Эндрю Мэйн - Увеличительное стекло

– Вот все, что у нас есть на данный момент. В целом немного. Только то, что он бросил.

– А как Артис? – спрашиваю я.

– Сотрудничает со следствием, очень помогает. Мы готовим фоторобот и пытаемся найти кого-то, кто мог видеть подозреваемого. Посмотрим, может, публикация этих данных вызовет какой-то отклик. Возможно, так мы получим какие-то новые данные.

Лично я в этом сильно сомневаюсь. Даже соседи Лонни Франклина не особо хотели о нем рассказывать. Его друзья подозревали, что с ним что-то не так, но помалкивали. Здешние жители никогда не знают, было ли очередное убийство случайным или спланированным. Слишком откровенничая с полицией, можно оказаться в списке кандидатов на кладбище. Со времен Спящей Смерти многое изменилось, но отношения местных с полицией сейчас хуже, чем когда-либо.

– Что мы вообще о нем знаем? Вы составили психологический и социальный профиль? – спрашиваю я у представителя ФБР. Тот качает головой.

– Психи, которые убивают детей на собственной кухне, обычно не настолько подкованы и обеспечены, чтобы купить дом на чужое имя. Это скорее почерк наемного убийцы. Но в целом Тоймен не укладывается в образ наемника. С этой стороны вообще ни одной зацепки. В общем, ничего мы о нем не знаем.

– А как именно он убивал?

На этот раз отвечает Чен:

– Пока только предварительные данные. Но если вкратце: зверски. Резал на куски. Хотя действия сексуального характера ни в процессе, ни после, похоже, не совершал. Возможно, до.

– Артис говорил, что он был явным педофилом.

– Да, но, видимо, растление и убийство были для подозреваемого четко разграниченными действиями. Возможно, он убивал детей после изнасилования из чувства страха или вины.

Сибел выглядит, будто хочет что-то сказать. Я предлагаю ему такую возможность.

– А вы что думаете?

– Вот что непонятно. Артис говорит, что ни его, ни других детей Тоймен до последнего момента не обижал. То есть, да, растление и убийство – были для того разными вещами… – начинает он неуверенно.

– И вот тут мы расходимся во мнениях, – продолжает за него Чен. – Я думаю, что он потихоньку готовил детей к сексуальным действиям, а убивал уже, чтобы скрыть преступление. А Сибел и его люди считают, что основной целью было именно убийство.

– Склонение к сексу без принуждения, а потом убийство, скорее, как устранение последствий? – спрашиваю я.

– Да, так.

Не уверен, что это укладывается в картину событий, которую описал Артис, но я помалкиваю. В конце концов – это они тут эксперты. Чен выключает проектор.

– Мы благодарны вам за помощь в расследовании. – Это звучит, как будто я позвонил на линию доверия и анонимно сообщил об ограблении. Я предпочитаю не обращать на это внимания.

– Рад помочь. Сообщите, если могу быть еще чем-то полезен.

– Обязательно, – отвечает Чен. – А я вас попрошу связываться со мной напрямую, если у вас появятся идеи или зацепки.

Ага, демонстрация, кто тут главный. Да пожалуйста.

– Если удастся построить какие-то компьютерные модели, я дам вам знать. Лишние данные никогда не помешают.

– Конечно, я ограничена в том, что могу озвучить публично.

Ага, я, значит, простой обыватель. Формально это правда. Вообще-то полиция имеет право привлекать гражданских экспертов, каковым я и могу быть, но Чен явно указала мне на свое место. По идее, мне не стоит к ней цепляться.

– Детектив Чен, а вы знаете, как я обнаружил тела в Уимблдоне?

– Я так понимаю, Артис связался с вами. Или его друзья.

Ясно, эту часть отчета, который я написал специально для полиции, она просто пролистала.

– Не совсем. Со мной на связь вышел отец пропавшего мальчика. И когда я этим делом занялся, оно было вот такой толщины, – я показываю пальцами пару миллиметров. – Зацепок не было никаких вообще. Но мне все же удалось найти этот дом.

– А, история про Тоймена? – спрашивает Сибел.

– Да, слухи.

– Мистер Крей, – перебивает его Чен. – Мы очень благодарны вам за помощь. Будьте уверены, вы получите заслуженное признание. Однако сейчас мы пытаемся найти гуляющего на свободе убийцу. Давайте подождем вручения призов за его поимку до того, как мы его, собственно, поймаем, хорошо?

– Черт вас подери, я совсем не об этом!

– А о чем же вы?

– У меня есть инструменты, у меня есть возможности, я могу помочь!

– А у нас лаборатория, в которой работают профессионалы.

– С устаревшими лет на двадцать технологиями! Узнайте, есть там кто-нибудь, кто может маркировать гены или построить карту биома?

– У нас работают первоклассные криминалисты, – убеждает она.

– Верю. Но я говорю о методиках, которые они не получат еще десятки лет. А я могу использовать их прямо сейчас, – настаиваю я, имея в виду, что это меня они могут использовать прямо сейчас.

– Мы обдумаем ваше предложение, – Чен вежливо просит меня отвалить. Я пытаюсь убрать с лица презрительное выражение.

– А с велосипеда Кристофера Бострома отпечатки пальцев кто-нибудь снял?

Чен сверяется с бумагами.

– Не думаю, десять лет все-таки прошло.

– Да, и я готов спорить, что за эти десять лет к нему не прикасались.

– Ладно, ладно, – отвечает она, будто делает мне одолжение.

Сибел бросает на нее задумчивый взгляд, потом решает все же высказаться.

– Журналистам мы не говорили, но в сарае было полно «пальчиков».

Это для меня новость.

– И?

– Никаких совпадений. Ни в одной базе не значатся. И не то чтобы это были частичные отпечатки, нет, полные четкие пальцы.

– То есть до этого не привлекался.

– Ну, не с этими руками. И все чеки, все платежки, все телефонные звонки – имена вымышленные, компаний не существует. Даже ни одного банковского счета.

– Как это вообще возможно в современном мире?

Сибел качает головой.

– Обычно на конце цепочки все-таки обнаруживается хотя бы какая-то фирма-однодневка, но тут и этого нет. В общем, знаем еще меньше, чем изначально.

– Не совсем, – отвечаю я.

– Что вы имеете в виду? – спрашивает Чен.

– Кто может провернуть такую операцию прикрытия? Это выглядит как вполне понятная зацепка, но что я вам-то рассказываю, вы и без меня знаете.

Да, я знаю, что это звучит по-хамски, но имею право. Пусть делают свое дело. Но и я не собираюсь оставаться в стороне, потому что убийца на свободе, и он явно умнее, чем мы можем себе представить. Как и Джо Вик, он убивает у всех под носом, оставаясь невидимкой. Но теперь появились тела, и маскировка начинает давать сбои.

Я лежу на кровати в гостиничном номере недалеко от аэропорта Лос-Анджелеса. И разговариваю с Джиллиан, чье лицо занимает большую часть экрана моего ноутбука, подсвеченного огнями города. Ее вид успокаивает. И не только потому, что мне безумно нравятся ее светлые волосы и образ провинциальной красотки, а еще потому, что вместе мы прошли через самый худший кошмар, который вообще можно себе вообразить, и между нами появилась связь, недоступная любой другой паре. Хотя формально мы и не являемся парой. Мы оба до сих пор пытаемся понять, кто же мы друг для друга.