Брэд Мельтцер - Трюкач

– Ну да ладно. Как только они обнаружили пропажу дочери, разразилась просто термоядерная война. Мэгги и раньше убегала, все из-за того же – потому что они ругались. Девочка ловко пряталась, родители искали ее часами. Однажды ушла за целую милю, сидела на качелях в соседнем дворе. Так что можешь себе представить, что у них в тот момент творилось – оба бегают по дому, выкрикивая имя Мэгги. Чармейн винит Зигги, что он слишком громко кричал. Зигги в том же самом обвиняет Чармейн. Тогда Зигги, надеясь найти дочь, хватает ключи от машины и выскакивает на улицу. Откуда он мог знать, ты ведь понимаешь? – добавила вдруг Лидия.

Она заговорила медленнее, зловещим тоном:

– Зиг беспокоился о дочери, решил, что найдет ее любой ценой. Злой как черт, Зигги выскакивает на дорожку у дома и садится за руль. – Голос миссис Конниковой надломился. – Он не мог знать, что в ту ночь Мэгги решила спрятаться под машиной. Залезла под нее в поисках тишины да так, видно, и заснула…

– Нет-нет, – прошептала Нола, невольно произнеся реплику вслух.

– Зигги не виноват – откуда он мог знать? Был вне себя, сходил с ума от беспокойства – отец отчаянно пытается разыскать дочь, что тут непонятного? Короче, сел в машину, сдал назад, а когда выехал со двора…

Нола охнула, ручка в нескольких сантиметрах зависла над бумагой.

– Боже…

– Ты себе представить не можешь. Со слов шерифа Вакаро, Мэгги была… была… ее объявили погибшей на месте. Я помню, как мне позвонили в ту ночь. Мы все пришли на следующее утро со свечами и цветами, набросали у дома гору плюшевых единорогов – Мэгги их любила.

Целых тридцать секунд Нола сидела с отвисшей челюстью, перебирая в памяти каждый разговор с Зигом за последние двое суток, все свои мысли о нем, переписывая и перезапоминая их с учетом новых сведений.

– Я его уже несколько лет не видела, – закончила мисс Конникова. – Как он держится?

Все это время Зиг казался Ноле печальным. И одиноким. А теперь…

– Он тверже, чем многие думают.

– Господи, он был такой симпатичный. Как Пол Ньюман в молодости, а глаза…

– Однако он по-прежнему винит себя, – оборвала ее Нола.

– Чего ж удивляться? Одна ужасная ночь – и вся жизнь насмарку. Ни жены, ни дочери. Родители у него умерли много лет назад. Все имел и все потерял в один миг. Никого не осталось. Ни-ко-го, словно их стерли. Ты можешь себе представить?

Нола не ответила – только крепче сжала трубку.

– Вдобавок, даже если ты устоял после похорон собственного ребенка, что – не будем притворяться – просто нереально, – продолжала Лидия, – но пусть даже это удалось сделать, все понимали, что Зигги во всем будет винить только себя самого… в том, что Мэгги сидела под машиной… в ссоре, из-за которой она там оказалась… даже в том, что жена наставила ему рога.

– Жена? – переспросила Нола, посмотрев на слово «изменил» в блокноте. – Разве изменял не Зиг?

– Зигги? Не-ет, это все Чармейн – втихаря сошлась со старой пассией, бывшим одноклассником. Тот стал в Филадельфии финансовым воротилой. Недолюбила, видать. Джеки Сигал говорила, что она за него в конце концов решила выйти замуж. Но чтобы Зигги? На этой планете больше не родятся столь упрямые и настолько же преданные люди. Нет, даже когда его брак пошел под откос, он всего лишь винил себя в том, что долго ничего не замечал. Как похоронный агент он глубоко вникал в горе каждого человека, а свое вот прохлопал. И за один поганый день вся прежняя жизнь – р-раз! – и рассыпалась. По правде говоря, я рада, что он держится. Пережить то, что он пережил… Господи, я боялась, что он приставит пистолет к виску и… ты понимаешь?

Нола посмотрела на поблекшие старые отметины на запястье, рану в плече, которую Зиг зашивал и заклеивал почти весь вечер.

– Можете не волноваться – его жизнь наконец входит в спокойное русло.

– Ты с ним еще увидишься?

Нола оглянулась на дверь.

– Трудно сказать.

– Если увидишься, сделай мне одолжение – обними его от всей души за всех нас. Я помню последний вечер накануне его отъезда. Мы устроили прощальную вечеринку, все собрались в баре «Бэк 40», приготовились крикнуть «сюрприз!». Его бывшие коллеги даже испекли самоанский песочный торт – его любимый. Зигги так и не пришел. Опять же – я его не виню. Но хотелось бы, чтобы он хоть немножко простил себя. Зиг столько пережил, что вполне этого заслуживает.

Через двадцать минут Зиг вернется в мотель с тремя гамбургерами на двоих в комплекте с картошкой фри и жареным луком.

– Все в порядке? – спросит он.

Нола, не поднимая головы, лишь кивнет в ответ:

– Да. Только есть хочется.

Зиг не мог заснуть.

Ничего удивительного. Даже в хорошую ночь, в хорошем номере, на хорошей постели, он не мог спать в отелях, все время пялился в потолок, невольно представляя себе счастливые и постыдные минуты, прожитые в этом помещении другими людьми.

Но сейчас Зиг смотрел не в потолок. Он не спускал глаз с Нолы, спавшей мертвецким сном на соседней кровати. Девушка лежала на боку, перенеся тяжесть тела на плечо, что, скорее всего, причиняло ей адскую боль. Лицо ее, однако, оставалось спокойным, Зиг поймал себя на мысли, что впервые видит на нем выражение покоя. Проснувшись, мозг Нолы немедленно включался в работу, безмятежный вид девушка сохраняла только во сне, отчего выглядела почти ребенком.

В час ночи Зиг по-прежнему не сомкнул глаз – следил, как мерно вздымается и опускается ее грудь. Когда-то он точно так же следил за маленькой Мэгги и теперь не мог отвязаться от похожих мыслей о здоровье Нолы. И вовсе не из-за происшествия у костра десять лет назад. Что же тогда привело его сюда – тоска по мертвой дочери? Неужели он настолько примитивно устроен, что одно лишь присутствие Нолы позволяло ему вновь почувствовать себя отцом?

Будь он дома, заблудись в своих мыслях подобным образом, Зиг вышел бы во двор, к пчелам, с неизменной банкой пива в руке. Потом заглянул бы в «Фейсбук», проверил бы, как там бывшая жена. Ритуалы нужны для жизни – каждому требуется за что-то держаться, особенно когда тебя не понимают.

В метре от него грудь Нолы еще раз поднялась и опала – ровный вдох и выдох.

Иногда по ночам Зиг бился в отчаянии, что не способен вызвать из памяти лицо дочери. А подчас не существовало боли сильнее, чем видеть его перед собой.

На прикроватной тумбочке лежали обертки от съеденных на ужин гамбургеров и новый предоплаченный телефон, который Зиг купил в аптеке. Можно поддаться желанию – зайти в интернет или хотя бы в «Фейсбук». Открыть фото бывшей жены и проверить сведения о ее семейном положении, не указывая свое имя. Если даже кто-то выслеживает его в интернете, то не сможет засечь. Хоть одним бы глазком взглянуть – вероятно, тогда получится заснуть.