Райли Сейгер - Запри все двери [litres]

– Если это сон, не будите меня. Я хочу остаться здесь навсегда.

Видео заканчивается. На финальном кадре половину экрана занимает лицо Эрики, половину – окно, за которым виднеется город и крыло Джорджа.

Я поворачиваюсь к Дилану, который смотрит на телефон пустым взглядом. Такой же взгляд был у моего отца после пропажи Джейн. Это выражение так никуда и не делось.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Да. – Дилан трясет головой. – Не особо.

Я нахожу второе видео. Оно было сделано четвертого октября.

В ночь, когда Эрика пропала.

Я делаю глубокий вдох и открываю видео.

Поначалу в кадре видна только непроглядная тьма. Потом раздается шорох, и телефон перемещается – на экране мелькает знакомая стена.

Гостиная.

И лица на обоях.

В кадре появляется лицо Эрики, освещенное тусклым светом луны. Восторг из предыдущего видео исчез без следа. Его место занял нарастающий ужас. Как будто она знает, что ее ждет. Изображение слегка смазывается – камера трясется.

У Эрики дрожат руки.

Она шепчет в камеру:

– Сейчас полночь, и я что-то слышала, клянусь. Мне кажется… Мне кажется, в квартире кто-то есть.

Я ахаю. Я знаю, о чем она говорит. Мне тоже слышался этот призрачный звук – будто шелест ткани.

Эрика оборачивается и смотрит себе за спину. Я вглядываюсь в темноту вместе с ней, пытаясь кого-то увидеть. Когда Эрика снова поворачивается к камере, она смотрит в глаза своему изображению на экране. И выглядит испуганной.

– Я не знаю, что здесь происходит. Это здание… С ним что-то не так. За нами наблюдают. Не знаю почему, но наблюдают. – Она выдыхает. – Мне страшно. Мне действительно очень страшно.

Внезапный звук.

Кто-то стучит в дверь.

Эрика вздрагивает всем телом. Ее глаза резко расширяются. В них плещется страх.

– Черт, – шепчет она. – Это он .

Экран темнеет.

Видео подошло к неожиданному концу. Меня будто ударили в лицо. Вернувшись в реальный мир, я понимаю, что не дышала с того момента, как включила видео. Я медленно выдыхаю. Дилан нагнулся, согнувшись пополам, словно его вот-вот вырвет. Он часто, прерывисто дышит.

– Ты знаешь, о чем она говорит? – спрашиваю я.

Дилан сглатывает.

– Нет. Она никогда не упоминала о том, что ей кто-то угрожает.

Это слово угрожает заставляет меня вспомнить Ингрид. Она уж точно чувствовала, что ей что-то грозит. Пистолет, который я спрятала под раковиной на кухне, это подтверждает. Возможно, ее предупредила Эрика. Это объясняет, почему Ингрид так боялась Бартоломью. Видео потрясло меня. И не только из-за того, что сказала Эрика. А из-за того, как она выглядела. Как человек, напуганный до смерти.

– Дилан, мне кажется, мы в опасности, – говорю я. – Особенно если мы правы и Ингрид действительно исчезла после того, как узнала, что стало с Эрикой.

Дилан молчит и выглядит задумчивым, почти отрешенным. Наконец он говорит:

– Думаю, тебе надо прекратить поиски.

– Мне? А что насчет тебя?

– Я могу за себя постоять.

В этом я не сомневаюсь. Дилан сложен как типичный телохранитель. При взгляде на него любой нападающий начнет колебаться.

– Но я должна знать, что с ними случилось, – говорю я.

У нас слишком много общего. У меня, Ингрид, Эрики и Меган. Потерянные, без родителей или других близких родственников, волею судьбы оказавшиеся в Бартоломью. И теперь трое из нас пропали.

Я буду бояться, пока не узнаю, что с ними случилось.

– Дело серьезное, – говорит Дилан. – Ты слышала, что сказала Эрика. В Бартоломью что-то не так. Может, нам следует снова обратиться в полицию.

– Думаешь, они помогут? У нас нет доказательств, только подозрение, что с Меган, Эрикой и Ингрид случилось что-то плохое.

– Я бы сказал, это не только подозрение, – говорит Дилан.

– Ладно, – признаю я. – Но лучше не втягивать в это полицию, пока мы не узнаем больше.

– Тогда продолжим поиски. – Дилан вздыхает, как будто жалеет, что сказал это вслух. – Но нужно действовать осторожно. Обдуманно. И тихо. Нельзя допустить, чтобы нас постигла судьба Ингрид.

Дилан выходит из Дамского павильона и смотрит на Бартоломью, возвышающийся над кронами деревьев. Я встаю рядом и смотрю на свой собственный уголок здания. Джордж сидит на карнизе, наблюдая за происходящим внизу. В окнах квартиры 12А отражается серое пасмурное небо. Они напоминают мне глаза. Такие же, как на обоях.

Распахнутые.

Немигающие.

Глядящие прямо на нас.

Сейчас полночь, и я что-то слышала, клянусь.

Я сжимаю телефон Эрики, завороженная ее залитым лунным светом лицом, испуганными глазами, дрожащим голосом.

Я думаю… Я думаю, в квартире кто-то есть.

Мы с Диланом решили, что лучше не возвращаться в Бартоломью вместе. Надо действовать «осторожно, обдуманно и тихо». Дилан ушел на пятнадцать минут раньше меня, натянув на голову капюшон.

Я осталась в парке. Медленно прошлась по берегу озера, глядя на красные листья на воде, на рассекающих этот покров уток, на людей, идущих по Боу Бридж. Но это не помогло. Я не могла забыть, что в стенах украшенного горгульями Бартоломью творится что-то зловещее.

Теперь я снова здесь, в квартире 12А, раз за разом смотрю видео, снятое Эрикой. Сейчас оно воспроизводится уже в шестой раз, и я знаю, что будет дальше.

Взгляд, брошенный за плечо, и медленный поворот обратно к телефону. Затем Эрика смотрит на свое изображение на экране с тревогой в глазах.

Я не знаю, что здесь происходит. Это здание… С ним что-то не так.

Мне недостаточно просто смотреть видео – я стараюсь воспроизвести его в реальности. Я сижу в гостиной – там, где оно было снято. На том самом месте, где сидела Эрика.

На алом диване.

Прямо посередине.

Красные обои смотрят видео у меня из-за плеча.

За нами наблюдают. Не знаю почему, но наблюдают .

Эрика выдыхает. Я тоже.

Мне страшно. Мне действительно очень страшно.

Мне тоже, поэтому я и смотрю видео снова и снова, поэтому я и повторяю действия Эрики. Я надеюсь, это позволит мне избежать ее участи.

Из динамика телефона раздается внезапный звук.

Стук в дверь.

Тот самый, от которого Эрика вздрагивает всем телом. Даже посмотрев видео несколько раз, я все равно не могу к нему привыкнуть. И к реакции Эрики. Ее последним испуганным словам:

Черт. Это он.

Видео заканчивается, но я по-прежнему смотрю на темный экран, на собственное отражение, пришедшее на смену лицу Эрики. Я выгляжу скорее задумчивой, чем напуганной. Я гадаю, кого имела в виду Эрика – того же, кто наблюдал за ней? Охотился ли он именно на Эрику, или на всех временных жильцов?

Судя по камерам наблюдения – на всех них.

Точнее, на всех нас.

Я оказалась втянута во все это.