Джон Гришэм - Афера [Фейк - испорчен дескрипшен, чужая обложка]

— Нет, — мягко остановил его Кайл. — Сначала я хочу увидеть ваш значок и какое-нибудь удостоверение личности.

Подобная настойчивость пришлась детективу не по вкусу. Он чуть поморщился, но молча вытащил из заднего кармана брюк кожаное портмоне, раскрыл его и со сдержанной гордостью объявил:

— С этой бляхой я не расстаюсь уже двадцать два года.

Кайл внимательно изучил бронзовый значок; судя по многочисленным царапинам, ему действительно было около двух десятков лет. На горизонтальной планке значилось: «Бенджамин Дж. Райт, департамент полиции Питсбурга, личный № 6658».

— А как насчет водительских прав?

Детектив сложил портмоне, из другого его отделения достал выданную в Питсбурге пластиковую карточку с цветной фотографией.

— Теперь, надеюсь, вы удовлетворены?

Возвратив ему прозрачный прямоугольник, Макэвой спросил:

— Какое отношение ко всему этому имеет ФБР?

— Предлагаю все же закончить с правилами Миранды. — Указательным пальцем левой руки Райт поправил очки.

— С этим мне все понятно.

— Не сомневаюсь. Еще бы — один из лучших студентов прославленной юридической школы. Весьма многообещающий юноша. — Бенни подтолкнул к Кайлу два типографских бланка, и, пока тот читал отпечатанный на бумаге текст, сам он на одном дыхании произнес сакральную заповедь: — Вы имеете право хранить молчание; все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде; вы также имеете право на адвоката; если вы не в состоянии оплатить его услуги, адвоката обеспечит вам правительство штата. Вопросы?

— У меня их нет. — Расписавшись на обоих бланках, Макэвой подвинул их Райту. — Разве что повторюсь: при чем тут ФБР?

— Поверь мне, Кайл, ФБР — это наименьшая из твоих проблем.

Крепкие руки детектива были покрыты густыми черными волосами, переплетенные пальцы неподвижно лежали на блокноте. Райт скорее ронял слова — медленно, властно, а не говорил. Сомнений быть не могло: он чувствовал себя хозяином положения.

— Вот что я предлагаю, Кайл. Тема для беседы у нас весьма серьезная, а часы тикают. Ты когда-нибудь играл в футбол?

— Да.

— Значит, так: пусть этот стол будет футбольным полем. Аналогия, конечно, посредственная, но сойдет. Ты находишься тут, вот твоя половина. — Ребром левой ладони детектив провел воображаемую линию перед ноутбуком. — Тебе необходимо преодолеть сто ярдов, открыть счет и выиграть, после чего тебя будет ждать заслуженная награда — свобода. — Ребром правой Райт отчеркнул вторую линию, рядом с толстой папкой. Расстояние между ладонями составляло около четырех футов. — Всего сто ярдов, Кайл. Ясно?

— Ясно.

Бенни Райт соединил ладони и плавно опустил их на лежавший в центре стола блокнот.

— Где-то здесь, когда ты пройдешь ярдов пятьдесят, я прокручу видеозапись, которая и является причиной конфликта. Ты вряд ли придешь от нее в восторг, Кайл. Начнет выворачивать желудок. Хорошо, если тебя не стошнит. А потом, если удастся, мы продолжим двигаться дальше, и когда ты достигнешь моей штрафной площадки, то почувствуешь облегчение. Ты вновь ощутишь себя золотым мальчиком, успешным юношей с прекрасным будущим и безупречным прошлым. Поверь мне, Кайл, позволь стать твоим проводником, твоим тренером, и мы вместе, плечом к плечу, доберемся до земли обетованной. — Правая ладонь детектива ласково прошлась по воображаемой линии.

— А что вы скажете об обвинительном акте?

Бенни прикоснулся к толстой папке:

— Он здесь.

— Когда я смогу ознакомиться с ним?

— Прекрати задавать вопросы, мальчик. Вопросы — моя прерогатива. Очень рассчитываю, что ты найдешь на них ответы.

Его акцент явно не был испанским. Может, какая-нибудь из стран Восточной Европы? Временами акцент детектива вообще пропадал.

Левая рука Райта легла на линию перед ноутбуком.

— Ну же, Кайл, пора. Начнем с начала, то есть с тебя самого. Согласен?

— Как угодно.

Детектив пробежал глазами верхний лист стопки, взял ручку.

— Ты родился 4 февраля 1983 года в Йорке, Пенсильвания. Третий ребенок и единственный сын Джона и Пэтти Макэвой. В 1989-м отец и мать развелись, тогда тебе было шесть лет. В повторный брак ни один из родителей не вступил. Все верно?

— Да.

Райт пометил что-то в блокноте и тут же обрушил на Кайла град быстрых вопросов: о членах семьи, датах их рождения, образовании, работе, местах жительства, увлечениях, вероисповедании, поинтересовался их политическими взглядами. Слушая ответы, он продолжал копаться в бумагах и ставить галочки. Досье было составлено толково, Бенни знал даже, когда в Санта-Монике появился на свет племянник Кайла — ему едва исполнилось два года. Покончив с родственниками, детектив вытащил из папки новую порцию бумаг. Макэвой ощутил первые признаки усталости, а ведь, судя по всему, это была только разминка.

— Хочешь что-нибудь выпить? — спросил Райт.

— Нет.

— У отца в Йорке юридическая практика. — Это больше походило на вопрос, чем на констатацию факта. Вместо ответа Кайл лишь кивнул.

За семьей настал черед Макэвоя-старшего: детали его жизни, карьеры, круг интересов. Кайл не раз был готов спросить: «Неужели все это так важно?» Но он упорно сдерживал себя. Было ясно, что информации у сыщика более чем достаточно. Кайл только подтверждал правильность собранных кем-то данных.

— Твоя мать — человек, так сказать, творческий?

— Да. Что там на поле? Где сейчас мяч?

— Ты продвинулся на десять ярдов. Чем она занимается?

— Пишет картины.

Минут десять было потрачено на жизнь Пэтти Макэвой.

Исчерпав тему родителей, Райт перешел непосредственно к подозреваемому. Кайлу пришлось вспомнить свое безоблачное детство, но без особых подробностей. Детали им уже известны, сказал он себе.

— Ты с отличием закончил среднюю школу, считался неплохим спортсменом, был скаутом. Почему ты выбрал университет в Дьюкесне?

— Мне предложили грант, как баскетболисту.

— Но ведь были и другие предложения?

— Да, парочка, из каких-то захолустных городков.

— Однако в Дьюкесне ты не слишком увлекался игрой.

— Да, в основном на первом курсе. А как-то на последней минуте финального матча порвал ахиллесово сухожилие.

— Была операция?

— Была, но подвижность ноги так до конца и не восстановилась. Я завязал с баскетболом и вступил в братство.

— О братстве мы поговорим чуть позже. Однако в команду тебя звали, так?

— Звали. Но из-за ноги я отказался.

— Тебя привлекала экономика, оценки были хорошие. А что это за история с испанским на втором курсе? Не сдал зачет?

— Наверное, мне следовало записаться в немецкую группу.

— Один незачет за четыре года — не так уж и плохо.

Райт перевернул лист, поставил галочку. Рассматривая собственное лицо на дисплее ноутбука, Кайл повторил себе: «Не психуй, успокойся».