейни. Хотя ребятам было всего по девять лет рядом с ней они выглядели подростками, и я заметила, какая же Джейни маленькая, несмотря на то что она хорошо набирала вес. Она доставала игрушки из корзин и высоко поднимала, чтобы все могли рассмотреть, а взрослые охали и ахали.

– Ей это нравится, – прошептала мне мама.

Я улыбнулась. Она сияла. Это напомнило мне, как восхищались ею все в больнице.

– Можно, она откроет наш подарок? – спросил Кейлеб, подняв на меня свои огромные карие глаза в обрамлении темных ресниц, каким могла позавидовать любая девочка. У них обоих безумно красивые глаза. Не знаю, говорила ли им это Элисон.

Я взглянула на Кристофера, он кивнул.

– Конечно, – сказала я.

– Мам, а где наш подарок? – спросил Кейлеб.

– В гостиной, – сказала Элисон.

– Давайте все вместе перейдем в гостиную и откроем подарки? – предложила Мэйбл.

Джейни выглядела сбитой с толку, когда все вдруг встали и пошли в гостиную. Дилан взял ее за руку со словами:

– Пойдем, Джейни. Разве ты не хочешь открыть подарки?

Она все еще не понимала, что происходит.

– Подарки?

– Да, подарки. Ну, игрушки, все такое?

Она схватила его за руку, и они побежали в гостиную. Горка подарков лежала на кофейном столике. Я не ожидала, что все принесут подарки, но ни один не пришел с пустыми руками. Мальчишки с удовольствием показали Джейни, как срывать оберточную бумагу. Их так же волновали подарки, как и Джейни, и они восклицали над каждым вместе с ней. Джейни подходила к каждому, кто принес подарок, и обнимала.

– Спасибо, спасибо, – захлебывалась она словами.

Кристофер подошел сзади и обнял меня за талию. Я расслабленно откинулась ему на грудь.

– Никогда не видел ее такой счастливой, – прошептал он.

– Я тоже, – сказала я.

Он поцеловал меня в макушку.

– Посмотри на наших родителей.

Бабушки и дедушки сидели на диване, а Джейни забралась к ним на ручки с куклой «Американ герл», подаренной Элисон. Я говорила ей, что это слишком дорогой подарок, но она не слушала. Всех удивляла маленькая девочка, бегающая по дому. Она вела себя совсем не как мальчишки, а мы-то привыкли к Кейлебу с Диланом.

Я весь день ждала, что сейчас что-то придется Джейни не по нраву и она сорвется, у нее случится припадок, но ничего не произошло. Даже когда нам пришлось помешать ей доесть шоколадный пирог, принесенный женой Дэна. Она без борьбы отдала мне кусок и спокойно позволила вытереть рот.

Кейлебу и Дилану она безумно понравилась. Они дрались за то, кто следующий будет носить ее на плечах, и больше часа играли с ней в прятки в доме, а потом пошли на улицу. Мы наняли рабочего, который соорудил во дворе деревянную игровую площадку, как только наше заявление об удочерении одобрили. Здесь были не только обычные качели и горки, но и дополнительные спортивные снаряды, которые рекомендовали Джейни, чтобы развивать ее моторные навыки. Там были стенка для скалолазания, домик с телескопом и развивающими игровыми модулями внутри. Они вместе лазали вверх и вниз по площадке.

Мы наблюдали, как они играют, и ко мне подошла Элисон.

– Она очаровательна, – сказала она, держа бокал пива в руке. За многие годы я так и не уговорила ее выпить со мной вина. Она утверждала, что после долгого дня ничто не может сравниться с ледяным пивом.

Если кто и понимал, как тяжело приходится родителям, это она. Она обожала рассказывать, как она год не спала после рождения близнецов, и я не думаю, что она сильно преувеличивала: я никогда ни до, ни после не видела ее в таком стрессе. Бывали дни, когда она, казалось, готова была волосы на себе рвать.

– Я ее точно не такой себе представляла, – она искоса взглянула на меня, словно ставя под сомнение все трудности, о которых я ей рассказывала раньше.

Я сделала глоток вина и усмехнулась:

– Может, мы ей просто не нравимся.