Люсинда Берри - Я не сойду с ума

Последнее меня удивило.

– Вы не оставляете ее и мальчиков одних? Почему?

– А Ханна вам не рассказала?

– Я их почти не видела после того, как завершился процесс удочерения. Технически дело закреплено за мной до конца года, но никакой активной роли в их жизни я не играла после того, как мы получили свидетельство о рождении.

– Хмм… ладно. В общем, я не оставляю их одних. Никогда.

– Могу спросить, почему?

Она понизила голос:

– Она пыталась вести себя сексуально неподобающим образом при них. Моя мама их застукала. Кто знает, что бы иначе случилось.

Об этом мне никто не говорил.

– При Греге мы справляемся. Без него я не смогу присматривать за ней и не забрасывать остальных детей. – Она вздохнула с раздражением. – Обычно мама бы помогла, но папа недавно неудачно упал, и она должна заботиться о нем. Кристофер это говорил?

– Да.

– Если бы я знала наверняка, что это только на неделю, я бы попыталась, но вы так и в прошлый раз говорили, и ничего не поменялось. Извините, Пайпер. Но у меня есть своя семья. Нельзя, чтобы страдали мои мальчики.

– Не надо извинений, я понимаю. Взять на себя еще двух детей – огромная ответственность, тем более когда эти дети столько пережили, – сказала я.

– Что с ними теперь будет?

– Их определят в патронатную семью, пока нельзя будет вернуть их Кристоферу.

Она промолчала. Угроза патроната не изменила ее решения, моя последняя надежда растаяла.

– Как дела у Джейни? – спросила я. – Кристофер сказал, она сегодня тяжело восприняла его уход.

– С ней все хорошо. Она прекратила истерику, как только я поговорила с Кристофером. – Она помолчала, потом продолжила: – Ее волнует только Кристофер. О Ханне она ни разу не спросила. Вам это не кажется странным?

– Она еще маленькая. Кто знает, сколько она понимает в происходящем вокруг. Может, она все отрицает.

– Мне кажется это странным после, ну… вы понимаете…

– Я уверена, что она обсуждает это на сеансах с доктором Чэндлер. – У меня не было времени в это вникать. – Извините, Элисон, я тороплюсь. Спасибо за помощь.

Остаток вечера я звонила всем, кто был мне должен, надеясь на чудо. Мой друг-юрист даже поговорил с судьей, все безрезультатно. До слушания детям Бауэров домой возвращаться нельзя, а оно не раньше, чем через неделю. Может, и две. Последним я позвонила Кристоферу.

– Нельзя отправлять их в патронатную семью, Пайпер. Нельзя, – голос у него дрожал от избытка эмоций.

– Мне жаль, Кристофер. Я бы рада была что-нибудь сделать, но у меня связаны руки. Они не могут остаться у Элисон, и им нельзя возвращаться домой. Единственный вариант – патронат. – Я попыталась утешить его. – Не все патронатные семьи ужасны. В некоторых неплохо. Посмотрите на себя. Они могут оказаться у кого-то вроде вас.

– А может, вы их возьмете?

– Я? – Я рассмеялась.

– А почему нет? У вас есть разрешение выступать в роли опекуна?

– Технически есть, но это не одобряют, и я никогда раньше так не делала, – сказала я.

Я работала с сотней детей, и мне ни разу в голову не приходило забрать ребенка к себе домой. Многие коллеги говорили, что хотели бы, мне же неприятна была мысль о ребенке в доме. Потому у меня не было своих детей.

– Пожалуйста, вы не могли бы сделать это ради нас, – никогда я не слышала в его голосе столько отчаяния.

– Не знаю, Кристофер.

Он перебил, не дав мне отказаться.

– Джейни вас знает, вы не чужой человек. Если кто-то сейчас с ней и справится, это вы, Пайпер. Пожалуйста. Не обязательно решать прямо сейчас. У вас есть два дня до пятницы. Но подумайте, пожалуйста. Обещаете?

Я позвонила ему утром, еще не выпив кофе, потому что знала, как он ждет моего звонка. Я не хотела брать к себе детей, но не могла отказать Кристоферу. Я бы не смогла спокойно спать, зная, что могла облегчить его бремя и осознанно отказалась это делать. К моему удивлению, телефон перешел в режим голосовой почты. Я попросила его перезвонить, как только он сможет. Звонок раздался, когда я была на полпути на первую встречу. В голос звучало еще больше отчаяния, чем накануне.

– Пайпер. Где вы?

– Еду на встречу с клиентами. Что происходит?

– Элисон. Она…

Я перебила его:

– Об Элисон не беспокойтесь. Я заберу детей до слушания. Я приеду за ними сегодня после обеда.

– Приезжайте прямо сейчас.

– Что? Нет, я не могу. У меня назначена встреча. До обеда с ними ничего не случится. Элисон сказала, они могут побыть у нее до пятницы.

– Сейчас, Пайпер. Вам надо приехать туда немедленно. Пожалуйста.

– Кристофер, что происходит?

Голос у него срывался.

– Элисон. Вы должны приехать. Элисон… – Он всхлипнул. – Она мертва.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Ханна.

Она с каждым днем становилась все более осознанной и не упустила из виду что я приехал вне часов посещения. Врачи наконец нашли комбинацию лекарств, которая работала: боролась с психозом, не превращая ее в зомби. Глаза все еще были безжизненными от скорби, но уже не мертвыми от лекарств.

– Я должен кое-что рассказать, – сказал я. В данных обстоятельствах мне разрешили с ней увидеться. Я нервно потирал руками лицо. Я не хотел рассказывать ей об Элисон, но если это сделает полиция, будет только хуже. – Ужасная новость.

– Хуже, чем то, за что я здесь оказалась? – спросила она, показав на пустые стены вокруг

– Мне жаль, Ханна. Мне очень жаль. – Я изо всех сил сдерживался.

Она взяла меня за руку.

– Я понимаю, Кристофер, правда, – она погладила меня по руке, совсем как раньше. Эти дни остались словно в прошлой жизни. – Я бы тоже не смогла с собой оставаться. Не после того, что я наделала, кем я стала.

Я бы все отдал, чтобы действительно сообщить ей о разводе вместо той новости, которую я принес. Я чувствовал огромную ответственность за то, как я это расскажу. Потом она будет вспоминать каждое мое слово, каждую интонацию и, может быть, возненавидит меня. Я вспомнил, чему нас учили, какие фразы советовали использовать, чтобы сообщить о смерти члена семьи или любимого человека.

Мне очень жаль. Мы сделали все. что могли, но он не справился.

Мы старалисы как могли, но спасти его не удалось.

Я все их перебрал. Ничего не подходило. Ни одна не могла ослабить действие бомбы, которую я готовился на нее сбросить. Она и без того такая хрупкая. Поверить не мог, что я опять разобью ей сердце.

– Кристофер, что случилось? – на лице потрясение.

У меня внутри все перевернулось. Комната закружилась. Сердце колотилось в груди.

– Элисон… – договорить я не смог.

У нее расширились глаза.

– Что с Элисон?

– Случилось кое-что ужасное.

– С ней все хорошо?

Я покачал головой.

Она вырвала руку и отодвинулась от стола.