Андерс де ла Мотт - Конец лета

Исак медленно кивнул. Тучи в очередной раз поглотили луну, и сад погрузился в темноту. На горизонте уже сверкали первые молнии. Далеко над кукурузным полем мигали красные глаза ветряных великанов.

— И еще, — сказал Исак. — Когда я первый раз влез сюда, то забрался в старый коровник. И кое-что там увидел. Так вот, это кое-что меня тревожит…

Его вдруг прервал звук мощного мотора. Потом — еще нескольких.

— Тебе надо выбираться отсюда, — сказала Вероника. — Поторопись!

Двор заливал свет фар. Открывались и хлопали дверцы, к дому двигались неясные фигуры.

— Кто-нибудь видел, что ты сюда направляешься? — прошептала Вероника, пока они торопливо спускались по лестнице.

— Вроде нет. Но я заезжал в парк — удостовериться, что ваши машины там. Меня могли заметить.

— А где ты оставил мотоцикл?

— На проселке, по ту сторону кукурузного поля.

— Ладно. Папа точно не должен тебя тут видеть. Выйди тихонько через заднюю дверь, а я попробую их задержать.

Исак кивнул и сделал пару шагов к кухне. Остановился, обернулся, желая что-то сказать.

— Давай же! — прошипела Вероника и подтолкнула его.

Она быстро вернула дробовик на место, в тайник под лестницей, и едва успела выйти в прихожую, как в дверь застучали. Это был не отец. На пороге стояли дядя Харальд и Сёрен-Торгаш. Белые рубашки, закатанные рукава, тяжелые взгляды.

— П-привет. Вам что-то нужно? — Вероника чувствовала себя так, будто ее застали на месте преступления.

— Где он? — спросил дядя Харальд.

— Кто?

— Твой дружок. Исак Роот. Сын Томми. Где он?

Дядя Харальд протиснулся мимо нее и широкими шагами направился к кухне. Сёрен крепко взял ее за локоть и поволок за собой. Кухонная дверь, ведущая на террасу, была распахнута. Свет карманных фонариков заметался по лужайке. Вероника услышала собачий лай; кто-то крикнул:

— Вот он! Ату его!

Собачий лай перешел в яростное хрипенье, смешался с криком боли.

— О чем ты думала, Вера? — спросил Сёрен, таща ее за собой в сад. — Когда везла его сюда, впускала в дом? Сына Роота? В дом своей матери?

Пятна света перестали метаться и собрались в одном месте. Собаки возбужденно лаяли, но затихли, едва дядя Харальд прикрикнул на них.

Высокая трава была мокрой, и босым ногам стало холодно. Вероника хотела вывернуться, но дядя Сёрен задрал ее локоть повыше, и Веронике пришлось встать на цыпочки. Он толкнул ее вперед, к свету фонариков, и не отпускал, пока они не оказались на месте. Мужчины собрались в круг. Патрик держал на сворке двух самых больших собак дяди Харальда. Рядом с ним стояли оба брата Стрид. Поднятые плечи, квадратные тела, не привыкшие к белым рубашкам и костюмам.

Собаки, натянув поводки, скалили зубы на Исака, который скорчился в центре круга. Одна штанина разорвана в клочья. Видна окровавленная кожа.

У Вероники перехватило дыхание, и она ощутила нарастающую дурноту.

— Ты знала? — просипел дядя Харальд. Дернул ее за руку, принуждая смотреть в глаза. — Знала, кто он?

— Я… — Она пыталась выиграть время, найти верный ответ. Но дядя Харальд не стал ждать.

— Маттиас снял отпечатки в гостевом домике. Сказал — хочет знать, кто таков твой приятель на самом деле. Сегодня вечером пришел результат. Исак Велин. Вор и мошенник с основательным послужным списком в полицейском досье. К тому же он сын Томми Роота. Так отвечай, Вера. Ты знала, что он сын того гада, который убил твоего младшего брата?

— Погодите… — Исак поднял руку, но Патрик пнул его в живот. Жестко, с размаху.

Вероника, словно оцепенев, смотрела на происходящее. На то, как братья Стрид поднимают Исака. Волокут его под руки к розарию, прижимают к стене. Дядя Харальд не удерживал ее, все равно выбора у нее не было, она могла только покорно следовать за ними.

— Что вы от него хотите?

— Разобраться, зачем он явился. Какого черта ему надо.

Дядю Харальда вдруг точно осенило. Он грубо схватил Веронику за плечо:

— Этот Велин расспрашивал обо мне? О Тимоти?!

Она замотала головой, одновременно пытаясь вспомнить.

— Кажется, нет.

— Кажется? — Хватка усилилась. — Подумай-ка получше. Он что-нибудь говорил о Тиме?

— Пусти, мне больно.

— Вспоминай! — Лицо дяди Харальда было совсем рядом. Глаза сверкают, губы крепко сжаты.

— Ты явился сюда за Тимми? Отвечай, ублюдок! — заорал Патрик Исаку, отчего собаки снова залаяли.

Один из Стридов принялся бить Исака в живот. Удар следовал за ударом. Второй брат помогал, держал Исака, чтобы тот не упал.

— Нет! — крикнула Вероника. — Он не говорил о Тиме. Ни слова!

Но дядя Харальд, кажется, не услышал. Он выпустил ее плечо и подозвал Сёрена:

— Как по-твоему, он знает?

— А зачем бы еще он сюда явился? Яблочко от яблони…

— Знает что? — выговорила Вероника. Но мужчины уже повернулись к ней спиной, сгрудились у розария.

Патрик передал поводок кому-то из стоявших рядом, а потом вцепился в Исака и принялся колотить того головой о стену. Исак, кажется, уже не воспринимал происходящее — его взгляд блуждал, веки отяжелели. Он только дергался от ударов.

Бум

— Говори, скотина, зачем ты здесь!

Бум

— Явился за Тимми? Да?

Бум

На стене появилось кровавое пятно. В резком свете луны оно казалось черным.

— Хватит! — сказала Вероника, но никто не обратил на нее внимания.

— Рассказывай, что твой отец сделал с Билли!

Бум

Пятно на стене ширилось.

— Говори, гнида!

Бум

— Хватит! — заорала Вероника и что было сил ударила Патрика кулаком в спину.

Он замер, и все пятеро мужчин повернулись к ней. Их взгляды были пустыми, ничего не выражающими. Они словно забыли про нее.

— Прекратите! Вы же его до смерти забьете!

Стало душно, гром перекатывался где-то совсем близко. Скоро над ними разразится гроза. Сёрен-Торгаш и один из братьев Стрид потащили Веронику через двор. Она видела, как остальные заталкивают Исака в пикап. Его голова безвольно болталась, он еле двигался. Вероника услышала, как дядя Харальд сказал Патрику:

— Эббе вот-вот появится. А ему об этом знать незачем.

— С ней-то что делать? — спросил Сёрен.

Дядя Харальд бросил ему тяжелую связку ключей. Указал на коровник. Вероника не понимала, что происходит. Не понимала до тех пор, пока ее не втащили внутрь и не поволокли к той самой запертой двери — двери старой доильни.

— Нет! — Вероника уперлась ногами в пол. Страх придал ей столько сил, что двум мужчинам, крепко державшим ее, пришлось звать на подмогу дядю Харальда. Наконец ее все-таки втолкнули в темноту и заперли дверь.

Вероника ударилась обо что-то, полетела кувырком. Пол был ледяным, воздух — сырым и затхлым, как ей и помнилось. Паника заставила ее тут же вскочить. Вероника навалилась на дверь, со всей мочи заколотила в нее кулаком. Она кричала, пока не закашлялась. Спасти ее было некому. Она заперта здесь — совсем как в детстве. Заперта в темноте. Что-то коснулось ее босых ног — мягкое, как шерсть, и на пару секунд в голове у Вероники смешались все ее кошмары. Доильня, темнота, лисы; Вероника заорала так, что засаднило в горле.