Джейн Корри - Ваш муж мертв [litres]

– Смотри. Это она стоит там, на платформе. Нам сегодня везет. Скорее. Идем за ней!

Черт. Мама уже мчалась вперед и запрыгнула в поезд, следовавший в обратную сторону. На каждой станции мы следили за тем, не вышла ли Вики. Но она оставалась в поезде. Таким образом мы проделали весь путь обратно до Паддингтона.

– Держись рядом со мной, – велела мне мама. – Мы не должны ее упустить.

Когда Вики Гаудман села в метро на ветку до Уимблдона, а потом сделала пересадку, мне стало ясно, куда она направляется.

– Кингстон, – прошептала я. – Дэвид упоминал это место. У них там дом с Таней, помимо квартиры в центре Лондона.

Мама оказалась мастером вести слежку. Мы держались достаточно близко, чтобы не упустить свою жертву, но в то же время довольно далеко, чтобы не быть замеченными. В конце концов, Вики свернула на уютную боковую дорогу с растущими вдоль нее деревьями, а затем направилась к дому, возвышавшемуся справа за высоким забором.

– Черт возьми! – выдохнула мама, когда мы заглянули во двор. Я тоже была впечатлена. Дэвид и Таня жили в самом роскошном месте, которое мне когда-либо доводилось видеть. Перед тройным гаражом был припаркован спортивный автомобиль. На фасаде красовались окна с ромбовидными перемычками и коробка охранной сигнализации. Вики прошла через боковую калитку, которая, судя по всему, вела в сад за домом.

– Как ты думаешь, что она там делает? – спросила я.

– Мы этого не узнаем, если останемся здесь, верно?

– Но они нас увидят!

– Ты что – не понимаешь? Это же настоящая удача! Мы можем пойти сейчас и рассказать этой Тане, что ее муженек сделал тебе ребенка. Может, хоть с нее удастся получить какие-то деньги.

– Но что насчет Вики…

Слишком поздно. Мама уже бросилась вперед.

С задней стороны дома находилась большая застекленная терраса – двери туда были открыты. Я успела заметить там Вики и Таню, а также восхитительный шезлонг для загорания. Затем мы быстро спрятались за кустом.

– Если что-то пойдет не так, беги туда, – прошептала мама, показывая на деревянную калитку в глубине сада.

– Давай лучше уйдем прямо сейчас. Пожалуйста.

Но мама продолжала наблюдать за тем, что происходило на террасе. Я последовала ее примеру.

Женщины ожесточенно спорили. Я слышала злость в их голосах, хотя не могла разобрать слов. Потом они внезапно набросились друг на друга.

О Боже! Вики и Таня дрались. Затем послышался глухой стук, когда Таня, падая, ударилась головой о стол.

– Беги! – толкнула меня мама. – Живо!

Скорее, через калитку. Мимо телефонной будки. Назад, на главную дорогу. Сердце бешено колотится. Завернуть за угол. Спрятаться за мусорным баком. Лишь тогда я наконец осмелилась обернуться. Где же мама? На несколько мгновений меня охватил ужас – вдруг ее поймали? В конце концов она появилась, тяжело отдуваясь.

– Черт возьми. Не бегала тысячу лет, – усмехнулась мама. – Пришлось несколько раз останавливаться, чтобы отдышаться. Ты не поверишь, что там произошло. Похоже, эта тюремщица Гаудман не такая уж паинька.

Мне предстоит снова отвечать перед судом, и я собираюсь с духом. Пенни предупредила меня, что она рассказала стороне обвинения историю про моего потерянного ребенка, Патрика, хотя я просила ее этого не делать.

– Это было необходимо, Вики. Нам нужно сделать все возможное, чтобы завоевать сочувствие присяжных.

Я могла бы высказать ей свое возмущение, но удержалась: возможно, она все же права.

Я также могла попросить сделать более длительный перерыв или даже провести повторное слушание дела, в связи с появлением Дэвида, но мне хотелось уже, чтобы все поскорее закончилось.

В результате я ответила сначала на вопросы своего адвоката, а затем слово вновь взяла барристер обвинения, ввиду новых обстоятельств, открывшихся благодаря свидетельству моего бывшего мужа.

– Соседка видела, как вы выходили из дома Тани в день ее убийства, – говорит она. – Кроме того, другая соседка, не назвавшая себя, позвонила в полицию из телефона-автомата. Вы признаете, что действительно были там?

Голова у меня начинает кружиться. В ушах раздается гудение – это плохой признак. О нет, только бы не случился приступ. Я должна во что бы то ни стало продержаться, пока не закончится этот суд.

– Я просто хотела спросить у нее – знает ли она, где находится Дэвид.

– Если бы она знала, почему бы она стала скрывать это от всех?

– Я подумала, что она может прикрывать его. Когда после разрыва с Дэвидом мы занимались разделом имущества, я обнаружила в его кабинете несколько документов, на которых стояла и подпись Тани: это были договоры на покупку недвижимости стоимостью в несколько миллионов – на подобное мой муж пытался уговорить меня незадолго до нашего расставания. На основании этого я пришла к выводу, что Таня тоже принимала участие в отмывании денег и ей было прекрасно известно, что Дэвид далеко не безупречен в ведении своего бизнеса. Однако когда я затронула эту тему в разговоре с ней, она набросилась на меня.

– Понятно. И как вы отреагировали?

– Полагаю, я включила свои навыки самозащиты.

– Полагаете?

Головокружение становится еще сильнее.

– Я не очень хорошо это помню. Как я вам уже говорила, мои лекарства могут сказываться на памяти.

– Какая удобная отговорка.

– Протестую, Ваша честь.

Судья наклоняет голову – очевидно, в знак согласия.

– Прошу вас воздерживаться от сарказма во время судебного заседания.

Барристер извиняется.

– Что именно вы имели в виду, когда сказали, что включили навыки самозащиты?

Я знаю, что это прозвучит невыгодно для меня. Однако такова правда.

– Нас обучали самообороне, когда я проходила обучение для работы надзирателем.

– Вы нанесли ей какие-либо травмы?

– Напрямую – нет.

– Пожалуйста, поясните.

– Ну… она ударилась головой о стол, когда я ее оттолкнула.

Я чувствую себя слишком виноватой, чтобы взглянуть на Пенни. Мне следовало рассказать ей об этом раньше. Но я надеялась, что удастся как-то избежать этих объяснений.

– Так же, как когда-то вы сломали одному заключенному ключицу, а другому повредили шею?

– Возможно, – шепчу я.

– Громче, пожалуйста.

– Возможно. Но я не думаю, что Таня получила тогда какую-то серьезную травму.

– Откуда вы можете это знать?

– Она вполне могла после этого разговаривать. Велела мне убираться. Именно так я и поступила.

– Вы помните, как душили ее цепочкой?

– Нет.

– Но, может, вы забыли об этом под действием вашего лекарства?

– Нет, я так не думаю.

– Однако вы недавно говорили, что вам случается забывать происходящее. Поэтому как вы можете быть уверены?

– Я не убийца.