Вульф Дорн - Мое злое сердце [litres]

«Думаю, ты будешь спать как убитая, даже если на тебя дом обрушится», – говорил папа, когда утром я не могла вспомнить, как попала в кровать. Что же стало со мной теперь? И почему я вся дрожу, хотя в комнате даже чересчур тепло? Словно в ответ на свой вопрос я услышала удар деревом по дереву. Четкое «бамм». Шум доносился из сада. Звук был таким, будто треснула старая ветка. Потом послышался скрежещущий звук металла, а затем снова треск дерева.

Отбросив одеяло в сторону, я встала и подошла к окну. В саду было темно, ничего не различить. Когда молния снова осветила небо, я увидела, что дверь садового домика-беседки раскрыта и хлопает от ветра. Бамм!

– О нет! Этого еще не хватало!

Передо мной был выбор: либо закрыть окно, лечь в постель и умереть от духоты, либо вставить в уши плеер и постараться не обращать внимания на шум хлопающей двери в надежде, что дом все же на меня не обрушится. Либо пойти и закрыть проклятую дверь.

«Бамм!» – раздалось снова. За этим последовали два быстрых: «Бамм, бамм!» Ветер усилился. Это определило мое решение.

– Проклятье!

В верхнем ящике стола в кабинете я нашла фонарик.

– Привет из прошлого, – сказала я себе.

В старом доме мама тоже на случай отключения электричества держала под рукой фонарик со спичками и парой свечей. Я вышла из дома в беззвездную ночь через заднюю дверь на кухне. Она вела прямо в сад, к грядке с зеленью. Та сплошь заросла сорняками. Я включила фонарик. Батарейка почти разрядилась – наверняка мама давно им не пользовалась. Маленький желтый кружок падал на траву не далее двух метров, но этого было достаточно, чтобы найти прямой путь к беседке.

В саду стояла мертвая тишина, не было слышно ни одного звука – ни двигателей машин, ни телевизора соседа-полуночника. Только ветер ворошил листву плодовых деревьев и раскачивал высокие макушки. Я слегка осмотрелась, прежде чем двинуться дальше к беседке. Ее черный силуэт напомнил мне сказку о затопленной деревне, где над поверхностью воды торчал лишь шпиль башни.

Я не люблю темноту, в особенности вне дома и в одиночестве. В темноте можно много чего себе напридумывать. Видеть вещи, которых на самом деле не существует. Окружавшая меня тишина делала это навязчивое ощущение еще тягостнее: чем тише вокруг, тем больше вероятности в этой тишине вдруг что-то услышать.

Возможно, шуршание, шум шагов… Бамм! Я съежилась и издала нервный смешок, чтобы подбодрить себя и пойти дальше. «Это всего лишь беседка, дверь в беседку, – услужливо напомнило мне сознание. – Так иди же скорей, закрой дверь и постарайся вернуться в постель до того, как разразится гроза».

Когда я наконец дошла до беседки, то ощутила ее запах – запах дерева, разогретого жарким солнцем в течение дня. Серо-зеленый запах старых лестничных ступеней, отлетевшей краски и еще чего-то сладковатого, напоминающего пятна плесени и пыль. Я прикрыла тонкую дверь и хотела закрыть ее на засов. Но ничего не вышло, потому что старая древесина треснула.

Осмотревшись внимательнее, я заметила отколовшийся кусок на земле. Ветер так сильно хлопал дверью из-за того, что щеколда была выломана. Наверняка скоро вся беседка рухнет под собственной тяжестью. Я тихо выругалась и хотела как-то закрепить дверь. Свет фонарика становился все слабее, и мне пришлось войти внутрь беседки, чтобы хоть что-то различить в темноте.

Внутри бревенчатого строения запах плесени стал просто невыносимым. В углу стоял садовый инвентарь, покрытый паутиной. Я смогла различить лопаты, грабли, метлы и кривоногий стол, на котором сгрудились цветочные горшки и глиняная утварь. Мне не удалось найти ничего подходящего, чтобы заблокировать дверь, вставив черенок в ручку. Тогда я стала искать что-нибудь тяжелое, чтобы припереть дверь. Банку с краской или мешок с землей для цветов.

Я посветила на пол и обнаружила пустую кадку и плетеную корзину. За ними лежало что-то синее. Может быть, это мешок? Я прищурилась, наклонилась ниже, направила луч фонарика на синее тряпье… и чуть не вскрикнула от ужаса! То, что я приняла за мешок, оказалось парой ног в грязных джинсах. Затем я увидела лицо лежавшего на полу парня. Он весь скорчился. Бледное, угловатое лицо с разинутым ртом и широко раскрытыми черными глазами, как обычно рисуют у привидений.

«Вон отсюда!» – сказала я самой себе и рванулась назад, задев при этом стол. Несколько горшков слетели на пол и разбились вдребезги. Я что было сил рвалась на воздух и дальше, прочь, к дому. Быстро захлопнув дверь, я приперла ее своим телом. Сердце билось так, будто хотело вырваться из груди. Голос в моей голове снова проснулся.

«От чего ты хочешь убежать, дорогая? – услышала я насмешливый шепот. – У тебя снова начались галлюцинации или что?»

– Нет, там кто-то был, – произнесла я, испугавшись собственного голоса, звучавшего в тишине кухни пугающе громко.

«В самом деле? Кто же спрятался глубокой ночью в грозу под столом в вашей беседке? Может быть, черный человек?»

– Там был какой-то парень.

«Парень. Так-так. Звучит не очень хорошо, дорогуша. Видимо, фрик в тебе снова берет верх?» Я сглотнула. Голос был частью моего сознания, и он оказался неподвластным страху – тогда, может, он прав? Может, все мне только привиделось? Может, это была голова садовой статуи, мешок, цветочный горшок, пластиковая маска – нечто, что в неверном свете фонарика я приняла за лицо?

«Впрочем, – продолжал голос, – вспомни, что сказал тебе терапевт: поскольку ты обладаешь развитой фантазией, иногда она играет с тобой злую шутку».

До меня снова донеслось хлопанье двери. Бамм! Я подошла к окну и вгляделась в темный сад, поймав себя на том, что боюсь увидеть бледное лицо с широко раскрытыми черными глазами и раскрытым ртом. Теперь мне постоянно будет мерещиться, что оно готово в любой момент разбить стекло и напасть на меня. Ничего подобного, конечно, не существовало.

– Глупость, – шепнула я своему бледному отражению в оконном стекле. – Этого не может быть. В действительности я никакого лица не видела.

«Браво, дорогуша. Похоже, ты перестаешь быть фриком».

– А я им и не являюсь. И сейчас я нам обоим это докажу.

«Неправильно, дорогуша. Ты доказываешь это самой себе. А все остальные считают тебя сумасшедшей».

Я решительно взялась за ручку двери. Однако мне стоило больших усилий шагнуть в темноту и заставить себя вновь направиться к беседке.

Когда я добралась, небо перечеркнула особенно яркая, ветвистая молния, сделавшая небосвод похожим на диковинный витраж. Молния осветила набухшие грозовые тучи, готовые пролиться на землю. После этого снова стало темно, далекий гром пророкотал над холмами и домами маленького городка.