Джейн Корри - Ваш муж мертв [litres]

– Почему вы не объявились раньше? Разве вы не знали об убийстве вашей жены?

Дэвид потирает подбородок. В его голосе звучит горечь.

– Я узнал об этом совсем недавно, когда вернулся из санатория.

– Вашей жене Тане было известно, где вы находитесь?

– Нет, я никому не говорил об этом. Даже своей дочери. Я испытывал огромный стресс в личной жизни, как вам уже сказал. Когда я почувствовал себя лучше и вернулся в Великобританию, то узнал о процессе из газетных заголовков в аэропорту. Именно поэтому я здесь.

По моей коже пробегает холодок, когда Дэвид поднимает взгляд и смотрит прямо на меня, сидящую в стеклянном боксе.

– Я думаю, моя бывшая жена вполне могла убить Таню.

– Это не так! – кричу я.

Барристер защиты подскакивает, протестуя против комментария Дэвида. Судья принимает протест, призвав присяжных игнорировать сказанное. Также он указывает адвокату на необходимость следить за тем, чтобы его клиентка не вмешивалась в опрос свидетеля.

Дэвид продолжает с невозмутимым видом:

– Моя бывшая жена имела склонность к агрессии.

– Неправда!

– Я выношу вам последнее предупреждение, миссис Гаудман, – произносит судья.

Мой адвокат опять поднимается, чтобы выразить протест против обвинения меня в агрессии.

– Нет, – говорит судья. – Это следует выслушать.

Дэвид явно доволен.

– Во время наших споров Вики нередко набрасывалась на меня с кулаками. Это стало одной из причин, по которым наш брак распался.

«Он лжет!» – хочется закричать мне.

– То есть дело было не в том, что вы завели роман с Таней, своей помощницей?

Дэвид пожимает плечами:

– Так получилось только потому, что жизнь с моей женой оказалась невыносимой. Я вовсе не горжусь своей неверностью, но так сложились обстоятельства. Однако Вики не хотела с этим смириться. Она продолжала звонить мне, говоря, что скучает по моему голосу. Она позвонила мне даже в тот вечер, когда я находился в аэропорту перед отъездом в санаторий. Я могу доказать это записью на своем телефоне.

Я обхватываю голову руками. Вот это, конечно, невозможно отрицать.

– Каждый раз при переезде она сообщала мне свой новый адрес. Я записывал его – на тот случай, если мне придется обратиться в полицию. Это было в некотором роде страховкой, если она совершит на меня нападение. Тогда, по крайней мере, ее можно было бы найти. Вики постоянно меня преследовала. – Дэвид трет глаза. – Это очень расстраивало мою бедную Таню.

В зале суда царит напряженное молчание.

Барристер обвинения передает Дэвиду фотографию.

– Вам знаком этот снимок?

– Да. Его сделала фотограф, с которой у меня проходила в тот вечер деловая встреча. Эту женщину зовут Хелен Эванс, она была стажером в нашей компании.

Видно, что Дэвид испытывает некоторую неловкость. Вероятно, с ней у него тоже случилась интрижка? Мне слишком хорошо известно, что обычно означали все эти «деловые встречи».

– Вы можете сообщить суду, кто эта женщина на фото?

Дэвид хмурится.

– Это Вики. Что лишь подтверждает мое заявление о преследованиях с ее стороны. – Он поворачивается лицом к присяжным: – Именно поэтому я поспешил сюда, как только увидел тот заголовок в газете. Моя бывшая жена убила Таню из ревности. И она должна понести за это наказание…

– Недоказанные предположения здесь неуместны, – обрывает его судья.

Однако я не могу избавиться от ощущения, что все уже настроены против меня.

Судья объявляет небольшой перерыв.

Я выхожу наружу, чтобы подышать воздухом, стараясь не поднимать головы, – на тот случай, если тут окажется кто-то из офиса. Я не ожидала, что мое имя, Хелен Эванс, будет упомянуто на суде. К счастью, неподалеку на улице продают шляпы. Я покупаю себе самую дешевую, тускло-черного цвета, не привлекающего внимания, и надеваю ее, надвинув по самые брови. Впрочем, я ведь не совершила ничего плохого.

Если не считать того, что я скрыла факт своего присутствия на месте преступления. Конечно, я могла дать в суде показания, что это Вики убила Таню. Но таким образом мне пришлось бы признаться в том, что мы с мамой тоже побывали в доме Гаудман.

Вообще, все получилось не так, как было задумано.

В конце марта мама объявила, что у нее появилась «блестящая идея».

– Ты должна позвонить Вики Гаудман и записаться к ней на сеанс. Скажешь ей, что тебе нужна ароматерапия для… ну, не знаю… для того, чтобы лучше спать или что-нибудь вроде этого. Я пойду с тобой.

– А что дальше?

Мама пожала плечами:

– Будем действовать по обстоятельствам.

Да, сказала Вики Гаудман, когда я ей позвонила. Она будет рада принять меня. У нее имелось свободное время в 9 часов утра первого апреля.

День дурака.

Вся эта затея была не очень мне по душе.

– Кстати, я беременна, – предупредила я. – В этом случае нет противопоказаний для ароматерапии?

– Нужно будет исключить использование определенных масел, но мы можем обсудить это с вами перед сеансом. Как вас зовут?

– Хелен Эванс.

Мне было очень неспокойно. Мама была такой непредсказуемой.

– Ты же ничего ей не сделаешь, правда? – шепотом спросила я.

– Конечно, нет. – Мама посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. – За кого ты меня принимаешь? Я просто хочу сказать ей все, что о ней думаю.

Мама вырядилась так, будто мы собирались с ней на чайную вечеринку – цветастая юбка из секонд-хенда «Сью Райдер» и бархатная, расшитая блестками сумочка на плече. Я купила ее на рынке с уценкой, потому что она была немного порвана, но мама гордо щеголяла с ней везде, как ребенок в своем праздничном наряде на день рождения. Правда, это вполне можно было понять – после того, как ей пришлось столько лет носить тюремную одежду.

Мы сели в Паддингтоне на «Ривьера Экспресс» до Корнуолла накануне вечером и дремали всю дорогу на сидячих местах, потому что не могли позволить себе билеты в спальном вагоне. Когда мы проснулись, у мамы на лице была странная ухмылка.

– Скорей бы уже – жду не дождусь, – то и дело повторяла она, возбужденно потирая руки. Другие пассажиры бросали на нас подозрительные взгляды. Когда мы доехали до Пензанса, я проверила свой телефон. Там оказалось сообщение от Вики. Оно было отправлено еще прошлым вечером, но я его не заметила.

«Мне очень жаль, но я вынуждена отменить наш сеанс по личным обстоятельствам. Свяжусь с Вами в ближайшее время, чтобы договориться о встрече».

– Черт возьми! – громко выругалась мама, когда я показала ей это сообщение. Сидевшая напротив женщина неодобрительно на нас покосилась. – Выходит, мы зря ехали в такую даль!

Между тем, отчасти я вздохнула с облегчением. Ведь можно было придумать какой-нибудь другой способ отомстить Вики – так, чтобы избежать ее встречи с мамой. Это было слишком опасно, учитывая непредсказуемое мамино состояние. Однако, когда мы вышли из поезда в Пензансе, мама вдруг ткнула меня локтем в бок.