Вульф Дорн - Мое злое сердце [litres]

– Да, – ответила я. – Он был совсем крохотным, и о нем заботились больше, чем обо мне.

– Поэтому ты ревновала к нему?

– Я никогда бы ничего ему не сделала, – повторила я. – Никогда. Понимаете? Конечно, Кай часто действовал мне на нервы, и это постоянное «Дора, сделай то, сделай это», «Дора, позаботься о своем маленьком братике»… Это дико злит, когда у тебя полно своих проблем. Я немного другая, а это нелегко – быть не таким, как все. Кроме того, я не лучшая ученица в школе, и подготовка к выпускным экзаменам требовала много сил. При этом я постоянно должна была изображать няню для младенца, это отнимает очень много энергии. Но, несмотря на это, я бы ничего не сделала моему маленькому брату!

– Этого никто и не говорит, – сказал Норд спокойно. – Никто, кроме тебя, Дора. И я спрашиваю себя: почему?

У меня начала болеть голова. В какой-то момент свет в кабинете показался мне слишком ярким. А песчано-серый цвет вокруг меня вдруг сделался неприятным, я не могла больше его выносить.

– Может, мы на сегодня закончим? – спросила я. – У мамы сегодня день рождения, и я хочу приготовить кое-что на ужин, когда она вернется с работы.

– Разумеется, – ответил Норд, ставя свой стакан на стол. – Это единственная причина?

Я кивнула, и Норд посмотрел на меня с пониманием:

– Еще кое-что, перед тем как ты уйдешь. Сейчас ты находишься далеко от всего, что могло бы напомнить тебе о событиях прошлого года. Это должно действовать на тебя умиротворяюще. Однако на тебя сыпятся новые впечатления, а это тоже стресс, хотя его не сразу можно распознать. В таких обстоятельствах твои симптомы могут появиться снова. Возможно, это уже произошло?

Он немного подождал, не отвечу ли я что-нибудь, но, поскольку я молчала, добавил:

– Прошу, продолжай принимать медикаменты и сразу же обращайся ко мне, если заметишь за собой что-то необычное. Если снова появятся голоса или галлюцинации, например. Ты мне обещаешь?

– Да, – сказала я коротко. – Но мне действительно стало лучше, и я хочу использовать каникулы, чтобы перезарядить батарейку.

– Хорошая идея, – сказал Норд с улыбкой. – Больше бывай на природе, плавай, ходи в кафе-мороженое – там ты сможешь завести новые знакомства. Наслаждайся летом и жизнью. Тебе ведь всего шестнадцать.

Мы поднялись одновременно, и доктор проводил меня до двери.

– Поверь мне, Дора, рано или поздно ты избавишься от того, что тебя угнетает, – произнес он, положив мне руку на плечо; она излучала тепло и действовала успокаивающе. – Тебе нужно всего лишь немного терпения. Постарайся освоиться в новом окружении, и давай договоримся о дате твоего следующего визита.

– Окей, – согласилась я.

Мне показалось, что я слышу смех плюшевого зайца. Но по пути к дому я поняла, что это всего лишь двое маленьких мальчишек, бегущих со смехом вниз по улице.

Хоть доктор Норд мог принять это за глупую отговорку, насчет дня рождения мамы я не соврала. И я готовила для нее особенный сюрприз. Мама больше всего из еды любила бабушкину лазанью и не раз сетовала, как ее огорчает, что бабушка не научила ее. Несмотря на все усилия, ей не удавалось добиться такого же вкуса, как у бабушки, видимо добавлявшей какой-то секретный ингредиент.

Во время своего курса психотерапии я познакомилась со Стефано, робким мальчиком, потерявшим родителей в автокатастрофе. С того момента его преследовали голоса. Он целыми днями сидел ссутулившись и ни с кем не разговаривал. Но я нашла способ вытащить его из собственного мирка. Когда у нас в клинике предложили организовать кулинарные курсы, я вызвалась одной из первых и спросила Стефано, любит ли он готовить. К моему изумлению, он буквально расцвел, когда мы начали заниматься терапевтической кулинарией. Он рассказал мне, что его родители были владельцами ресторана и он тоже хотел в будущем стать поваром, как отец.

От Стефано я узнала рецепт замечательной лазаньи. Секрет ее состоял, во-первых, в том, чтобы отказаться от соуса бешамель, а во-вторых, в том, чтобы вместо красного вина в блюдо добавлять мелко нарезанные кубики бекона, много чеснока и свежую зелень. После выписки из клиники я сразу же опробовала новый рецепт, и тетю Лидию блюдо привело в восхищение. Я надеялась, что мама тоже порадуется.

Я вывела из гаража старый горный велосипед, купленный два года назад на блошином рынке. Мой новый велик недавно украли в школе, а этот драндулет его прежний владелец покрасил в ярко-розовый цвет. «Этот точно не украдут», – заверил он меня. И оказался прав. Итак, я вытащила из гаража Мисс Пигги, как я окрестила новый велосипед, и поехала в город вниз по улице. Ульфинген – маленький город, его можно быстро пересечь из одного конца в другой. «В Берлине все будет иначе, – размышляла я, направляясь в супермаркет на другой окраине городка. – Наверное, мне потребуется какое-то время, чтобы избавиться от провинциальности».

Войдя в супермаркет, я еще раз пересчитала деньги. Двадцать и пять евро, этого должно хватить. Я катила тележку между торговыми рядами, складывая в нее все, что мне нужно. И одновременно подсчитывала в уме сумму, чтобы мне хватило денег. Подойдя к полке с консервами, я вдруг заметила знакомое лицо и остановилась. Это был тот самый симпатичный, но грустный юноша, которого я вчера видела выходящим от доктора Норда. Он перебирал на полке готовые блюда и, казалось, не мог решить, что бы выбрать. Я спросила себя: возможно, некому готовить для него? Может, именно поэтому он такой печальный.

В какой-то момент я хотела было с ним заговорить. Но прошла дальше вдоль рядов полок, пока он меня не увидел. Я могла бы сказать себе, что очень тороплюсь, что мне нужно скорее приняться за готовку, но это была лишь половина правды. Просто я робела. Когда на тебя однажды ставят клеймо сумасшедшего и ты попадаешь в психушку, после этого становишься значительно сдержаннее. Такое нескоро отпускает.

Набрав все необходимое для своего гастрономического сюрприза, я направилась к кассе.

– Двадцать два девяносто, – сказала продавщица, с равнодушным лицом просканировав на кассе все мои покупки.

Я выложила на блюдце деньги и подумала о том, какого цвета эта женщина. Мне представился сине-зеленый.

– Я сказала, двадцать два девяносто, – повторила продавщица, указав на мои деньги, – а здесь пять и…

Я вздрогнула. Вместо двадцатки я положила старый чек!

– Извините, – сказала я и порылась в карманах джинсовой куртки, где лежали деньги.

Там было пусто.

– Ну же, юная дама, – возмутился мужчина, стоявший позади, – нельзя ли побыстрее? Не люблю, когда у меня отнимают время.

Я почувствовала, как кровь ударяет мне в голову, пока обшаривала другие карманы, но, кроме пачки жвачки, ничего не нашла.