Эйлен Кук - Ты должна мне убийство

Я подошла поближе к ней. Открывающийся под нами пейзаж плавно переходил от зеленого поля к скоплению старых зданий, через реку от которых виднелись стеклянные новостройки.

– Неплохо. – Я ни за что не хотела признавать как была впечатлена. Меня не переставало изумлять скопление всего исторического и современного; казалось, что в Лондоне границ между прошлым и настоящим не существует.

– Можем тут поговорить, – сказала Никки.

Меня затошнило. Я прекрасно знала, зачем она притащила меня сюда, но сейчас мне хотелось сбежать, не услышав ничего.

– Окей, – ответила я, собравшись с силами и приготовившись.

– Не сочти за грубость, но сначала мне понадобится твой телефон. И ощупать тебя, – Никки улыбнулась, – ничего особенного, просто предосторожность.

Я сделала шаг назад.

– Что?

– Мне нужно убедиться, что ты меня не записываешь. Я бы хотела тебе доверять, но в свете последних событий…

Я отдала ей телефон, чувствуя, как рушатся мои последние надежды. Она ухмыльнулась, заметив включенное приложение с диктофоном, но не разозлилась. Наоборот, она выглядела так, будто гордилась мной. Она удалила запись, выключила телефон и положила его в свою сумку. Я не двигалась, пока она проверяла все мои карманы в поисках других устройств.

– Ты закончила? – холодно спросила я.

– Не будь такой занудой. Я просто хочу поговорить на равных, не пытаясь обмануть или подставить друг друга. Начнем с чистого листа?

– По новой?

– Именно, – она взяла меня под локоть, – погуляем и поболтаем. Так ведь хорошо начинали, а потом какая-то лажа получилась.

– Лажа? – я открыла рот в недоумении и злости. – Ты убила Коннора! Это не лажа, это полный кошмар. – Чуть запоздало я оглянулась по сторонам, чтобы проверить, нет ли кого рядом.

– Полный кошмар – это если бы нас поймали. Но мы уже об этом говорили в прошлый раз, помнишь? Коннор не заслуживает того, чтобы ты так по нему убивалась.

– Но он и случившегося тоже не заслуживал. – Мне внезапно вспомнился его кроссовок, лежащий на платформе.

– Ты хочешь, чтобы в нашем мире все плохое случалось только с теми людьми, которые этого заслуживают. Но ты же знаешь, что это не так. Например: кто-нибудь заболел раком. Он заслужил это?

– Нет, конечно же нет.

– А тот, кто родился в привилегированной семье с мешками денег, он заслужил это?

– Я же не говорю, что… – Я затрясла головой, пытаясь вытрясти ее слова. Все ее идеи имели привычку твердо застревать в мыслях слушателя, давая корни. Она казалась мне отвратительной, но в то же время я была очарована.

– Говоришь. Ты настаиваешь, что в мире есть справедливость. Я же говорю, что Коннор не был хорошим человеком. Но после его смерти ты фокусируешься только на его положительных чертах, забывая про его настоящий характер.

– Я не говорю, что Коннор идеален, но он не был самим злом. – Я тут же вспомнила про то, что мне рассказывала Мириам о его привычке выкладывать неприличные фото своих бывших девушек в сети.

Никки захихикала.

– Самим злом? Боже, ты сейчас похожа на свою повернутую мамашу. Что дальше, будешь читать его ауру? Конечно он не был злом – это же не сериал какой-нибудь про ангелов с демонами. Все просто: он стоял у тебя на пути; больше не стоит. Будь это несчастный случай, ты, хоть и не пожелала бы признаться себе в этом, была бы довольна, что он получил по заслугам.

Я отказывалась даже думать о таком развитии событий. Неважно, это ведь не было несчастным случаем.

– А твоя мама стоит на твоем пути.

– В точку. – Никки энергично закивала головой. Она была похожа на репетитора, чей ученик наконец-то осилил сложную геометрическую задачку.

– Но я не могу просто убить кого-то. – Я выкручивала себе пальцы, похрустывая костяшками, в надежде хоть как-то снять напряжение.

– Знаешь, как людей учат убивать в армии? – спросила Никки. – Американцы, кажется, изучали это. Назвали это убийствологией. – Она заметила мое выражение лица. – Я не вру, честно. Не помню, как звали исследователя, но он написал об этом книжку, когда изучал Вторую Мировую. Все сложно, конечно, но нужна тренировка. Если требуется из нормальных людей сделать солдат, способных стрелять и бомбить врагов, то надо изменить их мышление.

– Ты так это сделала?

– У тебя такая реакция, будто у меня весь подвал трупами забит. Думаешь, солдат смотрит на врага на другом конце поля и думает о его семье, собаке, мечтах стать художником? Разумеется нет. Он думает: «Он стоит на моем пути. Он мой враг». Даже не воспринимает того как человека, просто как преграду. Вот так и выигрывают войны.

– По крайней мере ты так добиваешься желаемого.

– Если нет другого выбора, то да. – Никки показала пальцем на палатку с едой впереди. – Хочешь чего-нибудь выпить? – Не дожидаясь ответа, она подошла ближе, на ходу выуживая мелочь из карманов. – Одну газировку и… – Она посмотрела на меня, но я только отрицательно покачала головой. В моем состоянии меня бы стошнило от любого напитка. Никки заплатила за свою воду, и мы продолжили ходить вокруг обсерватории.

– Почему твоя мама у тебя на пути?

Перед тем как ответить, Никки с щелчком открутила металлическую крышку бутылки и сделала большой глоток.

– Ты знала, что если хочешь спасти утопающего, то тебе нужно быть предельно осторожным?

– Нет. – Моя воображаемая головная боль, на которую я ссылалась раньше, перестала быть воображаемой. Пытаться следовать за потоком мысли Никки – все равно что пойти в лабиринт в парке развлечений. Пойдешь в одну сторону – тупик. Пойдешь в другую, надеясь на лучшее, – и врежешься в зеркало. Верх был снизу, правое становилось левым, и все теряло смысл.

– Однажды летом я работала спасателем в бассейне. Фиговая работа, звучит гораздо круче, чем есть на самом деле. И нам объяснили на обучении, что если кто-то тонет – они способны на все. Они находятся в режиме выживания. Они попытаются вскарабкаться тебе на голову, лишь бы вылезти из воды.

– И?

Никки снова отпила из бутылки.

– Моя мать такая же. Мало того, что она тонет сама, так она еще и меня топит. Всегда жалеет о своих решениях. Много пьет. Влюбляется в последних сволочей, а потом удивляется, когда они показывают свое настоящее лицо. И после этого она пьет еще больше, и это как порочный круг. Ей при разводе досталась неплохая сумма от моего папы, и дедушка с бабушкой оставили ей наследство. Работать ей не надо, но она тратит деньги так, будто хочет кому-то этим досадить. Только вот пока досаждает лишь сама себе.

– Почему же ты не переедешь от нее?

– Это не так-то просто.

Мне хотелось уже рвать на себе волосы от раздражения на нее.

– Черт, это гораздо проще убийства. – Я с трудом заставила себя не повышать голос.