Владимир Колычев - Вечность и еще два дня

Полка короткая, ограниченная вертикальной разграничительной доской. Значит, не в бане она, а где-то в погребе, на стеллаже.

Но в погребе все полки заставлены закатками, соленьями, картошка там в загоне, а здесь пусто, пахнет дохлыми мышами. Глаза Полины никак не могли привыкнуть к темноте. В погребе хотя бы отдушина имелась, через которую туда мог втечь дневной и даже лунный свет. Тут, в леднике, была вентиляционная труба, однако через нее сюда проникал только воздух.

— Эй! — Полина приподнялась и ударилась головой о верхнюю полку.

Зазвенели пустые банки.

Да, она действительно лежала на пустых стеллажах. Ноги ее коснулись бетонного пола, рука — кирпичной стены. Если она в леднике, то где-то тут должна быть лестница. Нога Полины нашла ступеньку. Она растопырила руки, уперлась в стены шахты и поднялась к железной двери.

Отец, помнится, заказывал ее где-то на оборонном заводе. Он говорил, что на совесть там все сделали, дверь крепкая, такую из гранатомета не высадишь. Только вот замок непутевый, английской системы, но без внутренней защелки. Если дверь вдруг закроется, то без посторонней помощи не выйти.

Мама попадала в такой капкан. Один раз ей открыл отец, а второй — сама Полина. После этого мама сюда ни ногой.

Да и не было у них особой нужды в леднике. Им вполне хватало холодильника и погреба. А после того как умер отец, о леднике они и вовсе забыли.

А вот теперь кто-то вспомнил о нем. Конечно, Варвара. Больше некому.

— Эй! — Полина забарабанила в дверь, кричала долго, до хрипоты, но без всякого толка.

Ледник запирался на две двери, чтобы тепло сверху не смешивалось с холодом снизу. Полине нужно было открыть обе, а она и с одной не могла справиться. Докричаться до внешнего мира было невозможно. Варвара мимо ледника будет проходить, не услышит. Да и не захочет. Ни она, ни Вадим.

Дверь они откроют, когда Полина умрет от жажды и голода. Найдут ее останки, вызовут полицию. Варвара скажет, что всему виной дурацкий замок и неосторожность сестры. Еще одиночество. Некому было хватиться Полины, никто не пошел открывать дверь.

На следствии Варвара расскажет, что Полина влюблена была в свою одинокую жизнь, именно поэтому и отдала ей своего ребенка. Подлая душа! Это ведь она отправила к ней Германа, который и затащил Полину в ледник.

Или это Миша сделал? Но зачем?

— Миша, сволочь! — закричала она и услышала в ушах звонкий смех.

Это хохотала над ней гробовая тишина из глубины ледника. Она звала ее к себе, но Полина не хотела идти вниз.

Лед сюда отец привозил с озера, загружал в глубокую вертикальную нишу. Его здесь давно уже не было, но за зиму погреб выстудился, а весеннему солнышку не хватало силы, чтобы прогреть землю над ним. Холодина в леднике стояла зимняя, а согреться нечем. Пальто слишком уж тонкое. Да и платка у Полины не было. С валенками только повезло, но так они положения не спасут.

Валенки и пальто подтверждали ту версию, которую придумала Варвара. Именно поэтому Полина не была связана. Заглянет дядя Леша в ледник, увидит труп и не найдет на нем никаких признаков насилия. Значит, это и не убийство вовсе, а смерть по неосторожности. А Варвара заплачет, посмеиваясь в кулак. Сука!

Полина обессиленно стукнула кулаком в дверь. Бесполезно искать спасение. Стены в шахте лестницы кирпичные, кладка крепкая, толстая, руками не разобрать. А своды потолка и вовсе железобетонные. Отец на совесть все делал, денег на материалы и строительство не жалел, сам не раз хвастался своей основательностью.

Варвара все это слышала. Поэтому она и распорядилась закрыть сестру в леднике.

Нет отсюда выхода, кроме как через дверь. А ее никто не откроет.

Дверь прилегала к косяку довольно плотно, но свет сквозь щели все-таки проникал. Так было на самом деле, или просто глаза Полины привыкали к темноте. Она стала различать очертания стен, разглядела лестницу под ногами, спустилась по ней, разглядела очертания стеллажа вдоль стены.

А полки достаточно длинные и глубокие. На них можно было спать, лишь слегка согнув ноги. Тот негодяй, который затащил Полину в подвал, проявил о ней заботу, уложил. А может, просто не захотел низко наклоняться, чтобы скинуть ее на пол. Интересно, кто это был. Миша? Вадим? Или оба?

Но Миша не мог быть заодно с Германом и его сообщниками. Этих людей наняла Варвара. Мише они чужие. Поэтому он и убил одного из них, нисколько не задумываясь. Миша спас Полине жизнь, из последних сил застрелил гада с карабином. Она не должна была об этом забывать.

Что же могло случиться с Мишей, если его не было здесь, в этом подвале? Куда его могли деть преступники? Просто бросили где-нибудь в лесу, чтобы он там умер как бы от ран? А если Миша заодно с Германом? Вдруг он стоит сейчас за дверью и тихо скалится?

Полина повернула было обратно к двери, хотела наорать на Мишу, но удержала себя, осталась на месте. Истериками она ничего не добьется, только силы потеряет. Нужно брать себя в руки, приспосабливаться к положению и начинать искать выход.

Когда-то родители здесь, в леднике, хранили закатки, квасили капусту. В углу лежала старая, рассохшаяся кадушка, стоял сломанный деревянный ящик. На полках запыленные картонные коробки, старые газеты в них, журналы, стеклянные банки. Обнаружила Полина и глиняный кувшин без ручки.

Еще на полках должна была быть старая, полуистлевшая одежда, ватники, телогрейки, шали, но ничего такого Полина не нашла. Как будто преступники нарочно все забрали, чтобы она не смогла воспользоваться.

Прежде здесь можно было найти лопату, косу, серп без ручки, такой же топор. Но исчезло и это все. Инструменты опасны. Ими можно проломить стену, сделать подкоп.

Полина не успокоилась, сняла с полки коробку, осмотрела ее, но, кроме газет, в ней ничего не нашла. Стеклянные банки ценности не представляли. Даже осколки глиняного кувшина не могли ей помочь. Слишком уж мягкий это материал против кирпичных стен.

Не нашла Полина ничего подходящего, но и успокаиваться не стала. Нельзя ей сдаваться, не может она подарить Варваре победу. Нужно вырваться из плена, добраться до своего ребенка и спасти его. Умирать она не имеет права. Никак нельзя оставлять Антошку на произвол бешеной тетке, которая воспитает из него морального урода.

Полина вернулась к двери, ощупала кирпичи вокруг нее, затем постучала по ним кулаком. Кирпичи сидели крепко. Никаких пустот под ними не было.

Она пошла дальше, обследовала кладку в шахте лестницы, а потом и все стены, но ни единого слабого места, увы, так и не обнаружила. Да тут и не могло ничего такого быть. Плохая кладка — это прежде всего подарок для воды. А в леднике было сухо, ни одна капля сюда не просочилась. Это при том, что почва сейчас была пропитана талой водой.