Бернар Миньер - Сестры [litres]

Миновав тяжелую дверь четвертого этажа, Сервас очутился в пространстве, где все было задумано и организовано так, чтобы пациент позабыл о главной цели своего визита и решил, что зашел сюда просто хорошо провести время. Ненавязчивая музыка, мебель в песочных тонах, вощеный паркет, рассеянный свет… Его встретила секретарша и, осторожно покосившись на его физиономию, всю в ссадинах и царапинах, нежным и музыкальным голосом спросила, назначена ли ему встреча.

– Да. С доктором Зоэ Фроманже.

Сладкий сироп снова зажурчал:

– Будьте любезны, ваше имя, пожалуйста.

«Еще как буду», – подумал Мартен, назвавшись. Его проводили в комнату ожидания, где лежали журналы на любой вкус: от «Кайе дю Синема» и «Сьянс Юмэн» до «Ар де Декорасьон». В углу комнаты сияла лампа, выполненная в форме арки, на стенах висели фотоизображения насекомых и бабочек. За дверью застучали каблуки, и на пороге появилась темноволосая женщина лет тридцати пяти – тридцати восьми в белом халате, наброшенном поверх облегающего костюма. Сервас поднялся ей навстречу. На каблуках она была почти одного роста с ним.

У Зоэ Фроманже было овальное лицо, темные волосы до плеч, искусно подстриженные «каскадом» и так же искусно и красиво встрепанные (милая небрежность, на которую ушло полтора часа перед зеркалом). Вокруг глаз с теплыми карими радужками залегли темные круги, и в них светилась тревога. Видимо, у них с мужем состоялся долгий разговор обо всем, что случилось в лесу, и она провела скверную ночь.

– По какому поводу вы хотите меня видеть, инспектор?

Голос звучал тепло, но в нем, так же как и в глазах, читалась тревога.

– Капитан, – поправил он. – Разве ваш муж ничего вам не говорил?

– Очевидно, он плохо понял, чего вы хотели от него вчера вечером. И от меня тоже … Почему вас так заинтересовали мой рост и вес?

Сервас покачал головой. Если Зоэ ломала комедию, то актриса она была способная.

– А мы не могли бы поговорить где-нибудь в другом месте? Комната ожидания для этого… не идеальная территория.

Вдруг он поморщился и поднес руку к правой щеке.

– Что с вами? – сразу спросила мадам Фроманже.

В конце концов, они находились в зубоврачебном кабинете, и такой жест здесь вряд ли кого мог удивить.

– У меня с недавних пор часто возникает острая боль в коренном зубе. Должно быть, сам факт, что я попал в кабинет дантиста, ее растревожил. Психосоматика… – прибавил Сервас, еле заметно улыбнувшись. – Не обращайте внимания, я здесь не из-за этого.

Зоэ пожала плечами.

– Пойдемте ко мне в кабинет. Раз уж вы здесь, надо воспользоваться случаем и посмотреть, что у вас там.

Она повернулась и пошла впереди по коридору, бодро постукивая каблуками по вощеному паркету и разгоняя приглушенную атмосферу кабинета. Мартен отметил, какие у нее мускулистые икры, широкие плечи, как ладно смотрятся обтянутые халатом бедра, и признал, что эта женщина, несомненно, гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.

Когда же он устроился в наклонном кресле, то подумал, что вряд ли было хорошей идеей допрашивать объект, у которого в руках шприц и бор. У него очень чувствительные десны и эмаль, и стоит только шприцу или бору к ним приблизиться, они тут же начинают болеть. Всякий раз, когда Мартен входил в кабинет дантиста, ему вспоминался фильм «Марафонец» [25] « Марафонец » – знаменитый кинобоевик (1976) Дж. Шлезингера по роману У. Голдмана. .

– Ну и досталось вам этой ночью, – заметила Зоэ Фроманже, разглядывая царапины и порезы у него на щеках, на носу и на лбу, словно по коже, как по бумаге, прошелся острый карандаш.

– Как вам, наверное, уже известно, мы с вашим мужем совершили небольшую пробежку по лесу.

– Откройте рот, – сказала она.

– Я должен задать вам несколько вопросов.

– Потом зададите.

Сервас воздержался от замечаний. Дантистам не возражают. Она склонилась над ним, шурша нейлоном; от ее одежды исходил приятный запах, который всколыхнул в Мартене воспоминания о тех годах, когда у него еще была личная жизнь. Инструменты принялись нагло и непристойно шарить у него во рту, рыться в деснах и скрипеть зубной эмалью, как металлические насекомые.

– Коренной зуб тут ни при чем, – закончив осмотр, заключила она. – У вас воспалилась десна. Вы часто чистите зубы?

– Раз в день.

– Этого недостаточно. Надо чистить после каждой еды, и обязательно щеткой. С возрастом зубы разъезжаются, и между ними скапливается уйма всякой гадости.

В голове у него пронеслась мысль, что, наверное, партнеров себе Зоэ Фроманже выбирала по степени крепости зубов. Он все больше приходил к заключению, что эта женщина просто не могла принадлежать кому-то одному.

– Тут надо сделать выскабливание. Но сначала мне надо вас обезболить.

Мартен хотел было возразить, но не стал. Не в его положении. Спустя минут десять одна сторона рта у него замерла, заснула. Может, это был хорошо рассчитанный прием: заставить его замолчать во что бы то ни стало…

Он выпрямился, а Зоэ Фроманже принялась раскладывать инструменты.

– Я вас слушаю, – произнесла она таким тоном, словно это она собирается его допрашивать.

– Мои вопросы в основном относятся к пребыванию машины вашего мужа, «Ситроена четыре», красного с белой крышей, на парковке торгового центра около трех часов ночи со вторника на среду, – начал Сервас, очень приблизительно выговаривая слова замороженным языком, и вопросительно взглянул на нее.

– Гаспар мне об этом говорил, – ответила она сквозь зубы. – Должно быть, произошла какая-то ошибка. Может быть, это был другой «Ситроен четыре»…

– Вы подтверждаете, что ваш муж в ту ночь был дома?

– Категорически. А зачем вам это знать?

Сервас сунул руку в карман куртки и достал ту же фотографию, что показывал Гаспару Фроманже: увеличенное изображение номерного знака. И увидел, как побледнела Зоэ.

– Не понимаю… Это какая-то ошибка…

Мартен выдержал паузу.

– Мадам Фроманже, вы пользовались машиной вашего мужа в ночь со вторника на среду, пока тот спал? – вдруг спросил он.

Зоэ нервно моргнула глазами.

– Нет!

– А какой-нибудь другой ночью?..

Ответа не последовало.

– Мне понадобится ваш телефон, – решительно сказал Сервас.

– Зачем?

– Посмотреть, не активировался ли он в пределах Тулузы или в окрестностях той ночью или какой-нибудь другой…

– И вы имеете на это право?

– Не только право, но и все необходимые разрешения.

Она опустила глаза.

– Я брала его машину… но не в ту ночь… в другую… Моя сломалась и стоит в гараже… – Она с трудом подбирала слова. – У меня была срочная надобность…

– Что за надобность?

Зоэ подняла глаза, и Сервас прочел в них смесь вины, поражения и печали.