Шалини Боланд - Соседский ребенок

– Привет, Лорна. Мы можем поговорить?

– Кирсти, тебе мало скандалов за одну неделю? Ханна заболела и слегла, и за это я виню тебя. О чем ты только думала, когда заявилась сюда и обвинила ее в таких ужасных вещах? Она заверила меня, что даже не смотрела на Доминика, и я верю ей. Мне жаль твоего мужа.

– Ты права, Лорна, – говорю я. – Я ошибалась насчет Ханны и Доминика. Все из-за того, что так рассказал мне Каллум, но и он, как выясняется, не знал всей ситуации.

Она вздыхает.

– Вы с Каллумом раньше времени загоните меня в гроб. Если ты пришла извиняться, замечательно, извинения приняты. Ты оказала бы мне огромную услугу, если бы не стала рассказывать о Лео. Мы пытаемся защитить репутацию Стивена и не запустить школьный станок сплетен.

«Поздновато для этого». Я в ответ произношу ни к чему не обязывающую фразу.

– А теперь прошу меня простить… – говорит Лорна и собирается закрыть дверь.

Я выставляю руку, мешая ей закрыть створку у меня перед носом.

– Подожди! Есть еще кое-что…

– Господи, дай мне силы, – еле слышно бормочет Лорна.

– Я могу войти? О таких вещах не стоит говорить на крыльце. – Я пристально гляжу на нее.

– Ладно, заходи, – говорит она, снова распахивая дверь. – Все думают, что мне нечего делать, а мне еще пятьдесят коробок надо упаковать.

Я вслед за Лорной иду в гостиную. Она жестом предлагает мне сесть на диван. Я сажусь, устраиваю Дейзи у себя на коленях. Лорна вопросительно изгибает бровь, ожидая, когда я приступлю к объяснению.

– Сожалею, Лорна. Мне нелегко говорить о том, о чем я собираюсь сказать. Может, будет лучше, если ты тоже присядешь.

Она недовольно фыркает и садится на подлокотник дивана. Ее левая нога начинает раскачиваться взад-вперед – нервный тик, наверное.

– Сегодня утром ко мне пришла Ханна, – начинаю я.

– Ханна? Нет, этого не может быть. Она наверху. Я уже сказала, что она заболела.

– Она не заболела, – говорю я. – Она так сказала, чтобы сегодня остаться дома.

– Подожди-ка минутку. – Лорна выходит из комнаты, и я слышу ее шаги на лестнице. Через несколько секунд она возвращается, озадаченная, но и разгневанная. – Где она?

– У меня, и она очень расстроена. Она хочет, чтобы ты кое о чем узнала, но боится рассказывать тебе, поэтому я предложила ей говорить с тобой от ее имени.

Лорна сползает с подлокотника на сиденье, весь ее вид свидетельствует о покорности судьбе.

– Что она теперь натворила?

– Она ничего не натворила. Проблема в том, что натворили по отношению к ней.

Краска отливает от ее лица.

– Кирсти, ты пугаешь меня. Пожалуйста, не тяни.

– Лорна. – Я пытаюсь говорить как можно спокойнее и четче. – Стивен уже длительное время насилует Ханну. Он отец Лео.

Лорна вцепляется в подлокотник с такой силой, что у нее белеют костяшки пальцев.

– Ты лжешь. – Ее глаза гневно блестят. – Я уже говорила в прошлый раз, когда ты приходила: ты бредишь.

– Знаю, что тебе тяжело слышать такое, но я говорю тебе правду.

– Где она? Где моя дочь? Что ты с ней сделала? – вопит она, вскакивая.

В этот момент сверху раздается звук. Недовольный детский плач.

– Черт побери, – бормочет Лорна. По ее щеке скатывается слеза, и она вытирает ее пальцами. – Где Ханна? У тебя? – Я киваю. – Мне надо ее видеть.

– Только не кричи на нее. Она сейчас очень уязвима.

– Не учи меня, как мне разговаривать с собственной дочерью! Естественно, я не буду на нее кричать. Думаешь, я плохая мать?

Я не отвечаю.

Приехав из отделения полиции, мы вылезаем из машины и идем по дорожке. Мы все эмоционально вымотаны, словно после тяжелой битвы. Я нахожу ключи, отпираю дверь и прохожу в дом. Лорна и Ханна робко следуют за мной с солнцепека в тень коридора. У Ханны на руках спящий Лео. Кажется, что прошла вечность с тех пор, как я была дома в последний раз.

Весь день мы провели в полиции, обсуждая ситуацию с сержантом Каллахан и ее коллегами. Они вытягивали из нас ужасающие детали. Точные даты, подробные описания – в общем, все. Меня опрашивали отдельно от Ханны и Лорны, и я рассказала обо всех событиях – от инцидента с радионяней и дряни, подмешанной мне в пиво, до откровений Ханны.

На беседе с Ханной присутствовал соцработник. Лорна с дочерью задержались в полиции гораздо дольше меня, но я все равно ждала их в машине. Не хотела, чтобы они ехали домой на такси. В конце беседы сержант спросила у Лорны, где сейчас находится ее муж. Лорна сказала, что он скоро заканчивает работу и поедет домой. Каллахан предупредила, что они приедут к ним, чтобы доставить Паркфилда в отделение.

Лорне и Ханне назначили офицера по связям с семьей – женщину, которая будет информировать их об изменениях в деле и к которой они смогут обратиться за помощью или какой-либо информацией. Вскоре Лорну и Ханну должен навестить представитель службы опеки и проверить состояние Лео и девочек. Все это стало для них страшным потрясением.

Ни у Лорны, ни у Ханны не было желания оказаться дома, когда с работы вернется Стивен, – в чем я их очень хорошо понимаю, – поэтому я предложила им пожить у меня сколько понадобится. Лорна уже договорилась о том, что ее две младшие дочери переночуют у своих подружек.

Мать и дочь страшно нервничают, когда мы входим в гостиную. Я отношу Дейзи наверх и укладываю в кроватку. Мы решаем уложить в той же комнате и Лео, потому что там тихо. Предлагаю чай, но все отказываются. Ханна не отходит от окна, глядя на тихую, залитую предвечерним солнцем улицу и ожидая возвращения с работы Паркфилда.

– А что, если он знает? – спрашивает она, поворачиваясь ко мне и Лорне. Она сильно осунулась. – Если он узнал, что я рассказала вам? Что заявила в полицию?

– Он ничего не знает, – отвечаю я, качая головой. – Как он мог узнать? Ведь он весь день был в школе.

– Знаю. Знаю, вы правы. – Она грызет ноготь. – Но ведь все возможно, – добавляет она. – А если он узнал, он не поедет домой. Он может избить Джесс или Лидию. Он может… решиться на что-нибудь.

– Джесс и Лидия в безопасности у своих подружек, – говорит Лорна. – Он не знает, где их искать. Он ничего не сделает. Как Кирсти сказала, он вообще ни о чем не знает. Как он мог узнать? – Но ее голос дрожит, как будто она пытается убедить не только свою дочь, но и себя саму.

Я не осуждаю ее. Трудно не нервничать в такой ситуации. Пока этот человек не окажется за решеткой, нам всем нельзя успокаиваться. Встаю с дивана, подхожу к Ханне, ласково веду ее прочь от окна и усаживаю рядом с ее мамой.

– Послушай меня, Ханна. Он больше никогда не причинит вреда, поняла?

Ханна несколько раз кивает, но взгляд ее расширившихся глаз все равно остается испуганным. Ничего удивительного. Она много лет молча страдала, а сейчас наконец-то появилась надежда, что все это закончится. Наверняка она чувствует себя странно. Спокойное будущее кажется ей нереальным.