Валентина Назарова - Девушка с плеером

— Нет, я шла мимо и повернула налево у большого католического собора.

— Тогда вообще непонятно. — Он озабоченно потер руки.

— Но я разговаривала по телефону.

— По-русски?

— Ага.

— Может, они тебя услышали и пошли следом? Другого объяснения у меня нет. Долбаные чавс! — Стюарт сочувственно посмотрел мне в глаза. — Тебя не сильно ударили?

— Да нет, ерунда, — махнула я рукой, — разбили об голову пару яиц. Правда, я сначала не поняла, в чем дело, и очень испугалась, что у меня мозги вытекли.

Мы оба хихикнули.

— И знаешь, почему я пришла именно в ваш паб? Сестра работала тут барменом.

— Да ладно! В «Королеве»? — Он почесал растрепанный затылок. — Получается, ее боссом был Алистер.

— Я уже слышала это имя.

— Еще бы, местная страшилка. Ник тебе наверняка рассказал, ты же вчера вечером сидела прямо на том месте, где он покончил с собой. Ну, по легенде.

— Ага, точно! Умерший лендлорд… И еще Ник показал мне следы. У вас тут просто дом с привидениями какой‐то!

— Ну да, про «Королеву» так и говорят: паб с привидениями. Утверждают, будто тут пинты летают по воздуху и призраки гуляют. Но сам я такого никогда не видел.

— Пока не видел, — ответила я, вспомнив о загадочном свистящем старике вчера в пабе.

— Ага.

Пару секунд мы оба молчали. Стюарт задумчиво разламывал пальцами кусочек тоста.

— Н-да, старые добрые деньки, о где же вы? — наконец произнес он, потягивая остывший чай. — Во времена Алистера «Королева» была самым злачным пабом в городе. Каждую пятницу играла живая музыка, заведение было битком набито. После закрытия Али обычно просто выгонял всех посторонних, а для своих вечеринка продолжалась до самого рассвета. Говорят, там творилось всякое: музыка, наркотики, алкоголь, девчонки, танцующие на стойке… Настоящий рок-н-ролл. А если послушать нашу с Ником маму, так тут даже духов вызывали и черные мессы служили. Ведь паб‐то прóклятый. Но это все легенды, никакой оккультной фигни на самом деле тут не было, уверен. — Он сделал еще глоток чая и откинулся на спинку дивана. — В те дни тут играли свои первые концерты сами The Red Room, которые в этом году заявлены хедлайнерами Гласто. Говорят, легендарное было время, правда, сам я его не застал, мелкий был.

Рокеры, наркоманы, самоубийцы — да уж, умеешь ты выбирать друзей, сестренка… Я вспомнила название группы — у Лоры в комнате висел их постер. Двое парней. Если поднапрячься, даже всплывает припев какой‐то из их песен, что‐то про умирать молодым. А что же еще это может быть?

— А почему паб проклят?

— Он очень старый. Тут всякое случалось. Говорят, само здание построили каторжники. А потом сюда привозили на последнюю трапезу убийц и насильников перед виселицей. Вешали прямо в парке, через дорогу.

Ходят легенды, что души многих из них так и остались в «Королеве». Сказать по правде, оставаться внизу одному и правда жутковато.

— А что случилось с пабом после смерти Алистера? Ведь он долгие годы был заброшен?

— Точно никто не знает, — ответил Стюарт, подумав, — но паб закрылся. Мне рассказывали, что однажды утром Алистер просто решил больше его не открывать. Когда пришли люди, двери были заперты, внутри темнота. Потом кто‐то вызвал копов, и хозяина нашли висящим над стойкой, он был мертв уже с неделю. А рядом предсмертная записка, начириканная на уведомлении о выселении, — прости-прощай. Мужик просто разорился со всеми этими вечеринками и не нашел ничего лучше, как свести счеты с жизнью.

Повисло молчание.

— А ты не знаешь, когда примерно это было? Хотя бы в каком месяце.

— Неа. — Стю пожал печами. — Но, думаю, можно найти в интернете, потому что в газетах об Алистере точно писали. В нашем городе никогда ничего не случается — тогда это была сенсация. И кстати, я помню, что вроде как незадолго до его смерти его девушка, иностранка, подала на него заявление в полицию. Ходили какие‐то такие слухи, будто он запер ее в холодильнике на три дня или что‐то вроде того.

— Серьезно?!

— Ника, на твоем месте я бы не стал принимать все это на веру. Сама понимаешь, что такое городская легенда.

— Конечно. — Я сделала мысленную пометку поискать об этом информацию. — А что случилось потом?

— Говорят, шли тяжбы за собственность, долги Алистера оказались огромными. Здание так и стояло опечатанное, пока совсем недавно кто‐то его не выкупил. И вот мы снова открылись.

— Как думаешь, а новые хозяева могу знать подробности этой истории?

— Хм, вот тут не скажу. Если честно, я даже не в курсе, кто они такие. Но ты можешь спросить нашего менеджера или завсегдатаев, которые приходят каждый вечер. Старая гвардия, они помнят те времена. — Он сделал последний глоток чаю. — Думаешь, твоя сестра принимала участие в легендарных «королевских» оргиях?

— Я видела ее фотографии с вечеринок в «Королеве», но не назвала бы их оргиями. Просто дружеские посиделки, ничего более. Хотя это то, что попало в фейсбук…

Я вспомнила вчерашнюю находку. Наркотики? Нет, не могу поверить. Ни за что!

Стюарт задумчиво потер подбородок:

— Да уж, все так интригующе и так… романтично. Красивая молодая девушка исчезает на музыкальном фестивале. Прямо‐таки сюжет для клипа… The Killers! — заметил он, собирая пальцем крошки со стола. — Надеюсь, ты найдешь ее.

— Ой, блин! — Я взглянула на экран своего телефона. — Пора бежать. У меня же встреча!

— Да, я тоже пойду будить Ника, нам уже скоро открываться.

— Спасибо за завтрак!

— С тебя хороший отзыв на «Каучсерфе», — улыбнулся Стюарт в ответ.

— Сначала создайте там аккаунт!

Я спустилась по лестнице черного хода и оказалась на залитой солнцем мостовой. Несмотря на довольно ранний час, воздух был горячим и сухим. Ни следа вчерашнего ливня. Жаркий будет день, подумала я.

Признаться честно, я никогда не понимала прикола маленьких городов. Клаустрофобические спящие улочки, над которыми болтаются кеды, перекинутые через провода; маленькие площади с пряничными ратушами;

похожие как две капли воды центральные улицы с одинаковыми пабами и магазинами; заброшенные заводы, переделанные в вечно выставленные на продажу лофты. Здесь так редко что‐то меняется, что жизнь течет в нездоровом вакууме, где все друг друга знают, спали друг с другом и за глаза поносят друг друга. Такие города слишком похожи на мыльную оперу «Жители Ист-Энда», идущую на ВВС с 1985 года, где вакуум обусловлен тем, что за картонными фасадами Альберт-сквер просто кончается декорация и начинается серое пространство павильона. Я прошла мимо лавки на углу. Держу пари, подумала я, она находится на этом месте уже лет пятьдесят и парень за прилавком сменил на посту своего престарелого отца.

Я снова слушала твою музыку, пытаясь разобраться в том, что ты могла переживать восемь лет назад. Я думаю, дело было в парне. Конечно, я не знаю тебя настолько хорошо, чтобы сказать с уверенностью, но я помню твои увлечения. Ты всегда была в кого‐нибудь влюблена, и в девяти случаях из десяти ситуация выглядела абсолютно безнадежно. Тебя всегда влекли драмы, да ведь? Странно, что Ханна обошла вчера эту тему. Может, ей есть что скрывать?