Сабин Дюран - Выслушай меня [litres]

В понедельник мы провели почти весь день в окрестностях дома. Но во вторник, который выдался еще более серым и пасмурным, мы сели в машину и поехали по шоссе А12 в Саутуолд. В найденной нами на кухне папке, заменявшей местный путеводитель, мы прочли, что благодаря этому путешествию увидим «удивительно уютный, чарующий, типичный английский приморский городок». И, надо признать, так оно и вышло. Нам не испортил удовольствия даже беспрерывно моросящий мелкий дождь. Архитектура городка действительно оказалась типично английской, но в то же время очень живописной и по-своему оригинальной. Дома из песчаника, окрашенные в нежные кремовые тона, и строения из красного кирпича, островерхие крыши, церковь со шпилем, сквер, настоящая лавка мясника… Мы с Джошем побегали по набережной, а затем все вместе зашли в чайную. Там собралось так много местных жителей, и туристов, что окна заведения запотели от обилия посетителей в зале. Мы съели по большому куску шоколадного торта и выпили по чашке кофе с молоком. Лохматый коричневый пес, привязанный к ножке соседнего стола, натягивал поводок, пытаясь слизнуть с пола оставленные нами крошки. Джош присел на корточки и позволил псу лизнуть себя в лицо. Хозяева собаки при виде этого благожелательно улыбнулись.

Тесса, разумеется, тут же забеспокоилась, вспомнив о гигиене, – это было видно по выражению ее лица.

– Может, нам переехать в Саутуолд? – предложил я.

Тесса быстро взглянула на меня. Я заметил у нее на глазах слезы.

– Нет, – сказала она и снова перевела взгляд на Джоша. Потом на ее губах появилась легкая улыбка. – Но мы могли бы завести собаку.

Когда вечером мы вернулись в коттедж, стоянка была пуста. Даже продавец мороженого уехал на своем фургоне. Это лишь усилило впечатление, что мы оказались на краю света. Или – что все остальные знали нечто такое, о чем нам не было известно.

Когда мы вошли в дом, он показался нам куда более уютным, чем поначалу. Этому способствовали сгущающиеся тучи, белые «барашки» волн на поверхности моря и барабанная дробь капель дождя по оконным стеклам. Мы зажгли светильники и развели огонь в камине – накануне нам это даже не приходило в голову. Потом мы стали все втроем играть в настольную игру. После этого я читал Джошу вслух, потом они с Тессой строили башню из «Лего», а затем мы позволили сыну посмотреть телевизор. Это была своеобразная компенсация за то, что он уже довольно долго обходился без всего этого.

В Саутуолде мы закупили свежих продуктов. Взяв на кухне и проколов вилкой несколько картофелин, мы сунули их в микроволновку, а затем выложили на тарелку вместе с сосисками. Я стоял у раковины и мыл посуду, оставшуюся после завтрака, когда Тесса вдруг подошла ко мне сзади, обвила руками мою талию и прижалась лицом к моей спине.

Я застыл, растопырив руки, с которых капала мыльная вода. В течение нескольких секунд я боялся дышать. Руки жены были скрещены у меня на животе и касались моих предплечий. Я чувствовал у себя на спине ее легкое дыхание.

В голове у меня мелькнула привычная для прежних времен мысль: возможно, сегодня у нас будет секс. Затем я ощутил первые признаки эрекции. А потом вдруг подумал о нем.

Я стряхнул с рук капли воды и мыльную пену и, рывком освободившись, потянулся к полотенцу. Затем тщательно вытер каждый палец. Тесса все еще стояла рядом со мной. На ее лице я увидел надежду. Я понял, что она ждет. Ей показалось, что я освободился просто для того, чтобы повернуться к ней лицом. На секунду я почувствовал укол жалости и сочувствия к ней, но было слишком поздно: их поглотили более сильные и отнюдь не самые приятные эмоции. В моем мозгу теснились образы, от которых я не мог избавиться. Меня захлестнули паника и гнев. Мне захотелось ударить Тессу по губам, которые целовал ее любовник, чужой мужчина.

Я опустил голову и уставился в пол, чувствуя, что сейчас мне лучше не смотреть Тессе в лицо.

– Пойду прогуляюсь, – сказал я. – Хочется немного подышать свежим воздухом.

По тропинке я дошел до автостоянки. Там появились две машины, которых раньше не было. Одной из них был старенький кабриолет с парусиновым верхом. В багажнике, крышка которого не была закрыта до конца, я заметил собачью клетку, моток веревки и кусок старого брезента. Другим незнакомым автомобилем оказался черный седан, припаркованный рядом с нашим «Фиатом».

Я зашагал по берегу. Ветер дул мне в спину. Небо было серым и низким, песок серебрился в лучах с трудом пробивавшегося сквозь тучи заходящего солнца, которые падали на землю под острым углом. Море выглядело спокойным и было похоже на расплавленную бронзу. На берег через равные промежутки времени набегали небольшие волны. Навстречу мне попалась супружеская пара средних лет – мужчина и женщина шагали, одинаково ссутулив плечи, за ними с громким лаем бежала собака. Слева от меня за грубо сколоченным деревянным забором простирался довольно живописный участок местности с несколькими бухтами, заросшими камышом, – там буквально кишели водоплавающие птицы. Вероятно, это была территория заказника. Справа простиралась морская гладь.

Не могу сказать, как долго я шел, но не меньше часа – это точно. Во всяком случае, я шагал и шагал, пока у меня не кончились силы. Мне, однако, так и не удалось избавиться от неприятных мыслей – они продолжали без конца вертеться у меня в мозгу. Я вроде бы не хотел знать, кто был любовником моей жены, но в то же время желание выяснить это становилось все более отчетливым и овладевало мной все сильнее. В моей памяти начали возникать какие-то смутные ассоциации, догадки. Я понимал, что мне следовало прекратить думать об этом. Хотя бы потому, что я был уверен: стоит мне узнать, кто это, – и при встрече лицом к лицу я его убью. Но сдержать себя, оборвать эти размышления я был просто не в силах. А может, мне следовало убить жену. Во всяком случае, горькие чувства, которые переполняли меня, были слишком сильны и требовали какого-то выхода. Это было непохоже на меня. Но масштабы нашей с женой взаимной неверности невозможно было сравнивать. Моя была случайной, незапланированной и закончилась в ту же ночь, в которую началась. Что же касается Тессы… Она сказала, что ее измена не имела никакого отношения ко мне, но как я мог ей поверить? Глупый ты мальчишка. Я вспомнил лицо своего отца. И лицо Джеффа – когда он вел меня к лифту, на нем было написано презрение. Получалось, что наша с ним дружба не стоила ломаного гроша. Тяжело было думать и о том, что Тилли тоже, по сути, предала меня. Разумеется, я не мог не вспомнить и о мести Дмитрия, и о своем собственном поведении – о том, насколько жалким и беспомощным я себя показал. Я не смог защитить ни свою жену, ни сына, ни собственный бизнес. И вот теперь все закончилось. Все лежало в руинах.