Анна Пляка - Взаперти [litres]

– Судебный ордер я тебе не выдам, – подводит итог капитан. – Если хочешь обыскать здание, ищи владельцев, договаривайся, но без отрыва от работы! Я тебе мисс Дилейни когда выдала? Ты с ее коллегами общался? Хотя бы знаешь, где она жила?

Она права, я не должен концентрироваться на единственной, даже толком не сформулированной версии. Но как же тошно стоять буквально на пороге разгадки и не иметь возможности убедиться ни в том, что она верна, ни в том, что я старый дурак, видящий призраков там, где их нет.

– Понял, мэм. Будем работать дальше.

И даже дверью не хлопаю. Потому что я старый мамонт, а мы, мамонты, отличаемся упрямством.

– Простите, сэр, опоздал, – винится только сейчас влетевший Захари.

– Отлично. Садишься и разыскиваешь владельцев заброшенного офиса компании Рейн. Нужно получить разрешение на осмотр здания. Эзра! Поехали, у нас по плану обыск квартиры мисс Рейн, то есть мисс Майлз. Шон…

– Обзвон, да? – Напарник делает тоскливое лицо, но увы.

Капитан требует работы без импровизаций, значит, работаем.

Тишина кажется благословением. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем ко мне начинают возвращаться мысли, но одежду я успеваю более-менее отстирать. Во всяком случае, вода с нее течет чистая.

За дверью негромкие голоса, затем тихий стук и просьба:

– Извини, но ванная одна, терпеть бесконечно никто не может.

Хорошее не длится вечно, верно, Эдриан? Улыбаюсь запотевшему зеркалу. Отражения не видно, но я и не хочу на него смотреть. Решаю, что лучше надеть мокрое, чем ходить фактически голым. Влажная ткань неприятно облепляет кожу, за мной остается дорожка из капель. Передергиваю плечами, накидываю полотенце, словно плащ. Выхожу наконец.

Меня встречает миг тишины, потом короткое «идиот» от Бемби, такое спокойное, что не воспринимается, как оскорбление. Мочить кресло или диван не хочется, так что я опускаюсь на пол рядом с радиатором, приваливаюсь спиной. Холодный, сестра еще не включила отопление. Бет вздыхает, идет к шкафу, в котором стоит аптечка. Рядом со мной садится ее брат. Говорит, глядя на руки:

– Ты красиво держишься. Лучше, чем я когда-либо мог. Но сам знаешь, это никогда ничем хорошим не заканчивается.

Нет ни сил, ни желания спорить, но и промолчать я не могу. Это перед экранами можно было делать вид, что не слышал или не считаешь нужным отвечать.

– Я не замерзну. Пожалуйста, я хочу быть одетым.

К счастью, после этого меня оставляют в покое. Из своего угла я могу наблюдать за ними почти так же, как прежде, только голос приходится подавать чаще. В меня кидают «Правдивыми мемуарами».

– Ты их хоть листал прежде, чем покупать? Нудятина жуткая!

– По названию выбрал.

Почему-то я часто вызываю у них смех.

– Как бы нам тебя сократить? – Сталкиваюсь взглядом с задумчивой Лекс. – Эд? Будем путать с Элом. Риан?

– По фамилии, – тихо предлагаю. – Как вы делали раньше.

– Да ну, – отмахивается она. – Дождь – это тот, кто сидел где-то далеко, по ту сторону камер, и пытался одновременно и рыбку съесть, и хвостик не намочить. Я не хочу называть тебя так же, как его.

– Ты сейчас похож на угрюмую совушку, – комментирует Эл, старательно сдерживая смех.

– На летучую мышь, – фыркает Лекс. – Тех, из интернета, под которыми написано: «Я ужас на крыльях ночи», а на самом деле они пушистые лапушки.

– Отлично, – потирает руки Рика. – Значит, Бэтмен?

Завязывается спор о превосходстве «Марвел» над «ДС».

Я не смотрел ничего из того, что они называют, это до странного обидно. Впрочем, Нэб и Бэмби тоже слушают спорщиков с недоумением.

Казалось бы, пустая болтовня должна раздражать, но почему-то, наоборот, увлекает. Винни находит в шкафу клад в виде «Графа Монте-Кристо», остальные сначала смеются, потом требуют читать вслух.

– Эдриан, давай ты.

Я не умею. Я вообще давно не читал книг и не слишком их люблю. Но не знаю, как объяснить. Последовать просьбе проще. Надеюсь, что, поняв, какой из меня плохой чтец, они сами прекратят это, но неожиданно увлекаюсь.

Главного героя зовут Эдмон, и когда я окончательно хрипну и не могу читать дальше, Эл замечает:

– Вот как тебя надо сокращать.

– Все еще на «Э», и букв почти столько же, – протестует Мори.

– Граф, – хохочет Рика. – Смысл тот же, букв меньше и не на «Э».

– Какой из него граф, – беззлобно усмехается Винни.

Это задевает, я одергиваю рубашку… Потом смотрю на остальных.

– Какое окружение, такой и граф.

Они смеются, и я с удивлением понимаю, что рад удачной шутке.

У дверей мисс Майлз стоит велосипед, слегка помятому колесу я уже не удивляюсь.

– Она всегда оставляла его снаружи? – уточняю у следующего за нами по пятам менеджера.

– Нет, – качает тот головой. – Обычно заводила в дом.

– Необщительной была? – спрашиваю, одновременно рассматривая фотографию на тумбочке у кровати. Родители, но рамка пыльная. С учетом общего бардака никаких выводов на этот счет делать не стоит.

Менеджер удивленно пожимает плечами:

– Да нет, почему. Милая, улыбалась всегда. Я с ней как-то в поход ходил, думал, может, дальше что-то получится…

– Не получилось?

– Нет. Знаете, есть девчонки, у которых роман с работой? А у нее – с горами. Я видел один раз, как она рядом с палаткой стояла. У нее такой взгляд был…

– Влюбленный? – подсказывает Эзра.

– Да нет же! Тоскующий. Горы тебе взаимностью не ответят – вот такой.

Переглядываемся с напарником. Интересная картинка.

Мисс Дилейни жила в том же квартале, что и Элли Майлз, так что мы совмещаем обыски. Квартира коллеги похожа на комнату Лэнга – все аккуратно, никаких брошенных вещей. Тут мы действуем полулегально, так что переворачиваем все вверх дном и раскладываем обратно по местам без помощи криминалистов.

Из личных вещей только одежда и продукты на кухне, о деле, которое вела мисс Дилейни, не догадаться, а клонировать ее ноутбук будет нарушением, которое капитан точно не одобрит.

Выхожу на порог, Эзра курит у машины, смотрит в темнеющее небо задумчиво. Менеджер касается моего локтя:

– Вот так она смотрела. Элли. Я подумал, вдруг вам поможет.

Благодарю, Эзра оглядывается, стряхивая пепел. Готов работать, как всегда.

Можно ли считать, что у пропавшей девушки были причины для тоскливых взглядов примерно такого же масштаба, как у Эзры? По медкарточке у нее амнезия, и любимые родители явно ничего не рассказывали приемной дочери.

Сомневаюсь, что забвение тут было благом. Если занозу обмотать бинтами, она никуда не денется, еще и нарвет страшно. Хотя психолог из меня такой же, как балерина, будем честны. Может, так было и лучше.

Пятно света из окна пересекает сначала пол, потом стену и потолок. Когда солнце заходит, сестра, которой, видимо, надоело наблюдение, отключает свет.